Заснувший детектив - Фридрих Незнанский

— Постарайтесь не волноваться. — Спицын знал, что его низкий, с хрипловатыми модуляциями голос действует на женщин успокаивающе. — Этим же вы ему никак не поможете. Что касается похитителей, то, что они вам сказали, — это в некотором роде игра. Они же знают, что Ванштейн напечатал в своих газетах про похищение Пенгертона, и не могут не понимать, что этим делом займутся органы… А по поводу ментов, — улыбнулся он напоследок, — я не обижаюсь, я из другого ведомства.

Спицын попрощался с Катей, оставил ей свои телефоны с настоятельной рекомендацией звонить немедленно, как только она что-то вспомнит либо произойдет что-нибудь, о чем она захочет ему, Спицыну, рассказать. О том, что ее телефон теперь прослушивается, а квартира находится под круглосуточным наблюдением, он говорить не стал.

Когда генерал приехал на Лубянку, там его уже ждал начальник рекламного отдела компании «Орбита» — Антон Губкин, молодой человек лет двадцати шести — двадцати восьми, приятной наружности, с глазами чуть навыкате. Спицын предложил ему кофе, и Губкин не отказался, но, едва чашка оказалась перед ним, сразу же потерял к ней всякий интерес. Вообще он был как ртуть, все время создавалось ощущение, что сейчас примет низкий старт и умчится в неизвестном направлении. Это происходило не от робости и не от страха, Спицыну был знаком такой тип деловых людей, относительно юного возраста, вечно живущих с навязчивой идеей, что они могут что-то пропустить.

«Орбита» оказалась тоже молодой, но сильно прогрессирующей компанией, предоставляющей своим клиентам различные услуги в сфере телефонной и компьютерной связи. По словам Губкина (что подтверждалось и документами, которые Кудряшов привез из офиса «Товарища либерала»), «Орбита» собиралась заключить с издательским домом долгосрочный рекламный контракт, оплачивать который собиралась как раз предоставлением бесплатной связи в течение ближайшего года. Ванштейн от таких бартерных сделок был не в восторге, он предпочитал «живые» деньги, поэтому Пенгертон держал от него эти переговоры в секрете, но сам прагматичный американец понимал, насколько это выгодно и, судя по его подсчетам, которые сохранились у очкастой секретарши, реклама компании «Орбита», которая должна была появляться в главной газете издательского дома, предполагала принести экономию около полумиллиона долларов. Пока что это были виртуальные деньги, но при некоторых ухищрениях они вполне могли превратиться в реальные, что представляло очень даже лакомый кусочек. Рекламный бизнес в России — весьма запутанная вещь, тут вращаются огромные деньги, но преимущественно — черным налом, понятное дело, налогов все хотят платить как можно меньше. Не исключено, что эта самая сделка и стала причиной похищения Пенгертона. Но при чем тут тогда чеченские боевики? Пока непонятно.

Спицын отдал команду проверить вдоль и поперек компанию «Орбита», ее владельцев, учредителей и сотрудников.

Губкин сообщил генералу, что переговоры с Пенгертоном прошли успешно, они расстались в пять часов вечера, а на следующий день предполагали подписать все бумаги, примерно в два часа дня. Когда же он приехал в офис «Товарища либерала», его даже не пустили внутрь, охрана сообщила, что мистер Пенгертон болен и все откладывается на неопределенный срок. Губкин не успокоился и позвонил Пен-гертону домой, чтобы выразить свое сочувствие (на самом же деле, как догадывался Спицын, чтобы убедиться, что все остается в силе). Губкин нервничал. К телефону подошел какой-то мужчина, который наорал на него и бросил трубку.

Это был Ванштейн, понял Спицын. И команду врать про болезнь Пенгертона отдал лично он. Круг замкнулся, черт побери.

Спицын отпустил Губкина и подумывал о том, стоит ли вообще сегодня обедать, заодно прикидывая на бумаге имеющиеся сведения. Их было немного.

1. После пяти часов дня и вплоть до звонка похитителей в квартиру Пенгертона о Джордже ничего не было известно. Значит, не исключено, что с момента похищения и до того, как террористы связались с Ванштейном, прошло около суток.

2. Пенгертон исчез по пути на работу, во всяком случае, уже после того, как покинул офис «Орбиты», находящийся на Пятницкой улице. Что подтверждается видеокамерами, установленными через дорогу от «Орбиты», возле дорогого итальянского бутика. Пенгертон отъехал в 17.15.

3. Никаких фактических следов похитителей на настоящий момент не обнаружено.

4. Кто и откуда звонил Ванштейну — не установлено.

