Птичка на тонкой ветке - Феликс Эльдемуров

- Ты напоминаешь мне одного гордого человека, - сказал Тинч. - Он тоже всю жизнь твердит мне, что ненавидит войну...

- Кто он?

- Будучи в том же возрасте, что и ты, сэр Бертран, он отбил любовницу у своего самого лучшего друга... правда, тот, помимо всего, был женат и имел ребёнка. Потом, поскольку молодая женщина принадлежала общине святого Икавуша, он похитил её из обители, но служители гнались за ними по пятам и всё-таки настигли. Она разродилась посреди мостовой и тем младенцем был я...*

-----

* См. роман "Тропа Исполинов"

-----

- М-да. Интересно и снова трагично... - рыцарь обдумывал услышанное и прикладывал его к тому, о чём узнал вчера. - Так ты полагаешь, что я мог быть... твоим отцом? Вот ещё одна несуразица. Я ведь моложе тебя!

- Ну, не полагаю и не утверждаю, да и внешне вы не похожи... По крайней мере, пока, но мало ли что может твориться в этих странных мирах... И что-то может совсем не походить на ту реальность, к которой мы привыкли дома. Помнится, Хэбруд, мой наставник, говорил...

- Ты о чём?

- Да... Давай подумаем вот как. Леонтий... сэр Леонтий рассказывал мне кое-что из истории. А по этой науке выходит, что ты, например, в своём мире обладал редкостной неуживчивостью характера, перессорился буквально со всеми, и настолько прославился этим, что поэт будущего, Данте Алигьери, в своей трилогии, поместит тебя в восьмой круг ада...

- Я бывал в аду. И вряд ли тот ад, которым пугает церковь, может быть страшнее того, в котором побывал я.

- Не хвались, в ТОМ КРАЮ мы все когда-то побывали... Ничего не знаю, правда, об Исидоре, но - боевой кентавр...

- Скажи, а рай этот Дантэ... или как его там... тоже описал... опишет в стихах?

- Леонтий говорит, что да. И проводником поэта по раю была его возлюбленная дама Беатриче, с которой он при жизни почти не имел случая общаться...

- Не так и глуп был твой Дантэ... или он был столь же глуп, как и я... Эх, где ты, где ты, где ты, моя высокочтимая сеньора Гвискарда... и ревнующая к ней Матильда... а ты, моя безвозвратно потерянная Цимбелина, где ты... виконтесса де Шалэ... или Агнесса де Рошкуар... У всех у вас были свои несомненные достоинства, у всех - недостатки, которые мне приходилось прощать... Взять бы, да и сотворить бы такую женщину, которая вместила бы достоинства их всех...

- М-м-м... Сэр Бертран, а...

- Погоди, не мешай. Может быть, это от свежего воздуха, но у меня в голове созрел интересный замысел...

Они в полном молчании миновали заболоченную полянку - без малейшего следа колёс, копыт или следов человека, всю покрытую широкими листьями неведомых растений, и снова оказались в полутёмной роще, и вновь сухие листья бука захрустели под копытами их коней.

Они не оглядывались, в полной уверенности, что арьергард отряда вскоре их нагонит.

Потому, они и не увидели, как из-под одного из широких листьев осторожно выбралось серовато-розовое, совершенно голое, похожее на заполненный толстый бурдюк, всё в мелких пупырышках существо, размером с шестилетнего ребёнка. Существо отогнуло перепончатой, полупрозрачной лапкой ветку с гроздьями красных ягод и внимательно, изучающее, долго-долго смотрело им вслед...

3

- ...Сегодня вы не похожи сами на себя, сеньора Исидора. Признаться, позавчерашним вечером, да и вчера, во время этой схватки вы вели себя совсем иначе...

Леонтий потел и мучился в бронежилете и порою с завистью смотрел на свою спутницу.

Длинная кольчатая рубаха идеально облегала её фигуру, она спускалась ниже бёдер и два широких выступа внизу пристёгивались поверх шаровар специальными ремнями. На широком поясе был укреплён короткий меч... Арбалет, колчаны со стрелами и дротиками и два боевых посоха скрывались сзади, под плащом. На голове её появилась округлая шапочка со стальными полосками. Временами она разговаривала вполголоса с Июлькой и добродушно трепала кобылку по волнистой гриве и пятнистой шее...

- Сэр Леонтий, я ведь как все женщины... - откинула она за спину выбившиеся пряди идеально чёрных волос. - Скажите-ка мне лучше... сэр Бертран... он действительно предпочитает блондинок?

- Ну, судя по сохранившимся стихотворениям и песням... Впрочем, все мужчины наперебой стремятся к блондинкам, хотя более предпочитают брюнеток, и не я это сказал.

Она помолчала, обдумывая слова Леонтия.

- Я - брюнетка, так? - уточнила она, подумав. - Тогда, как же сэр Тинчес... ведь он носит светлые волосы... может быть моим отцом?

- Тем более, что он столь молод годами? Признаться, я тоже хотел бы разобраться что к чему. Признаться честно... мне всё кажется, что я тоже немного... того. Мои сны, мои выдумки... Правда, настоящий писатель не выдумывает. Он открывает.

- Так вы писатель... У-у-у... Я тоже иногда сочиняю. Хотите...

- Погодите, принцесса. Что это за просвет слева, ближе к реке? Может быть, это холмик, с которого открывается вид? Мне очень бы хотелось узнать, куда мы всё же едем...

И там действительно был именно такой холмик. И с него действительно открывался чудесный вид... как пишут в романах, конечно.

Огромная долина в межгорье открылась им с вершины холма. Река делала поворот и уходила в сады. Отчётливо виднелись крыши домов, над которыми то и дело взлетали и садились аисты, высились тёмно-зелёные свечи кипарисов, а ещё далее, к горизонту, чешуйчато переливалось море...

- Это моя родина, - вдруг просто сказала Исидора. - Эта страна издавна называется Страна Таро, и мы с матерью поселились здесь когда-то... вернее, родилась я по дороге в Анзуресс, а здесь я впервые осознала себя... Поедем же!

Это был именно тот момент, когда сэр Бертран, снявши шлем, прислушивался к звукам, доносившимся из леса...

Леонтий и Исидора вернулись на дорогу и здесь же, минуя поляну, наткнулись на то самое существо.

Существо почувствовало топот коней, оглянулось и... невыразимый ужас нарисовался на его маленькой мордочке.

Мордочка у существа была белёсая, с длинной седою бородой, длинными же седыми усами и выпуклыми, полными тоски глазами, которыми оно, испуганно дрожа, не мигая глядело на путешественников.

- Бр-р-р! - пробормотал Леонтий. - Не мышонок, не лягушка... Кто ты, неведома зверушка?

- Вы учёные? - тонким голосом спросило существо и отпустило ветку, что тут же ударила его по затылку. Посыпались ягоды...

- Ну, вообще-то, и учёные тоже, - честно признался Леонтий.

- Учёные... Снова учёные! Ой, беда-беда! - посетовало животное и схватилось за голову полупрозрачными перепончатыми лапками. И вдруг заверещало надорванным голосом:

- Не подходите ко мне! Не трогайте меня! Я ядовитый, ядовитый!

- А кто ты, собственно, такой? - строго спросила Исидора. - Отвечай мне честно, ибо я - родная дочь хозяйки этой страны!