Идеальные незнакомцы - Джей Ти Джессинжер

Я смотрю на причудливый магазин через дорогу с зеленым навесом и соответствующей отделкой, деревенской желтой вывеской и побитыми погодой книжными киосками, выстроившимися на одной стороне небольшой площади перед ним. Это похоже на место, о котором забыло время.

— Мне стыдно признаться, но я никогда о нем не слышала.

— Ничего страшного. Но должен тебя предупредить, что ты влюбишься в него, как только мы зайдем внутрь.

Он хватает меня за руку и тащит подальше от места, где нас высадило такси, на левый берег Сены, в двух шагах от Нотр-Дама. Небольшая толпа людей толчется перед книжным магазином, просматривая книжные прилавки под открытым небом и разговаривая, потягивая эспрессо из кафе по соседству. Здание, в котором разместился книжный магазин, имеет многовековую историю - это высокое каменное сооружение из ямчатого камня с осыпающимися углами и белым фасадом, со временем потемневшим до цвета слоновой кости.

Как только мы проходим через застекленную входную дверь, и где-то вдали весело звенит колокольчик, меня охватывает удивительное ощущение связи, как будто меня включили в розетку, и я начинаю гудеть от энергии. Я чувствую себя так, будто вернулась домой.

Это запах.

Книги - особенно старые - имеют свой собственный запах, сладкий и мускусный аромат, согретый оттенком ванили, который наполняет мозг хорошими воспоминаниями и добрыми чувствами. Я останавливаюсь и закрываю глаза, глубоко вдыхая.

Выдохнув, открываю глаза, впиваясь окружающей обстановкой.

Магазин до потолка заставлен полками с книгами. Узкие проходы ведут от входа в гнезда других комнат. Деревянная лестница ведет на второй этаж. Запыленные люстры бросают теплый свет на красные бархатные портьеры и изредка кожаные кресла, сиденья которых потрескавшиеся и потертые.

Голосом, как в церкви, я говорю: — Это рай.

Стоя рядом со мной, Джеймс хихикает. — Я же говорил тебе. Пойдем, посмотрим вокруг.

Он кивает милой блондинке за кассой, а потом ведет меня по проходу. На софите над нами трафаретная надпись: “Не будьте негостеприимны к незнакомцам, чтобы они не оказались переодетыми ангелами.”

Я провожу кончиками пальцев по корешкам, пока мы проходим мимо полок с книгами, пока не сворачиваем за угол и не останавливаемся в тихом алькове. Я бросаю взгляд на экземпляр Братьев Карамазовых Достоевского, стоящий на полке рядом с Войной и миром Толстого.

— Русский раздел - мой любимый, — говорит Джеймс, подходя и становясь вплотную позади меня, прижимаясь грудью к моей спине. Он хватает меня за плечи и погружает нос в мои волосы, глубоко вдыхая, так же, как и я, когда вошла и почувствовала запах всех этих вкусных книг.

— Это хорошая новость. На минуту я подумала, что ты ведешь меня прямо к Хемингуэю.

Я снимаю с полки Братьев Карамазовых и открываю ее, поднося страницы к носу, чтобы понюхать. Вздохнув от удовольствия, я смотрю на случайную строчку и читаю ее вслух.

— Тайна человеческого существования заключается не в том, чтобы просто выжить, а в том, чтобы найти то, ради чего стоит жить.

— Действительно, — шепчет мне на ухо Джеймс. Он скользит рукой по моей руке, по бедру и между моими ногами.

Я замираю. Мое сердце взлетает, как ракета. Сквозь небольшие пробелы в полке передо мной я вижу других людей, просматривающих товары в передней части магазина.

Я шепчу: — Джеймс.

Его сильные пальцы погружаются в щель между моими бедрами, нежно растирая. — Хм?

— Кто-то нас увидит.

— Возможно.

Он звучит невозмутимо. Тем временем я начинаю потеть. Это поэтому он попросил меня надеть платье?

— Я не уверена, что нам стоит...

— Почитай мне еще. — Он сжимает пальцы, от чего я задыхаюсь. Затем он скользит рукой по моему бедру, просовывает ее под подол платья и снова засовывает обратно. Он кладет свою теплую ладонь между моих ног. Теперь единственным барьером между его рукой и моей обнаженной плотью являются трусики.

То, как он обхватывает мою половую сферу, ощущается как собственность.

— Джеймс...

— Читай, — приказывает он низким голосом.

Я смотрю на страницы, но слова начали расплываться. Дрожащими руками я перелистываю несколько страниц, потом сосредотачиваюсь на одной строчке.

— Л—любовь в действии - суровая и ужасная вещь по сравнению с любовью в мечтах.

— Ммм. Как красноречиво. Видишь, почему я люблю русский раздел? Это так романтично. — Джеймс просовывает пальцы под резинку моих трусиков и скользит ими по клитору.

Я дергаюсь, втягивая испуганное дыхание.

Он дышит мне на ухо: — Думаю, тебе это тоже нравится. Ты уже мокрая.

Мое сердце так сильно стучит в грудину, что мне больно. Он обхватывает другой рукой мою талию и прижимает меня к своему телу, потом начинает быстрее двигать пальцами, поглаживая меня, пока я не начинаю задыхаться и пульсировать.

— Читай, Оливия.

Задыхаясь, испытывая страх, отчаяние и безумное возбуждение, я смотрю на книгу в своих руках. Страницы пролетают мимо меня, когда я листаю вперед, потом назад, едва не роняя книгу в процессе. Я нахожу страницу и читаю, мой голос дрожит.

— Ты будешь гореть и сгоришь; ты исцелишься и вернешься снова.

Джеймс разводит мои ноги шире, а затем погружает один палец глубоко внутрь меня.

Когда я вздрагиваю и издаю тихий крик, он строго шепчет мне на ухо: — Гори для меня, дорогая. Дай мне почувствовать это.

Его эрекция - это твердый, настойчивый жар против моей задницы. Если бы он немного наклонил меня вперед, то мог бы отодвинуть в сторону мои трусики и трахнуть меня сзади.

Я схожу с ума от одной мысли об этом.

Возможность того, что он может заниматься со мной здесь, в общественном месте, на глазах у посетителей перед входом в магазин или на глазах у всех, кто зайдет в нишу, меня так разжигает и пугает, что я едва могу думать.

Он использует мои волосы как поводок, чтобы оттянуть мою голову назад. Затем он глубоко целует меня, пока его большой палец касается моего клитора, а указательный палец скользит в меня, снова и снова, внутрь и наружу.

Книга выпадает из моих рук и падает на пол.

Он сжимает меня все туже и туже, сворачивая в раскаленный комок нервов. Мощные волны жара бьют меня, обжигая кожу и делая мои соски двумя болезненными точками потребности. Я вслепую тянусь к полке и упираюсь в нее, царапаясь, как будто хочу начать лезть.

Джеймс отрывается от моих губ. Тяжело дыша, гортанным голосом он говорит:

— Я