Бесштановый переворот - Владимир Черепнин

Да и сам я, как это ни странно, но чувствовал себя в параллельности более уютно, чем в родном мире. Оно и понятно, умыкнул начальника милиции. Естественно, «пришить» мне похищение никому в голову не придет. Вошел в отделение и вышел из него на глазах у дежурного. И ничего не выносил. И не уволок бы такую тушу, но душевный дискомфорт имел место быть.

В силу этих причин провел вечер в гостях у принцессы. Естественно, под неусыпным взором Валакалы. Доложил, что четверть дела сделано: князь Перпуздок поставлен в известность о томящейся в заключение законной наследнице престола.

Что интересно, ведьму опять в первую очередь волновал вопрос о появившемся колдуне. Слышали ли о его появлении в провинции, и если слышали, то что говорят? Это еще больше укрепило меня в правоте своего решения: пока не раскрываться перед тетушкой. А на мои вопросы о зыкчугах, колдунья ничего вразумительного сказать не могла, кроме того, что я уже слышал от нее ранее, мол, сначала одичали, а потом вообще пропали. И пробурчала, что их уже лет сто никто не видел, и люди позабыли даже, как эти зверюги выглядят. И тут я тоже промолчал. Как и о том, что Перпуздок спит и видит себя на троне. Это ж, по местным меркам, преступление из разряда тяжких. Пока, вроде как, направленное против узурпатора, но как только Паля станет королевой, ей же придется первым делом отправить размечтавшегося князя в пасть Глоталки. И хоть он вполне заслужил подобную участь, я считал, что новой королеве не стоит начинать свое правление с репрессий.

К неимоверному изумлению принцессы, я категорически отказался от ее предложения проводить меня, как в прошлые разы. Еще раз предупредил, что она не должна перемещаться в наш мир без особый надобности. Только в крайнем случае. Например, если здесь пленницам будет грозить смертельная опасность. Затем раскланялся и вернулся домой.?

Взглянул на часы. Два часа. Самое то. Напялил на себя драные спортивные брюки, в которых копал огород, и застиранную до дыр рубаху, так же из разряда рабочей одежды. А обуваться совсем не стал. И как тать в ночи прокрался в потребное место. На сей раз абсолютно без эксцессов. Не встретил ни единой живой души. Это к лучшему. Раньше, ежели кто-нибудь натолкнулся бы на меня среди ночи на улице, то скорей всего даже не обратил бы на это внимания. Мало ли кто, когда и где шляется? Теперь же любой мой поступок, хоть на йоту выходящий за рамки обыденности, будет рассматриваться под определенным углом. Маньячно-извращенческом.

Я быстро разделся, скатал шмотки в тугой сверток и сунул их в ближайшие кусты, росшие в чьем-то палисаднике. Не бог весть какой тайник, но все ж оставалась хоть какая-то вероятность, что тряпки останутся на месте. И как раньше не догадался? Не пришлось бы телешом бегать по улицам, на радость местным сплетникам. Наверное, от чрезмерной перегруженности башки. Из-за множества глобальных проблем элементарные вещи остались без внимания. В результате — заполучил проблему, перекрывающую все остальные…

Еще раз окинув внимательным взглядом пустынную улицу и не заметив никаких признаков жизни, я нажал на камень.?

Так уж совпало: я материализовался прямо перед Копадрюком. Всего в полуметре. Он сидел, притулившись к ограде особняка, так и я ведь перемещался из положения присядки. Сунул шмотки между штакетинами, зыркнул по сторонам, и вперед, в Юпалтыну.

Так что, грабитель на пару секунд потерял дар речи. Я и сам бы, и любой другой, окажись на его месте, перепугался бы.

— Коп, все в порядке, это я.

— Вижу, что ты, — надо отдать должное, приятель быстро пришел в себя, — но, в следующий раз появляйся где-нибудь в сторонке. Потому что обыкновенный слуга лучше, чем заикающийся.

— Я не нарочно. Одежду давай.

В этот раз Копадрюк был трезв. Почти. Но, по сравнению с прошлой встречей, как стеклышко.

В таверну добрались без приключений. Я всю дорогу прикидывал, в каком месте Денисовки окажусь, если перемещусь. Совсем не собирался. Просто тренировал уж не знаю, что именно. Зрительную память, глазомер, чувство расстояния… В итоге, естественно, сбился. По моим расчетам, заведение Пылкрюла должно параллелиться с центром поселка. Но в каком месте…

Прибыв на место, рассиживаться долго не стали. Стеганули по стакану и спать. В любом мире утро вечера мудреней…

Проснулись совсем не утром. Судя по солнцу, время было обеденное. После умывания спустились в зал таверны. Не фига прятаться. Да и затеряться в толпе посетителей в случае чего, проще, чем в отдельном номере. А посетителей было достаточно. Видать, все больше и больше народа узнавало о чудодейском напитке с загадочным названием «самопляс».

