Повелитель Рун. Том 5 - Илья Сапунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Интересно, насколько Черный зашел дальше, чем я?»
Внезапная мысль посетила Дорена. Парень знал, что его недружелюбный сосед был лучше, чем он, но вот приблизился ли он хоть отдаленно к тому, что парень видел перед собой прямо сейчас?
Иллюзорный мир сотрясался от разрушительных ударов. Простые движения содержали в себе просто чудовищную силу, и реальность стала медленно разрушаться.
«Ну же, давайте!»
Дорен и сам был практически мертв. Его тело доживало последние минуты, не справившись с итоговой нагрузкой. Единственная надежда юноши была на то, что иллюзия распадется из-за столкновения двух энергетических аномалий, и парень сможет вырваться из западни без последствий для своего здоровья.
— Это неизбежно, — а затем, в какой-то момент, преимущество перешло на сторону Грешника. — С самого момента моего появления, мы оба знали, что здесь я тебя одолею.
— Нашел чем гордиться, — Высшая еще держалась, но по неизвестной Дорену причине стала отступать. — Жалкая третьесортная иллюзия. Эта победа ничего тебе не даст.
— Разве? — будничный взмах, от которого Энтропия едва уклонилась, образовал километровое ущелье неизвестной глубины. — Насколько мне помнится, Эния, ты не выносишь поражений. Так что, хочешь сказать, что унижение от проигрыша для тебя ничего не значит?
— Я еще не проиграла! — женщина яростно закричала. Десятки тысяч кристаллических стрел обрушились с неба на одну единственную цель внизу.
— Какой смысл в количестве, если им не хватает силы? — Грешник хмыкнул, и кровавый дождь моментально образовал широкий алый щит у него над головой.
Магические стрелы непрерывным потоком сталкивались с щитом, но тот даже и не думал слабеть.
— Без своей главной силы, ты не так уж и опасна, — мужчина теснил Высшую все сильнее.
Площадь уже давно была разрушена, отголоски энергетических столкновений перемололи в труху весь центр города. Дорену каким-то чудом удавалось избегать последствий атак, хотя он не слишком обманывался. Скорее всего, два сражавшихся могущественных существа даже в пылу битвы помнили о нем, и слегка корректировали направление ударов.
Ржавый двуручник, который, казалось, должен был развалиться от первого же блока, наконец, поразил свою цель.
— Зря ты показался мне на глаза, — Энтропия устало вздохнула, опуская руки. Насквозь пронзенное сердце не слишком беспокоило её.
— Как я уже сказал, можешь отправлять ко мне кого угодно, я с удовольствием встречу гостей.
— Ты слишком долго был не в себе. Многое изменилось. Зря ты нас недооцениваешь, — женщина устало покачала головой. А затем она сжала зубы. — Дерьмо, я действительно ненавижу проигрывать.
— В реальности все закончится точно так же.
— Мечтай, пока можешь.
Неожиданно, Высшая повернула голову, и посмотрела Дорену прямо в глаза.
— Я не знаю, откуда ты знаешь этого ублюдка, маленький шпион. Но однажды ты мне и это расскажешь. У тебя должок. И когда я найду тебя, ты мне обязательно выложишь все, что я захочу узнать.
— Ничего он тебе уже не расскажет. — Грешник хрипло засмеялся. — Ты и здесь потерпишь неудачу. Когда я с ним закончу, он никому и ничего уже сказать не сможет.
Дорен сжал кулаки. Он смотрел на два размытых лица и ругался про себя. Парень точно не собирался попадать в руки ни к одному из них.
«Судя по всему, мне придется убить себя и словить повреждение души. Другого выхода я не вижу.»
Юноша вздохнул. За недели вынужденной комы может произойти что угодно. Он пропустит экспедицию в Затерянные Руины, будет сильно ослаблен, и вообще, неизвестно насколько быстро сможет оправиться.
— Ты все такой же дурак, как и раньше, — Энтропия надменно засмеялась. — Такой гордый. Явился передо мной и заявил, что будешь мстить, тем самым давая мне время на подготовку. Если бы ты сделал все тайно, твои шансы на успех были бы гораздо выше. В прошлом все было так же. Ты кричал, шел напролом, и вообще вел себя максимально по-идиотски. Помогла тебе твоя ярость? А поступил бы иначе, может и смог бы если и не победить, то хотя бы продать свою жизнь гораздо дороже. Это я к чему, — не обращая внимания на меч в груди, Высшая шагнула вперед, — переходя на шепот. — Если хочешь что-то сделать…
Её тело внезапно взорвалось, высвобождая беспрецедентную энергетическую волну, направленную в одну точку. Но не в мужчину с двуручным мечом. А прямо в неосязаемый центральный узел иллюзорной формации.
«Делай, а не грози.»
Задорный смех торжествующей женщины, празднующей свою победу, прокатился по остаткам площади. Иллюзия была бесповоротно разрушена и рассыпалась прямо на глазах.
Грешник повернулся к Дорену и сделал было шаг, но пространство между ними, словно хрупкое зеркало, треснуло, разделив их тысячами пространственных трещин.
— Я все равно заберу её. Живи до тех пор, — тот, кого называли Бедствием, равнодушно фыркнул и распался облаком пыли.
В грудь юноши словно ударило пудовой гирей. Потеряв опору под ногами, он начал резко падать вниз.
В его голове крутились десятки вопросов. Могут ли они действительно его выследить? Зачем Грешнику шкатулка? Что произошло между ним и неизвестными сущностями когда-то давно? Что за война, о которой упомянула Энтропия? И откуда он вообще узнал, как её зовут? И помимо этих глобальных вопросов, были и проблемы насущные: неизвестные, что проникли на испытание и саботировали Академический фестиваль, который должен был стать веселым праздником. Сколько учеников пострадало? Каковы их истинные цели? Что такого важного спрятано в руинах, из-за чего Древние семьи всеми силами пытаются избавиться от конкурентов? Нельзя было забывать и о Черном, Синем, Желтом и Фиолетовом, что неизвестно как и куда скрылись от юноши. Вопросов было много, а ответов на них — практически ни одного. Сознание юноши померкло.
— Доорен! Дооореееееен! — приглушенный женский голос пробивался к нему откуда-то издалека.
«А? Кто меня зовет? На кой черт, я кому-то понадобился? Отстаньте, хочу поспать… Лет тысячу….»
— Доооорееееееееееееен!!! — сквозь плотный слой беспамятства юноша ощутил сильную тряску.
— Какого черта, ты меня убить хочешь⁈ — с трудом разлепив глаза, парень громко выругался.
— Ты в порядке⁈ — Тия, со слезами на глазах, бросилась ему на шею. — Если бы с тобой что-нибудь случилось, Эрин мне этого
