Гром из будущего (СИ) - Мархуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ещё коназ Хельг обещал что летом заключит с тобой договор. Дабы ты не напал и не сжёг Алдогу. Теперь совсем не думает о том, чтобы водь и чудь примучать. Серебра лишь на дружников хватает.
Получается, что у них в гроде назревает серьёзный конфликт, если я не заключу ряд о ненападении (блин, совсем запутываюсь с местными понятиями, вроде ряд лишь на куплю-продажу заключают или что они там с ним делают). Нужно слить инфу, что за голову Вещего Олега я дам обещание город не трогать. Любопытно, а к чему это приведёт?
В начале мая созрели наши озимые! На удивление хороший урожай получился, прямо сердце радуется. Местные сказали, что яровые (это уже мы на свои понятия перевели) гораздо меньше дают зерна. Начинаем заполнять осиротевшие амбары и обязательно повторим сей подвиг ещё раз. Три главные стройки века тоже сердце радуют: блокпост огорожен частоколом на первое время, Славенский торговый центр всё больше растёт в ширину и высоту, а деревня Осьмино и сама строится, и прирастает складами, полями и прочими полезностями.
Наладили изготовление вельботов в двух вариантах: шести и восьми вёсельных. Пока часть брёвен сохнет для будущего качества, другую, сыроватую, распускаем на доски. В общем, когда древесина созреет до нужного состояния, тогда и опыта наберёмся в её переработке в классную продукцию. Два специально построенных склада заполняем льном, медленно, но верно. Ещё один тупо наполняется, как коноплёй, так и бочатами с конопляным маслом. Кто знает, может со временем откажемся от спекуляций полбой, а перейдём на более выгодные и менее объёмные товары. Скоро наши мастера доведут до ума пресс-давилки, а то семечки от подсолнухов зазря простаивают в то время, когда страна нуждается в подсолнечном масле. Ага-ага, и в кукурузном, и в коноляном и в хлопк… нет, хлопок у нас не растёт и рис тоже. Придётся их закупать через резко ставших дружественными булгар.
Всё-таки я неправильный герой нашего времени, таких потомки не любят, а читатели лучше «Айвенго» ещё раз почитают. Нормальный герой или «тихо подкрался», или" ловко увернулся", или три главы «занимался самокопанием вперемешку с самолюбованием» или «резко обнял эльфийскую красавицу и впендюрил ей по самые эльфийские помидоры». Я же, тупо, по-быдляцки, курирую выращивание и распространение помидоров, причём ни разу не эльфийских. Где, спрашивается, приключения, отвага, ловкость и умение всех обвести вокруг пальца? Ответ прост, как ситцевые трусы: всё это имеется в книгах из лидирующих позиций в каких-нибудь виджетах литературных сайтов. И это правильно, потому что амбарные книги и вести с полей никакого внутреннего хайпа читателям не дают. Лучше сто разных книг об одном и том же приключении Тарзана почитать (описанном в разных лесах, а значит разнообразной новизны), чем один производственный роман, где нет ни бронелифчиков, ни девиц в них упакованных.
Глава 16
Глава шестнадцатая
«Здесь рыбы нет!» — воскликнет каждый ценитель истинного прогрессорства. Зато рядовые ценители повышения урожайности, как средства от борьбы с массовым голодом, почему-то бронесиськами не интересуются. Весь край с надеждой на светлое будущее готов перейти в сульдизм, хотя и свои волхвы есть (но у них нет разнообразия еды) и заезжие монаси обещают загробную жизнь (но у них сейчас, в догробной жизни, также нет дополнительных продуктов питания). Даже столь далёкий ислам ничего особого против голода не предлагает. И лишь Сульдэ без шуток заповедует: «Пашите, а не молитесь, надеясь, что еда сама с неба упадёт!».
