Кинжал Зигфрида - Наталья Солнцева

Нефтепромышленник Георгий Лианозов выкупил усадьбу Алтуфьево у барона Корфа. Его сын, Степан Лианозов, тоже крупный русский коммерсант, в свое время богатейший человек, после Октябрьской революции эмигрировал, активно боролся с советской властью. Масон.

– Хм…

Астра подперла щеку рукой, задумалась. Заманчивая идея – связать капиталистов Лианозовых и профессора физики. Дескать, в семнадцатом году где-то в Алтуфьеве бывшие владельцы запрятали клад, а сами махнули за границу пережидать смуту. Вернуться им было не суждено, и поисками клада занялись потомки Лианозовых, одним из которых и был профессор.

«Слишком просто, банально, чтобы поверить, – рассудила Астра. – И при чем тут Неверов? Он тоже потомок Лианозовых? Хотя почему нет? Если его родство по женской линии, то дамы, вступая в брак, меняли фамилии. Допустим. Тогда действие разворачивалось бы в Алтуфьеве, а не в охотничьих угодьях у черта на куличках».

– Я напрасно трачу время. Как сказал бы Матвей, восполняю недостаток информации собственными фантазиями.

Из библиотеки она поехала к матери Влада. Дверь открыла Ольга, сиделка.

– Опять вы? А Владислава Кирилловича нет.

– К сожалению, редактор забраковал мою работу. Он счел ее поверхностной.

Сама хозяйка лежала на диване с желудочным приступом.

– Переживает из-за сына, – шепнула Астре сиделка. – Разбередила старую язву. Владислав Кириллович не звонит, а ей обидно. Бросил, мол, мать, даже по телефону не удосужится поговорить. Старики становятся придирчивыми и мнительными.

Астра присела на стул рядом с больной. Та страдальчески морщилась, но не могла отказать в беседе «представительнице фонда». Вдруг Владик не получит премию по ее вине?

– Извините, я хотела внести кое-какие дополнения в очерк о вашем сыне, – сказала гостья. – Редактор требует, чтобы материал отразил ваше семейное древо. Кто были дедушка и бабушка Влада?

Ей пришлось выслушать много бесполезных сведений о родственниках Неверовых.

– А Лианозовы в вашем роду были? – спросила Астра.

– Нет.

– Возможно, по линии вашего супруга?

Неверова сделала рукой отрицательный жест.

– Разве что очень дальняя родня, – вздохнула она. – При мне Кирюша не упоминал Лианозовых. Нет…

Париж. Лето 1940 года

Красные розы на улице Пюто уже несколько дней никто не поливал. Зеленая травка во дворах отросла больше, чем положено. Парижанам было не до стрижки газонов.

Хозяин особняка, увитого плющом, наблюдал, как к дому подъехал грузовик с крытым верхом.

– Серж! Кажется, за нами следят из дома напротив, – сказал он.

Молодой человек с тонкими усиками и короткой стрижкой, одетый в военную форму без знаков отличия, поспешил его успокоить.

– Жильцы выехали неделю назад, дом пуст. Я проверял.

Седовласого господина не удовлетворили объяснения.

– По-моему, там затаился агент барона фон Штейна. Нам следовало бы дождаться ночи, – озабоченно произнес он.

«Старик выживает из ума, – с горечью подумал Серж. – У него мания преследования. Видимо, он уже не оправится от своей болезни».

Парни в такой же военной форме, как у Сержа, выносили из подвала железные ящики и грузили в машину. Хозяин особняка, не отрываясь, глядел на окна соседнего дома. Правая сторона его лица судорожно подергивалась – месяц назад у него был удар. Возле него постоянно дежурили врач и медсестра. Но сегодня он настоял, чтобы их отослали.

– Я принял все меры предосторожности, – сказал молодой человек. – Кто бы ни следил за нашими действиями, нам это только на руку. Архив мы вывезем завтра ночью, тогда как все будут уверены, что это произошло сегодня.

– А эти ящики?

– В них ненужный хлам.

– Об этом кто-то знает?

– Вы и я.

Инвалидная коляска, которой был вынужден пользоваться хозяин особняка, ограничивала его передвижения.

– Помогите мне добраться до ящиков с картотекой, – попросил он Сержа. – Куда вы их перенесли?

– Они в кладовой, ждут отправки.

– Уничтожьте их, Серж, так будет лучше для всех.

– Хорошо.

Они спустились в кладовую, где в углу стояли четыре небольших металлических ящика.

– Один не открывается, – сказал молодой человек. – Ключ у вас?

– Да.

Пожилой господин с благоговением провел рукой по поверхности запертого ящика. На то, что находится внутри, он потратил почти все деньги, переведенные на его имя в швейцарские банки… и половину жизни. И что теперь? Оставить это немцам?

Серж понимал его чувства. Он с болью в сердце смотрел, как рушится дело, которому он отдал лучшие годы.

Парни закончили погрузку и курили, весело переговариваясь. Водитель ждал дальнейших указаний.

– Идите, мой друг, – прошептал старик. – Я побуду здесь, попробую открыть ящик. Мы должны сжечь все, что представляет опасность для…

Судорога исказила его лицо, помешала договорить. Но молодой человек понял, о чем не было сказано.

– Я скоро вернусь…

Он поторопился во двор, а хозяин особняка достал из внутреннего кармана ключ, с которым не расставался последние десять дней. Замок поддался, и часть содержимого из отдельной ячейки ящика перекочевала на кресло старика. Он положил бесценный груз между колен, прикрыл пледом. Остальное поджег прямо в кладовой – едкий дым поплыл под низким потолком, быстро заполняя помещение. Старик закашлялся.

– Что-то горит? Боже мой…

Серж опрометью кинулся в кладовую, к сгорбившейся в кресле фигуре, и вывез больного на воздух. Тот бессильно пошевелил пальцами, прохрипел:

– В… спальню… лекарство…

– Вызвать врача?

– Нет…

Серж подчинился. Любое волнение могло сейчас стать роковым для старика. Он очень сдал, съежился и дряхлел на глазах.

Приняв пилюли, хозяин особняка жестом попросил оставить его одного.

– Хотите лечь? Я помогу…

Больной сердито нахмурился – у него не было сил спорить. Он упрямо пошевелил пальцами, что означало: «Идите, я сам о себе позабочусь!»

– Я буду в соседней комнате, как только закончу с ящиками, – пообещал молодой человек.

Седовласый господин в знак согласия только закрыл глаза. Он был близок к беспамятству. Но то, что лежало под пледом между его коленями, не давало ему потерять сознание…

Ночью в особняке не спали. В темноте без лишнего шума продолжалась погрузка теперь уже других ящиков – деревянных, обшарпанных – в другой грузовичок. Время от времени измотанный Серж заглядывал в спальню хозяина. Тот дремал в кресле, откинувшись на мягкую спинку с подголовником…

Над Парижем вставал бледный рассвет. В предместьях шли бои. Орудийный гул эхом прокатывался по обезлюдевшим улицам. Ветер носил по мостовым мусор, листы бумаги, какое-то тряпье.

Молодой человек, валясь от усталости, вошел к старику.

– Пора ехать, – громко сказал он.

Больной не откликнулся. В спальне царил беспорядок – вещи были сдвинуты со своих мест, книги разбросаны, дверцы шкафа распахнуты настежь. Плед, накрывавший ноги старика, валялся на полу, рядом с креслом.

Серж, затаив дыхание, наклонился к больному – тот не шевелился, а лицо приобрело восковой цвет и отчужденность смерти.

Молодой человек кинулся к телефону, но связь не работала. В Париж вошли солдаты Третьего рейха. На улице Пюто уже слышалась грубая поступь германских сапог. В воздухе пахло гарью и порохом.

Старик не дожил до этого, чрезмерное усилие и дым, которым он надышался, вызвали обострение болезни. Ночью у него, вероятно, случился второй удар, а Серж, измученный отправкой архива и тяжелой ответственностью, которая легла на его плечи, ничего не заметил. В темноте он даже не обратил внимания на этот разгром…

– Разгром? – переспросил себя молодой человек. – Но кто мог его учинить?

Неужели перед смертью хозяин что-то искал? Как он смог подняться с инвалидного кресла и…

Серж решительно не понимал, что произошло. Хотя… В темноте и суматохе последней ночи кто угодно мог пробраться в дом. Непонятно, зачем? В спальне не хранилось никаких ценностей, все бумаги были в ящиках в подвале и кладовой.

Мародеры! Предчувствуя падение города, они грабят пустые дома, лавки, магазины, аптеки. Может быть, эти негодяи убили старика? Но нет – признаков насильственной смерти на теле незаметно. Пожалуй, больной уже скончался, когда мародеры залезли в спальню. Но почему только в спальню?

Ответить на этот вопрос Сержу помешала автоматная очередь, прозвучавшая совсем близко. Если он хочет повести под венец Мишель, пора уносить ноги.

Глава 18

Москва. Наше время

Разговор с Астрой взбудоражил Леду Куприянову. Приехав в центральный офис, она заперлась в кабинете вице-президента компании, который занимал Неверов. Переворошила все бумаги, открыла сейф. Вспомнила его слова: «Пусть у тебя будут ключи и от кабинета, и от сейфа. На компьютере стоит пароль, но я записал его в твой блокнот. Вдруг пригодится?»