Шесть дверей страха - Тим Доннел

Хозяйка расшнуровала и сбросила свою жилетку и стала кокетливо вынимать заколки из волос. Драгоценные камни и жемчуг теперь валялись на столе среди обглоданных костей и разлитого вина. Хозяин, урча от вожделения, потащил ее за юбку к топчану, и в следующее мгновение они с грохотом повалились на груду тряпья и кожаных подушек.

…Когда стоны и возня в углу затихли, сменившись оглушительным двухголосым храпом, Конан подошел к решетке и осторожно просунул в нее голову. Последние отблески огня уже не могли разогнать темноту, и он с трудом различал предметы. Напротив него в нише зашевелился бык, негромко топая копытами по каменному полу.

Вот он не спеша вышел на середину комнаты и подошел к Конану. Ноздри его жадно вздрагивали, с губ капала слюна, глаза умоляюще глядели на миску с желтым тестом. Конан, не раздумывая, вытолкнул посудину из своей клетки, и бык, мыкнув от наслаждения, уткнулся в нее мордой. В мгновение ока миска оказалась пуста, а бык жадно, как собака, облизывал ее края, громыхая по полу. Потом он, удовлетворенно вздохнув, положил голову на поперечный прут решетки и прикрыл глаза. Конан похлопал его по морде, безрадостно усмехнувшись:

— Хоть ты поел, голодная скотинка! Тебя, наверное, год надо кормить, чтобы ребра не торчали! — И он перевел взгляд на бока животного, ожидая увидеть торчащие кости и впалый живот. Ничуть не бывало!

Перед ним стоял здоровенный бычина с широченной грудью и сильными ногами. Огромная голова с широкой мордой была увенчана острыми синевато-синими рогами.

— О-го-го, так вот что это за снадобье! Да, я бы тут у них враз оброс мясом и жиром! Ну, а теперь-то что мне делать, может, ты подскажешь? — Он погладил крутой бычий лоб.

Бык отошел в сторону и изо всех сил уперся головой в камень рядом с решеткой.

Решетка вздрогнула, бык уперся еще сильнее, скользя по камням задними ногами и напрягая шею. Наконец, со скрипом и скрежетом железная преграда поползла вверх, и Конан мгновенно выскользнул наружу, облегченно вздохнув. Бык потихоньку попятился от камня, и решетка опустилась на место. Клетка была пуста.

Мощный храп, сопение и причмокивание спящих великанов заглушали их шаги. Бык, обнюхав и полизав лужицы вина на столе, пошел в дальний угол и остановился около лестницы, лежавшей на полу.

Конан пошарил под столом и в тусклом свете догорающих углей с трудом нашел ключ. Он еще раз осмотрелся и увидел рядом с запасными вертелами несколько заготовленных впрок факелов. Зажег один из них и подошел к лестнице.

Бык стоял рядом и смотрел на маленькую таинственную дверь. Конан приставил лестницу к стене и хотел, было, уже подняться наверх, как вдруг влажная морда ткнулась ему в плечо. Он обернулся. Бык подошел к тайнику и высыпал весь порошок. Конан подбежал, собрал снадобье в миску, добавил остатки вина из брошенного на полу кувшина, кое-как размешал все это и, стараясь не вдыхать аромат пряностей, отнес посудину к входной двери и выставил на улицу:

— На, ешь лучше тут, а то тебя, пожалуй, разнесет так, что и в дверь не пролезешь.

Он вернулся в дом, а бык вышел на крыльцо и уткнулся мордой в миску. Подобрав на полу обрывок веревки, Конан обмотал ее вокруг пояса и заткнул за нее пару запасных факелов. Постояв немного и послушав непрекращающийся храп, он, зажав в руке горящий факел, тихо поднялся вверх по приставленной лестнице. Стоя на последней ступени, достал ключ, вставил в скважину и осторожно повернул. Прав был Хозяин — ключ повернулся легко, без единого звука, и дверь открылась сразу, от легкого толчка руки.

Конан вошел на чердак, укрепил факел в груде наваленных возле двери старых кувшинов, плошек и мисок, втащил наверх лестницу, прикрыл дверь и осмотрелся.

Чердак был огромный, и один-единственный факел не мог разогнать темноту, прятавшуюся во всех углах за кучками всевозможного хлама. Хотя не все, что было здесь навалено, можно было назвать хламом. Совсем недалеко от двери лежал большой мешок — из дыры, прогрызенной вездесущими мышами, рассыпались по полу золотые монеты. Чуть дальше грудой лежала золотая и серебряная посуда.

Конан зажег второй факел и двинулся дальше, с удивлением рассматривая эту сокровищницу.

Да, этот чердак, хоть и заваленный кое-где битой и погнутой посудой, полуистлевшими тряпками и обрывками кожи, смело можно было назвать сокровищницей. Сделав два-три шага, Конан увидел огромный резной сундук, окованный фигурными накладками. Откинув крышку, он тихо прошептал:

«О-го-го, вот вам и красные камешки!»

Как видно, к этому сундуку и наведывался смелый Хозяин, чтобы ублажать свою несравненную женушку. Блики огня играли на роскошных ожерельях из крупных рубинов, сапфиров, изумрудов. Такие камни сделали бы честь даже его королевской сокровищнице в Тарантии. А снизу, заваленные этим ворохом ожерелий, выглядывали драгоценные браслеты, пряжки, диадемы, украшенные крупным жемчугом…

Конан уже протянул, было, руку, чтобы посмотреть, какие еще сокровища хранит этот громадный сундук, но тонкие ледяные иголки, вдруг пронзившие его шею, сразу напомнили, зачем он сюда поднялся. Он ищет что-то важное для колдуна, но здесь, в сундуке, этого нет. Может быть, это тот страшный Родраг, разбудить которого так боялись великаны? И Конан медленно пошел дальше, осматриваясь на каждом шагу.

Его внимание привлекла груда доспехов и оружия, заблестевшего в свете факела. Доспехи, хоть и позолоченные и украшенные драгоценными камнями и богатым орнаментом, были погнуты и местами поломаны. Зато мечи, сияя холодной сталью, сразу завладели его вниманием. Он хотел было взять один из них, чтобы не чувствовать себя совсем безоружным, но снова холод сотнями игл пронзил его тело и заставил идти дальше.

Киммериец натыкался на мешки и слитки золота, на ларцы с украшениями, которые всю жизнь снились бы женщинам, хоть раз их увидевшим. Изысканная посуда, достойная королевского стола, лежала сваленная в кучи. Конан шел, рассматривая все эти диковины, и удивлялся, как все это оказалось в старом, прогнившем доме, у прожорливых чудовищ, которые даже понятия не имеют, что с этим делать.

Засмотревшись на груду боевых щитов, сверкающих алмазами, Конан чуть не упал, наткнувшись на что-то мягкое. Повернувшись, он увидел, что стоит перед неким подобием ложа, сделанного из множества кожаных подушек, расшитых золотыми и серебряными нитями. На этом необычном ложе покоился небольшой вытянутый предмет, напоминавший длинный ларец, прикрытый плотной черной тканью с вышитыми на ней мелкими звездочками. Конан осторожно потянул к себе черную ткань, под ней действительно оказался ларец из драгоценного сандалового дерева.