Большое сердце маленького воина (СИ) - Парнищева Татьяна

— Просто не мешало бы проверить, верно ли двигаемся с тобой?

— Большая Медведица впереди. Значит, всё верно.

Её ужасно тянуло сделать привал. Хоть немного посидеть, прислонившись к первому попавшемуся дереву. Но останавливаться нельзя. Возможно, Артур пустил за ними погоню. Он не успокоится, пока не вернёт беглянку во дворец. И теперь уже точно никогда не простит ей подобного вероломства. Выход один: идти вперёд и стараться ни о чём не думать.

Легко сказать — не думать…

Все мысли заняты Аделиной. Где сейчас дочь? Хорошо ли с ней обращаются те, кто находится рядом? Как поступил с её дочерью Осви, когда послы доставили девочку в его замок? Наверняка запер под семь замков. Она ведь не просто его гость. Заложница. От этих мыслей Гертруде хотелось кричать. Так громко, что содрогнулась бы лесная чаща. Чтобы дикие звери и птицы пришли в ужас перед бессильным горем и отчаянием уставшего человека.

Только кричать тоже нельзя, как и делать непозволительную остановку. Своими криками она может напугать Бруно и обнаружить их перед врагом.

Остаётся идти вперёд.

И это применяемо к любой жизненной ситуации. Не знаешь, как поступить дальше, что делать? Правильное ли решение приняла, осуществляя задуманное? Есть лишь один способ проверить. Двигаться дальше. Даже в пустоту. Даже через туман, вставший перед рассветом в лесу, по которому они с Бруно бредут, не видя конца своего пути.

Привычка никогда не сдаваться и действовать всегда приходила на выручку к ней. Должно сработать и на этот раз.

— Мне показалось, или запахло дымом?

Гертруда остановилась, вдыхая терпкий горьковатый дух.

Бруно пожал плечами. В их королевстве дым и гарь поселились уже давно. Стали привычными, обыденными.

— Кажется, это оттуда, — женщина махнула рукой чуть в сторону.

В ту же секунду из кустов выбежала тёмная собака внушительного размера. Несмотря на устрашающий вид, пёс повёл себя дружелюбно. Он внимательно обнюхал лесных гостей и негромко тявкнул, присев перед ними на задние лапы.

— Что ты там нашёл, приятель? — совсем рядом раздался спокойный мужской голос, вслед за псиной из кустов вынырнула худая, высокая фигура в чёрной рясе.

Увидев незнакомцев, человек замер. За спиной его была вязанка хвороста. В руках маленький топорик. Никакого оружия при нём не заметно.

Неужели они добрались до места?! Гертруда улыбнулась и первой заговорила с монахом.

— Здравствуйте, мы идём в монастырь по приглашению его Высокопреосвященства епископа Иосифа. Я Гертруда, а это мой друг, Бруно.

Монах молчал, с подозрением глядя на пришельцев. При упоминании о епископе настороженность с его лица понемногу стала уходить. Но было видно, что он решает про себя, насколько можно доверять этой странной парочке.

— Вы не могли бы оказать нам любезность и проводить нас к нему? — Гертруда улыбнулась ещё шире, вкладывая в улыбку всё очарование, на которое была только способна.

Она машинально пригладила растрёпанные волосы рукой, провела ладошкой по перепачканному, пришедшему в полную негодность после прогулки по лесу, платью.

Бруно топтался рядом, мысленно взмолившись про себя, чтобы этот монах соображал чуточку побыстрее и отвёл их, наконец, в монастырь. Не терпелось увидеть мать. А ещё было бы неплохо умыться и перекусить с дороги, дав отдых дрожащим от долгой ходьбы ногам.

— Вы Гертруда? — переспросил монах недоверчиво.

Об этой бесстрашной женщине в стенах мужского монастыря ходили легенды. Но мало кто из его обитателей был знаком с ней лично.

— Она самая. Вы можете в этом убедиться, как только приведёте нас к епископу. Он с радостью подтвердит вам мои слова.

Монах подумал ещё немного, и сдался. В конце концов, у него не было иного способа проверить слова стоящей перед ним женщины.

— Что ж. Следуйте за мной. Здесь недалеко.

Бруно приободрился.

