Лоло (СИ) - Кербер Лина

— Да уж, самое время, — хмыкнула Лика. — Вот и понимай, как хочешь!

Едва дождавшись окончания процедуры, которая состояла в расчесывании белоснежных прядей и заплетении новой косы с неизменными цветными ленточками, друзья вновь приступили к расспросам.

— Гавран, ну не молчи, — взмолилась Сашка.

Старик склонил голову и ответил с мягкой улыбкой:

— Акридцы издревле поклоняются священному древу. Оно соединяет солнце и землю, служит проводником между людьми и богами.

— А какие у вас боги? — поинтересовался Богдан.

— Что значит какие? — Гавран изумленно поднял брови. — Мать Земля и Отец Солнце — это основа всего. А у вас разве не так?

— Не так, — ответил Ден. — Только это сейчас не важно. Я так понимаю, ты хочешь туда зайти?

Гавран строго посмотрел на него.

— Разумеется. Нельзя проходить мимо и не почтить священное место. И вот что, — он посмотрел на Сашку и Лику, — вам, девицы, тоже надобно привести свои кудри в порядок. Когда идешь к древу нужно выглядеть, как подобает.

Когда подготовительные церемонии были окончены, Гавран сделал пригласительный жест рукой и первым шагнул на дорожку.

Один за другим путники пошли вперед и вскоре оказались у небольшой цветущей лужайки, огороженной по периметру низким дощатым забором. Четыре входа по числу сторон света вели на поляну, и от к каждого убегала в лесную чащу белокаменная мощеная тропа.

Но отнюдь не яркие краски распустившихся в траве бутонов привели в восторг северян, а само древо, стоявшее в центре. Этот был высокий и мощный тис, широко раскинувший три свои пушистые вершины и весь усыпанный ярко-алыми ягодами. Могучие ветви его покрывали длинные мягкие иглы, ствол укутывал слой изумрудного мха, толстые старые корни частью вышли на поверхность земли и теперь грелись под косыми солнечными лучами, напоминая мирно спящих древних рептилий.

В густой раскидистой кроне древа на разные голоса распевали птицы. Ветер разносил повсюду чудесный аромат лесных цветов. Это место казалось островком спокойствия и умиротворения в страшном безвременье Акрида.

Пока северяне осматривались, Гавран пошел к древу. При этом трава, по которой ступал акридец, немедленно принимала прежнее положение, смыкая свои ряды прямо за его сапогами. Став перед святыней на колени, старик застыл в неподвижности.

— Тут все какое-то… живое, — сказала Анжелика, присаживаясь на корточки и проводя рукой по нежным цветочным лепесткам, — и доброе.

— Ага, — подтвердил Костя, — волшебное место.

— Ребята, кажется, наш Гавран молится, — прошептала Сашка, глядя на акридца.

— Похоже на то, — отозвался Богдан. — Не будем его отвлекать.

Закончив молитву, старик встал на ноги и почтительно поклонился древу.

— А теперь мы покормим небесных птах, — сказал он с улыбкой и достал из сумки заранее припасенный кулечек с зерном.

В каждом из четырех углов поляны на специальных подставках были укреплены белые глиняные чаши, украшенные лепниной и цветной росписью. Гавран высыпал в них зерно, поделив его примерно поровну.

Тут же из ветвей выпорхнуло несколько птиц с серебристым сине-зеленым оперением. Издавая радостные трели, они расселись по краям кормушек. Однако полакомиться зерном пернатые не спешили. Все, как одна, они склонили головы и выжидательно замерли.

— Нам пора уходить, дети, — сказал старик, закидывая сумку за спину. — Для священной трапезы птахам нужен покой.

— Я не понимаю, зачем кормить в лесу лесных птиц? — заметил Костя, — здесь же для них полно еды.

— Это такой обычай — приносить дары древу и его маленьким подмастерьям, — пояснил Гавран.

— Вот вы молитесь этому древу, и что? Почему боги не защищают ваш остров от всего этого ужаса? — спросила Лика, когда они покинули поляну и снова вышли на тропу.

— Защищают! — твердо ответил Гавран. — Иначе было бы еще хуже.