Для меня с Копадрюком Пылкрюл с подручными мигом освободил угловой столик от уже достаточно опохмелившихся и мирно дрыхнувших трех забулдыг. Я почувствовал слабый укол совести. А вдруг местные обитатели, как наши северные народы, не имеют в организме какой-то фигни, то ли ферментов, то ли еще чего, и после первого стакана становятся законченными алкоголиками? Хорошую тогда услугу я оказал с внедрением самогона… Совесть я успокоил очень быстро. Она ж моя, ручная. Ведь квасили они тут и без меня, упивались своим отвратительным пойлом. Я лишь научил концентрировать напиток. Так что никакого новшества, только еще один шаг вперед по проторенной дорожке.

Мы только уселись за столик, как в таверну вошла примерно дюжина стражников во главе с сотником (я уже знал, что вояка, имеющий золотую свистудку, именно так и называется). Уж не знаю почему, возможно интуиция, но я сразу понял, что явились они совсем не для того, чтобы пропустить по рюмашке, а по очень важному делу. И это дело касается моей скромной персоны.

— Не оборачивайся, — я процедил еле слышно сквозь сжатые зубы Копадрюку, который сидел спиной к входу и не мог видеть вновь прибывших, — стража. Кажись, за мной. Если что, ты меня не знаешь. Просто соседи по столику.

Грабитель — молодец. Никаких вопросов. Почти сразу уронил голову на грудь, а затем и обмяк совсем, мол, дремлющий пьяный посетитель.

Предчувствия не обманули. Какой-то мужичишка, видимо соглядатай, пришедший вместе со стражей, что-то прошептал на ухо сотнику и ткнул в меня пальцем.

Воины подошли. Окружили столик.

— Ты и есть тот самый человек, который называет себя Тем Самым Колдуном?

Сотник старался выглядеть грозно, да так оно и было, учитывая силовую поддержку. Но меня почему-то заинтересовал вопрос, не имеющий отношения к развивающейся ситуации: а если гнать самогон, используя золотую свистудку, он получится вкусней? Крепче?

— Ну, сам себя я так не называл, но краем уха слышал, кое-кто действительно так меня величает.

— Пошли. Король хочет тебя видеть.

Когда стража только появилась в таверне, все разговоры, сливающиеся в неразборчивый гомон, мгновенно прекратились. Теперь же, при упоминании монарха, воцарилась мертвая тишина. Мне показалось, что Копадрюк даже дышать перестал.

— Если хочет — увидит. — Возражать и ерепениться я не собирался. Во-первых, и сам хотел взглянуть на узурпатора, а, во-вторых, неподчинение королевскому приказу являлось одним из тяжелейших преступлений, и я подозревал, что взбрыкнись, и меня поволокут на аудиенцию силой, причем участвовать будет не только стража, но и все посетители заведения. Скорей всего, с мордобоем. А сматываться отсюда и появляться в центре Денисовки средь бела дня, в мои планы не входило. Другое дело, в случае чего, переместиться из дворца. Все ближе к дому. Хотя, тоже нежелательно.

Я встал и направился к выходу. У самых дверей, не останавливаясь, проронил для Копадрюка:

— Ночью там же.

Все мои попытки разговорить сотника не увенчались успехом. А когда я приостановился, желая все-таки выяснить, зачем понадобился королю, глава стражи схватился за эфес меча, само собой, я не стал настаивать, и весь путь до дворца больше не проронил ни слова.

Миновав несколько коридоров, наша процессия наконец оказалась в тронном зале.

Кульдульперпукс, как и полагается, восседал на главном стуле Юпалтыны. Он мне сразу не понравился. И дело не в предвзятости, хотя и не без этого, но ежели бы я совсем ничего не знал о правителе, неприязни было бы столько же. Такие рожи можно было увидеть только в старых фильмах. И даже не про вредителей и шпионов, где антигероев было видно с первых кадров — вот он, гаденыш, а в сказках. Такой внешностью наделялись приспешники сил зла, всяких там Кощеев и прочих колдунов.

Как себя вести с королем, не имел ни малейшего понятия. Опыта общения с августейшими особами не было практически никакого. За исключением Пали.

Кульдульперпукс жестом отослал стражников, а меня, наоборот, поманил подойти поближе.

— Так, значит, ты Тот Самый Колдун?

Я еще не сообразил, как именно надо говорить с владельцем мира. Вертелось в башке, что как-то нестандартно. Наверное, потому и брякнул: