Братство Света - Рональд Колд

Тьма накрыла притихший форт, когда в неглубокой яме, вырытой Рыбоедом, весело затрещал огонь. Раненые и старик лежали рядом, накрытые верхними рубахами Аграва и несчастного обманутого рыбака, вполголоса оплакивавшего сломанное при разборе двери топорище. Его успокоил Аграв:

— Да ты сегодня стал просто богачом, старина! За твой паршивый чекан я отдам тебе пару отличных острог.

— Те, что ты выменял весной на ярмарке? — оживился Рыбоед.

Аграв сокрушенно кивнул и подмигнул товарищу. Тот хохотнул в кулак. В это время зашевелился старик. Он сел и обвел всех взглядом внимательных глаз.

— Спасибо, молодые люди. Небеса отблагодарят вас за доброту к ближнему.

— Оно конечно, — жалобно всхлипнул Рыбоед и плюнул прямо в огонь. Плевок получился жирным, шел он, видимо, «от сердца». Раздалось шипение, и тут распахнулись звериные глаза иир’ова.

Странное существо рывком уселось на настиле и огляделось вокруг, в поисках шипящего существа. Рыбоед в испуге отшатнулся.

Старый эливенер ласково положил свою морщинистую ладонь на лапу иир’ова, и острые когти лемута медленно втянулись внутрь:

— Все спокойно, друг мой. Вокруг одни друзья. Враги мертвы.

Существо издало длинный звук, похожий не столько на мурчание гигантского кота, сколько на речь сильно шепелявящего ребенка. Старик продолжал говорить с ним:

— Твоего родича слуги Нечистого увезли по реке. Прости, но я думаю, что слишком скоро мы его не увидим. Уверен, его нет в форте. Мы довольно долго были прикованы к одной цепи, чтобы я не почувствовал вблизи биения его сердца. Успокойся и поешь.

— Он что же, понимает тебя, старик? — спросил Рыбоед, с нескрываемым отвращением глядя, как существо жадно набросилось на копченую рыбу.

— Понимает, но не мою устную речь. Просто я в своих одиноких странствиях привык обращаться к зверям вслух, если это позволяет обстановка, чтобы как-то скрасить тоску по звукам человеческого языка.

Рыбоед широко открытыми глазами следил, как в пасти лемута исчезает хвост второй рыбины.

Аграв спросил, протягивая окоченевшие руки к огню:

— А как ты с ним говоришь? Колдовством?

Вагр ткнул было приятеля в бок, но эливенер не обиделся:

— Так же, как вылечил раны твоего друга, юноша. Силой мысли. Впрочем, ты еще не испытал на себе ее действие. Молодежи свойственен скептицизм, это нормально.

— Ага, — тупо сказал Аграв, и уставился в пляшущие языки огня. Он слишком устал сегодня, чтобы пытаться вникать в чужие слова, тем более, такие мудреные. В конце концов, ему было совершенно наплевать, как именно общается старый колдун с гигантским котом, искореженным Лучами Смерти. Меж тем, старый эливенер привстал и обратился к Вагру:

— Подвинься, сынок. Я постараюсь снять часть боли этому юноше, хотя все еще не восстановил силы.

Подсев поближе к Аграву, старик наморщил лоб и закрыл глаза. Вагр почувствовал, как невидимая мощь, скрытая в этом теле, истерзанном годами и лишениями последнего времени, течет к товарищу. Иир’ова тоже зашевелился и уставился своими пугающими глазами на пустое пространство между Агравом и отцом Вельдом.

Рыбоед, пожав плечами и подкинув щепок в костер, взял с настила тряпку, еще хранящую тепло тела пересевшего эливенера, и зябко подергав плечами, плотно в нее укутался. Некоторое время было слышно лишь хриплое дыхание раненых, далекая грызня и вой трупоедов, да треск дерева в огне.

Тут Вагр увидел, что глаза Аграва закрылись, и он начинает медленно валится в костер. Бородач вскочил и поддержал товарища. Укладывая того на место, ранее занятое иир’ова, Вагр с улыбкой услышал могучий храп лесоруба.

Старик открыл глаза, и сокрушенно покачал головой:

— Он нисколечко не попытался мне помочь. Но думаю, молодость возьмет свое, и утром легкие раны начнут затягиваться. Сон — великий лекарь.

— Отец, пожалуй я единственный, кто сможет стоять на часах. Ложитесь спать, вам нужно восстановить силы. Рыбоед, сменишь меня под утро, а пока укладывайся.

Старик не заставил себя ждать, как и назначенный в утреннюю стражу рыбак. Вскоре они оба засопели, накрытые шерстяной рыбоедовой рубахой. Только иир’ова толкнул Вагра в плечо и издал череду мяуканья и шипения.

— Не понимаю, друг, — развел руками лесоруб, растеряно глядя в глаза хищника. Тот возмущенно фыркнул, гибко перекинулся через тело спящего эливенера, и стал водить когтем по утоптанной земле. Вагр с изумлением увидел круг, расчерченный на дольки, похожий на грубое изображение колеса, и лунный полумесяц. Мутант дважды ткнул когтем в одну из долек «чертежа», потом указал на себя лапой и коротко мяукнул.

— Понятно. Ты берешь последнюю стражу на себя, да?

Иир’ова утвердительно склонил голову. Вагр еле удержался, чтобы не рассмеяться.

— Ты тоже не доверяешь Рыбоеду? Вот уж действительно, плохой характер и зверю противен. Ладно, доживем до утренней стражи, там поглядим.

Словно поняв его, лемут удовлетворенно рыкнул, бесцеремонно подвинул Аграва и улегся спать как ни в чем не бывало.

На Мертвую Балку опустилась ночь. Вагр прошелся вокруг их импровизированной стоянки, поигрывая в руке лемутской саблей, подбросил в костер поленьев и снова сел на свое место. Метс во сне беспокойно метался, бормоча незнакомые слова. Ему вторил могучий храп Аграва и жалобные всхлипывания Рыбоеда, которого одна только мысль о стоянии на часах в самом логове Нечистого заставила видеть кошмарные сны.

Вагр прислушался к слабому шуму, доносящемуся с места пиршества ночных падальщиков, потом устало положил подбородок на грубый сабельный эфес. Кончик клинка со слабым хрустом погрузился в доски настила.

Вокруг все казалось охваченным цепенящим колдовским сном. Во тьме строения крепости Нечистого казались еще более чудовищными, чем они были при свете солнца. Вагр подумал, что сами лемуты вряд ли додумались выстроить подобное нагромождение угловатых конструкций, подчиненных какому-то нечеловеческому плану. Лемуты любят жить в подземных логовах, эти же строения — плод фантазии и воли адептов зла, по иронии вселенских законов носящих подобие людских тел. Наверняка, схема расположения состряпана самим Нечистым, или его приспешниками.

Не желая попусту таращиться на странно наклоненные стены и выступающие в самых неожиданных местах башни без окон и бойниц, лесоруб погрузился в мысли о прошлом. При этом его слух продолжал чутко ловить малейшие звуки вокруг стоянки.

Бородатый Вагр не был уроженцем Северной Флориды. Как и множество колонистов, он появился на свет значительно севернее. Его глаза в первый раз увидели солнце на побережье Лантического океана, в поселении рыбаков, неподалеку от могущественного города-государства. Когда ему едва исполнилось десять лет, его родителям пришлись не по вкусу увеличившиеся подати. Продав за гроши старенькую лодку и бросив утлую лачугу, большая семья двинулась в полный опасностей путь.