Спустя некоторое время лесная тропа сузилась, а заросли, обступавшие ее стали гуще и выше. Появились новые разновидности мутировавших растений и членистоногих. К счастью, эти существа никакой опасности не представляли, а могли лишь служить примером влияния королевы на природу острова. Гигантские ярко-синие мухи лениво летали взад-вперед, искоса поглядывая на людей выпуклыми шоколадными глазами. Задумчивые муравьи размером с крупную мышь спешили по своим делам, вовсе не обращая внимания на идущих. Мелкие летающие ящерки с красными головами и толстыми чешуйчатыми крыльями появлялись из листвы целыми стаями. Самые смелые из них садились людям на плечи или на головы, и даже пытались укусить. Но путники одним лишь взмахом руки быстро избавлялись от докучливых летунов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гавран шел впереди, умело обрубая острым мечом тянущиеся из кустов зеленые щупальца. Это было простой задачей, ведь по-настоящему опасные хищники отряду пока не попадались. Следом шел Богдан, мрачно-подавленный, молчаливый. Он повторял движения старика, с какой-то особенной злостью давя ногами хищные липучие цветки. В душе у него был тот же мрак, что читался на лице. Парень, со свойственной ему категоричностью, обвинял в трагическом исчезновении Марка исключительно себя.

Оглянувшись на бредущую следом Анжелику, Богдан встретился с ее взглядом, полным печали, заботы и чего-то еще… Он ободряюще улыбнулся ей, и глаза девушки снова засияли, а длинные тонкие пальцы кокетливо поправили светлую прядь, упавшую на лицо. И у парня сразу потеплело на душе, как будто солнце выглянуло из-за туч посреди серого ненастного дня. Выглянуло и тут же спряталось — ведь дождь еще не кончился.

Ему вспомнился один случай из детства, когда им с Марком и Костиком было по шесть-семь лет. Тогда двое мальчишек постарше хотели отобрать у Кости самокат. Тот вцепился в руль и ревел на весь двор, а малолетние хулиганы тащили самокат за раму и злобно хохотали. Марк, сидевший за уроками, увидел это в окно и тут же выскочил на улицу. Следом за ним, услышав крики, выбежал и Богдан.

Завязалась драка, в результате которой нападавшие получили по здоровенному синяку, а защитники отделались лишь царапинами и ссадинами. Хулиганы с ревом разбежались по домам, а друзья, гордые и счастливые, поклялись, что будут всегда защищать друг друга, что бы ни случилось. Позже выяснилось, что во время потасовки Марку порвали цепочку с крестом. Обыскав весь двор, дети ее так и не нашли. За это Марк был наказан — его лишили карманных денег и долго не отпускали на улицу без взрослых. Но когда друзья снова встретились, он сказал, весело улыбаясь: «Да это ничего, ребята! Это все ерунда!»

«Он с самого детства такой, — думал Богдан теперь. — Ничего не боится и никогда не унывает. «Да ладно, ребята, не берите в голову. Ерунда это все!» Где же ты теперь, друг?»

Резкий крик прервал поток его воспоминаний.

— А-а-а! Черт! Как больно!

Это была Сашка. Они с Костиком замыкали шествие, и Богдан с акридцем, ушедшие немного вперед, не сразу поняли, что случилось. Девушку укусила змея, и теперь она каталась по земле, поджав колени к груди и завывая от боли. Костя стоял рядом, держа обеими руками меч, на котором трепыхалась серебристо-белая лентовидная рептилия длиной около одного метра.

— Я не успел, — бормотал он, переводя взгляд, полный ужаса со змеи на Сашку и обратно. — Когда увидел ее, уже поздно было…

Гавран, не говоря ни слова, быстро достал из своей сумки пузырек с мутной темно-зеленой жидкостью.

— Вот что нам теперь делать? — запричитала Лика, бестолково суетясь около подруги. — Она умрет, Гавран? Скажи, только честно!

Сашка грубо выругалась, махнув на нее рукой, и застонала еще громче. Старик сурово глянул на Анжелику, отчего та сразу же умолкла, и аккуратно завернул темно-красный подол Сашкиного платья. Молочно-белая нога девушки в районе лодыжки приобрела багровый оттенок и стремительно опухала.

— Потерпи немного, милая, я дам тебе зелие, — сказал он. — Оно хорошо помогает от укусов белых аспидов.

С этими словами он влил Сашке в рот полфлакона целебного снадобья, а вторую половину равномерно распределил на месте укуса.