Найди меня - Вера Кауи

Барт понял, что ему предстоит воскресить прошлое Мэгги.

– Но прошло много лет, – мягко напомнил он.

– Ой, не дай Бог, она умерла, – встревоженно воскликнула Мэгги. – Тогда спрашивать некого… Кроме, правда, девушек, которые находились там вместе со мной, но я ума не приложу, где их можно найти.

– Девушек?

– Нас там было трое. У всех был разный срок беременности.

– А ты помнишь их имена?

– Двух – да. Тельма Грейвени и Пэт Лоренсон.

– А откуда они были и куда потом делись, знаешь?

– Тельма откуда-то из Эссекса, кажется, из Вудфорда. Пэт из Элтема. Тельме было девятнадцать, Пэт – двадцать один.

– А куда они после родов отправились и где теперь они могут жить?

– Понятия не имею. Там все было анонимно. И мы шли каждая по своей дорожке.

– Куда же привела твоя?

Мэгги опять своим хорошо отрепетированным приемом удивленно подняла брови.

– В Голливуд, конечно. – И, посерьезнев, добавила, глядя прямо в глаза Барту: – Это для меня жизненно важно. Я и передать не могу, как мне нужно найти дочь.

– Я прекрасно понимаю, как это для тебя важно, – решая про себя, стоит ли добавить ли – «и для твоей карьеры». – Ты перестала отличать жизнь от игры. Может, в этом состоит природа твоего искусства – притворяться не той, какая ты есть на самом деле. Беда в том, что ты заигрываешься, и твое искусство становится угрозой для реальной жизни.

Господи, как же все сложно в этом мире! Но без Мэгги жизнь его была бы невыносимо скучной. Мэгги отняла все его время, все мысли, Барт потерял из-за нее покой и равновесие. Но зато она предпочла его первачам из Голливуда, которые могли бы прибавить несколько нулей к цифрам в ее контрактах. Однажды Мэгги сказала Барту: «Мне неважно, что ты ужасно избалован, эгоистичен, подчас жесток, но когда я подхватила в Австралии крупозное воспаление легких, ты сидел возле моей постели, обтирал меня холодной водой, умывал, кормил с ложечки, читал мне, переодевал меня, покуда погода не позволила вертолету приземлиться в той глухомани и меня не отправили в больницу. Ты был мне тогда нужен, и ты безотказно был рядом. И когда я стала на ноги, ты не ждал благодарности, а просто сказал: «Зови, когда надо».

Да, тогда Барт думал вовсе не о долге. Мэгги позвала именно его. Она доверяла ему, нуждалась именно в нем.

– О чем ты задумался? – полюбопытствовала Мэгги, поворачиваясь к нему лицом.

– О тебе, – ответил он, не кривя душой.

– Дорогой…

От тембра ее голоса его прохватил озноб.

– Нет, без тебя я бы определенно пропала, – сказала она, будто вещая высшую истину. – Ты не представляешь, как успокаивает одна мысль, что ты всегда рядом. Каждому необходимо знать, что есть в мире плечо, на которое можно опереться. – Ее глаза вновь стали невидящими. – Жаль, что тебя не было со мной в 1963 году…

6

Но в то время опереться шестнадцатилетней девочке, мечтающей стать звездой сцены и экрана, было не на кого. Но она понимала, что без учебы о таком будущем она и мечтать не могла. И Мэгги решила воспользоваться единственной возможностью, которая ей была доступна: поступить на работу в кинотеатр. Огромный, набитый битком кинозал стал для нее школой актерского искусства. Просматривая по нескольку раз один и тот же фильм, она в конце концов постигала, что настоящее кино – не просто демонстрация талантов играющих в нем актеров, это произведение, складывающееся из многих слагаемых. Со второго, третьего просмотра становилось ясно, какую роль играют не только актерское мастерство, но сценарий, угол съемки, освещение – все то, на что не всегда удается обратить внимание, когда видишь фильм только раз ради интереса или для удовольствия. Покадровое знакомство с фильмом приносило ей новые открытия.

В течение первых нескольких недель Мэгги таяла от наслаждения, просто находясь в темном зале, следя за движущимися тенями на экране. Она злилась, когда приходилось отрываться от экрана и исполнять свои прямые обязанности – провожать на места запоздавших зрителей. Она следила за каждый движением, жестом, выражением лица Доррис Дей, Элизабет Тейлор или Деборы Керр. И только когда она уже могла предсказать их поведение на экране, взгляд начинал замечать то, что раньше ускользало от ее внимания.

Она уже научилась различать конец одного плана и начало следующего – иногда даже на полуслове. Насколько плавным был этот переход, зависело от мастерства монтажера, который резал пленку. Она примечала, как освещаются лица актрис, чтобы подчеркнуть их очарование, обращала внимание на то, что если ноги исполнительницы были далеки от совершенства, то ее старались показывать в основном по пояс. Мэгги поняла, что кинокамера может быть или другом, или врагом; если она тебя любит, то обеспечит бессмертие. Если же нет, то, как ни старайся, все равно провалишься. Она обнаружила, что в фильме всегда бывает такой актер или актриса, за которым твой взгляд следует неотступно, независимо от того, сколько еще людей в кадре. Эти актеры могут стоять молча и ничего не делать, а все равно ты будешь смотреть на них как зачарованный. Они обладают даром приковывать к себе внимание. Вот чему ей хотелось бы научиться! Излучать вот такую почти осязаемую ауру! И когда-нибудь она непременно этого достигнет. А пока что она стояла и смотрела, как это получается у других.

Когда подошел срок месячных, а это случалось регулярно каждые двадцать восемь дней, но на этот раз ничего не началось, она припомнила школьный курс биологии и объяснила это нервными и физическими перегрузками, которые нарушили привычное течение жизни. Но когда это повторилось во второй раз, Мэгги отправилась в местную библиотеку, в которую записалась при первой возможности, и, найдя в медицинском справочнике термин «аменорея», прочла, что если перемены в режиме продолжаются, то отсутствие месячных дело довольно обычное. Потом все должно наладиться.

Но не наладилось. Наступил октябрь, она по-прежнему жила у Уилкинсонов, имела постоянную работу, у нее в кармане завелись кое-какие деньжата, но планы Мэгги не именились – она по-прежнему стремилась попасть в театр. Мэгги твердила себе, что уже исчерпала запас неприятностей и теперь надо ждать перемен к лучшему. Колесо жизни крутится неустанно, и пора ей уже очутиться где-нибудь наверху удачи, это несомненно. Пока что ее больше всего беспокоило то, что у нее что-то не в порядке со здоровьем.

Ей в голову не приходило, что она могла быть беременной. Она знала, что для этого должно произойти. Л. Г. Лоуренс на примере леди Чаттерли показал, как это бывает. С ней ничего такого не случалось, так что и вопроса нет. Значит, что-то неладно. Наконец она решила поговорить с Рини.