Популярность новой религии расширяется так, что бедолаг-византийцев даже слушать перестали. Когда-то из-за подобного невосприятия в одном из китайских монастырей целую систему единоборства разработали. Приходит китайский монах в очередное село, чтобы о религии рассказать и риса для монастыря получить, а вокруг мужики собираются. Кто с цепами для обмолота (нунчаки), кто с бамбуковыми палками, но все очень недоброжелательно настроены. И что монаху делать, как справиться с толпой? Тут-то в Шаолине и взяли за основу поведение кошки, загнанной в угол. Её боятся потому что никто лично не хочет быть поцарапан, а то и укушен. Вот монах и начинает дрыгать руками-ногами, причём с грозными выкриками. Некоторые крестьяне испуганы, а вдруг что случится, монах таких вычисляет и бросается на одного из них. Дальше идёт всё по расписанию: мужик отскакивает в сторону, образуется дыра куда стремительно бросается монах и удирает, что есть мочи. Или никто не в курсе, что основной составляющей китайских боевых исскуств является бег? Мало того в английском языке имеется выражение «martial arts» (арт — исскуство), а не «martial fights» (гы-гы).
Тем не менее, с волхвами у нас всё уважительно, мы им в тяжёлое время года продукты за бесплатно поставляем. А вот с монасями ныне проблема, совсем словене их перестали воспринимать почему-то. Сработал стереотип, мол, «люди Сульда» простым людям помогают материально, а «люди Христа» лишь духовно.
Один заядлый христианин недавно прибыл, но не как миссионер (даже одежды другие, не как у клириков), а как торговец, то есть, по основной своей профессии. Хотя сложности поимел из-за начавшегося нашествия киевской руси на византийские земли. Пришлось некоторого кругаля дать нашему прошлогоднему знакомцу.
— Здрав будь, коназ Гром, долгих лета жизни, — примерно так выглядело его приветствие (пусть и несколько другими словами).
— Виват тебе, Ларион.
— Привезе тебе солидов, что должен был. Ещё хочу твой «напиток Сульдэ» (надо же, правильно произнёс) купить несколько майсов.
Кое-где именно так мешки обзывают в нынешнем мире, чтобы от «меха» отличалось. Нам без разницы, коли он цену блюдёт и не торгуется. Сидим в большой дядиной гостиной, уважуху к богатому посетителю проявляем. А Ларион аж вокруг зыркает, хотя зала явно уступает по своей отделке византийским. Ну и люстру, ясен пень, углядел, даже то, что в нижнем ряду лишь несколько висюлек осталось.
— Сам понимаешь, Ларион, уходят наши висы. Вот только три верхних ряда осталось, но они меньше.
— Коназ, я хочу всю купить, дабы больше никто такого не имел. А это что такое? — показывает на лампочки.
Они узкие, вытянутые, а кончики слегка искривлены для пущей красоты. Смотрятся тоже красиво, тем более что из стекла, а всякое стеклянно-изящное очень любят все, кто видит.
— Это такие светильники из земель Сульдэ, но для них нет экетрической силы.
Я не идиот, так как здесь известен «электрон» (по крайней мере грекам) и то, что когда его трёшь о мех, брызгают искры. «Атом», кстати, тоже известен, как самая мелкая частица вещества, невидимая глазу. Хотя сомневаюсь, что такие нюансы известны мальчикам и девочкам, которые в школах учились и свой дурацкий ЕГЭ сдавали. Мы всё-таки в отличие от них на улице пользу приносили, наводя справедливый порядок и наказывая беспредельщиков.
— Значит свет даёт, коназ, удивительно.
Блин, демонстрацию что ли устроить или фонарик включить для примера? Не хочется излишним заморачиваться.
— Да, у нас было удобно и светло, жаль, что столько полезного утеряно. Могу библиотеку показать, сам увидишь какие книги у нас.
Ага, книжки с картинками любой дурак любит, они же лащёные страницы имеют и разноцветные красоты. Пошли в библиотеку и торговец с византийскими понтами охренел. В одном углу белый дискобол изогнулся, собираясь диск метнуть, в другом баба голая наполовину, да ещё и без рук, в третьем мудрец скукожился, облокотив правый локоть на левую ногу и подперев лицо рукой, а в четвёртом статуя Давида с голой писькой и пращей.
— Я не видел таких статуй, как задумавшийся человек и, кажется, Давид?
— Да, Ларион, это всего лишь подражание великим творениям древних.
Вот купец и на книги обратил внимание.
— Коназ, ты позволишь взять их в руки?
К книгам пока святое почтение, потому что любая стоит, как дом, а то и более. Никому в голову не придёт попросить у знакомого «взять на почитать». И уж тем более забыть и не вернуть,