5. Документы, которые Ванштейна вынудили печатать (и которые он, мерзавец, печатал с превеликим удовольствием!), приходили по почте маленькими порциями; первую порцию, судя по штемпелю, отправили из Ростова; документы — это сведения об операциях ФСБ, практически государственная тайна.

— Просто кошмар какой-то, — вслух сказал Спицын и сломал карандаш.

И тут в кабинет без стука ворвался Петя Кудряшов. Именно ворвался, влетел. Спицын уставился на него в немом изумлении: прежде такой непочтительности за помощником не наблюдалось.

— Нашел! — выпалил Кудряшов. — Тачку нашел! В смысле машину, Николай Николаевич.

— Пустую? — осторожно спросил Спицын. Только трупа Пенгертона сейчас для полного счастья не хватало.

— Ага. Обнаружили ее на стоянке в Шереметьеве. Там паркуется местная мафия, те, кто таксует, чужих туда, как правило, не пускают, наверно, и местная милиция подмазана, так что это местечко не сразу и проверили.

— Мафия, — фыркнул генерал. — Что за слова? Просто мелкие ублюдки.

— Мелкие ублюдки, — послушно повторил Кудряшов.

— Это другое дело… В машине никаких следов борьбы, крови, отрезанных ушей?

— Чисто.

— Скорее всего, — вздохнул Спицын, — Пенгертона уже успели вывезти из Москвы…

Ближе к вечеру Спицыну на стол положили информацию по компании «Орбита» — о ее сотрудниках и учредителях. Никаких видимых связей с чеченскими бандитами не прослеживалось.

А потом на Лубянку привезли Катю Пенгертон. К этому времени Кудряшов в фонографической лаборатории подготовил пленки с голосами чеченских бандитов, неоднократно замешанных в историях с похищениями людей. Всего было записано двадцать девять человек. Генерал Спицын ожидал, что утомительная эта процедура займет много времени, и приготовился к гнетущему ожиданию. Однако, видимо, у Кати Пенгертон действительно были незаурядные память и слух. На прослушивание голосов двадцати девяти человек Катя потратила меньше полутора часов и уверенно дала отрицательный ответ. Человека, который звонил ей, в базе данных отдела по борьбе с терроризмом не было. Кто придумал, что отрицательный результат — тоже какой-то там результат?! Отрицательный результат — отвратительный результат.

Спицын подумал о том, не стоит ли дать прослушать пленки заодно и Ванштейну, но по здравом размышлении не стал тратить на него время. Между тем найти Пенгертона (и живым, и живым!) надо было как можно быстрее, и желательно — без помощи всяких доморощенных сыщиков.

Глава шестая

На третьи сутки сидения в камере, когда Денис в подробностях изучил все разводы на потолке и надписи на стенах, он вдруг вспомнил, что Александр Борисович Турецкий, с которым не так давно случился подобный казус[2] (только в случае Турецкого, как большой шишки и государственного человека, это было СИЗО Лефортово), так вот, упомянутый Турецкий, также несправедливо обвиненный бог знает в чем, от скуки и праздности озадачился вопросом, что на самом деле представляет собой система тюремного перестука. Денису об этом как о забавном эпизоде из своей практики рассказал их общий друг и общий же, между прочим, адвокат, Юра Гордеев. Помнится, Турецкий уперся в проблему, как разделить между собой отдельные буквы и целые слова, если предположить, что букву «а» надо выстукивать один раз, а «я» — тридцать два?! Разрешить ему ее тогда было не суждено, поскольку Гордеев довольно быстро вытащил его на волю, обвинение против следователя Генпрокуратуры рассыпалось как карточный домик. А подсказать Турецкому было некому, поскольку сидел он в одиночке. Хотя это, пожалуй, тут было ни при чем, вот Денис сидел не в одиночке, рядом имелись еще девять сокамерников, а что толку? Никто из них в стену не стучал и понятия не имел, как это делается. А жаль. Во-первых, потому, что из-за стены то и дело доносился какой-то аритмичный стук, — люди явно жаждали общения, а во-вторых, потому, что неизвестно, сколько здесь придется задержаться, да и как вообще все сложится. Как говорится, от тюрьмы да сумы не зарекайся. Вспомнив вторую часть пословицы, Денис нахмурился. Если обвинение в убийстве Кондрашина вдруг, по каким-то невероятным причинам, получит подтверждение (а почему нет, пока что подставляли его виртуозно), а сам он из недавно разрекламированного Кондрашиным супермена превратится в преступника, его же, Кондрашина, зарезавшего, то «Глорию» свободно могут закрыть, и пойдут тогда Филя, Сева и вся их развеселая компания по миру… Ну нет, по миру, конечно, не пойдут, таких классных специалистов любая контора с руками оторвет.