— Моя матушка тоже должна находиться в вашем монастыре. Я успел познакомиться с одним из ваших братьев, когда привёл её к вам. Чёрт, — Бруно стукнул себя по лбу.

— Запамятовал, как его зовут. В прошлый раз мы попали к вам с другой стороны. Эти места мне совсем не знакомы. Пришлось поплутать, прежде чем добрались сюда.

— Марта? — оживился их проводник.

— Да! Это моя матушка! — радостно отозвался парень.

— Она очень славная, — монах не сдержался от похвалы.

— Такого рисового пудинга я никогда не ел прежде! А её оладьи… настоящий шедевр!

При упоминании о пудинге Бруно сглотнул слюнки, а Гертруда испытала щемящую боль в области сердца. Адель ненавидела пудинги. Интересно, когда дочь ела в последний раз? Быть может, её не кормят вовсе?

Её нервы были натянуты подобно канату. Но держать себя в руках и верить в благополучный исход — всё, что ей остаётся. Только так можно выжить, не сойти с ума, сохранить трезвый рассудок.

Вид монастыря, показавшегося впереди, удивил Гертруду. Признаться, воображение рисовало его немного иначе. Таинственный высокий замок с узкими просветами окон и тяжёлыми кованными воротами. На деле же, перед путниками предстало небольшое деревянное строение. То, что оно было в два этажа, не придавало ему презентабельности или величия. Отличительной чертой служила колокольня. Она возвышалась над всем остальным и указывала на то, что обитатели этого местечка решили посвятить свои жизни служению Господу.

Гертруда, плутая с Бруно по лесу в поисках духовной обители, представляла себе, что монастырь находится в глухой лесной чаще.

Отчасти, это так и было.

И мало кто знал, что всего в какой-то миле лес заканчивался, открывая место морскому простору.

У обитателей монастыря была собственная бухта, в которой покоился корабль, небольшой и быстрый.

За ним присматривал один из братьев, Джек, бывший моряк. Он ремонтировал снасти, смолил днище. И делал это с огромной любовью. На то, чтобы уйти в монахи, у него были свои причины, о которых он никому не рассказывал. Даже отцу Иосифу. Но любовь к кораблям и морским просторам навсегда осталась в его сердце.

… Марта развешивала простыни на верёвках, протянутых на заднем дворе, когда увидела сына. От неожиданности она уронила мокрую простынь себе под ноги, охнула и прижала руки к груди.

— Сынок…

Уже совсем рассвело. При солнечном свете он вдруг увидел, сколько новых морщинок прибавилось на родном, любимом лице…

Бруно крепко обнял мать. Она расплакалась, и он смущённо зашептал ей на ухо, гладя по седым волосам, выбившимся из-под строгого чепца:

— Перестань, не плачь. Я обещал, что вернусь…

… Он бы не покинул её тогда одну, остался бы с ней, чтобы вместе пересидеть бурю. Но он отправился вперёд с твёрдым намерением отыскать группу мятежников и примкнуть к их рядам. Тогда он не знал, что смелые воины, восставшие против новой власти, скрываются в стенах этого монастыря. И большинство из них — монахи, возглавляемые епископом Иосифом.

Если бы он не встретил Гертруду, кто знает, где оказался бы сейчас…

Гертруде же не терпелось увидеться с Эдвином и епископом. Они непременно ей помогут, что-нибудь придумают. Спасут Адель и расправятся с коварным, жестоким Артуром.

Епископа она застала в окружении нескольких монахов. Они что-то обсуждали в полголоса, когда её проводили к нему в келью. Его взор блеснул радостью и удивлением при виде Гертруды. Жестом он приказал удалиться своим собратьям.

— Что-то случилось, почему ты здесь?

— Адель… он отправил её к Хитрым Лисицам. Меня не было рядом… Артур обошёлся с моей Аделиной, словно она вещь…

Чувствуя, ещё немного, и предательские слёзы хлынут из глаз, она сделала глубокий вдох и подошла к столу, на котором стоял кувшин с водой.

— Вы позволите, отец Иосиф?

Она налила себе воды в кружку, и сделала несколько глотков, стараясь проглотить противный, судорожный ком, стоящий в горле.

— Но как он это сделал? Видимо, его помутнённый разум окончательно захватили злые демоны.

Гертруда вкратце поведала всё, что смогла.