Бета Малого Льва - Елена Федина

— Кто такие аппиры? — первым делом спросил он.

— Мутанты, — сразу сказала она, ответ у нее давно был готов, — сто поколений мутантов.

— Где они находятся?

— Это далеко от вас. Они загубили свою планету и перебрались на другую, но было поздно. Генофонд был нарушен. Уроды все без исключения.

— Можешь показать в стереокарте?

— Наверно. Если скоординироваться от созвездия Малого Льва.

— Хорошо.

Ричард вывел на большой экран своего компьютера звездное окружение беты Малого Льва. Такой расклад звездного неба был для него давно забытым. Зела послушно надела наушники с биодатчиками и неуверенно двигалась вглубь, пока не перебралась в другой рукав галактики. Для людей это был пока темный лес. Когда Ричард перестал надеяться, она все-таки указала на скромную белую звездочку второй величины. О ее планетной системе в программе данных не было, да и вообще пока не было.

— Ты уверена? — спросил он с сомнением.

— Конечно. Я же узнаю свои созвездия. Мы живем на второй планете… тут ее почему-то нет.

— Еще бы!

— Мы называем ее Наола. А наша родная планета называлась Пьелла, она очень похожа на Землю. Как сестра.

— Постой… — Ричард перестал что-то понимать, — ты хочешь сказать, что ты тоже аппир?

Зела сняла наушники и тихо сказала.

— Да.

Странные вещи говорила богиня любви.

— По тебе не скажешь, что ты урод, — заметил Ричард.

Она посмотрела на него и глаз не отвела.

— Меня вырастили искусственно. Из пробирки. Они это умеют, когда им надо.

— Зачем? — спросил он с неприятным ощущением какого-то подвоха.

Зела колебалась недолго, потом сказала, хотя ей, наверно, очень трудно было это сказать.

— Даже уроды любят красивых женщин.

— Вот так даже…

Он не сумел скрыть разочарования, у него было чувство, что на его глазах прекрасную богиню втоптали в грязь. Но Зела была к этому готова. Лицо ее не дрогнуло. Оно просто было обреченным. Ричард смотрел на это создание, синтезированное безнадежными уродами для своего удовольствия, и все, что он знал и думал о ней, переворачивалось с ног на голову.

— Земля и Пьелла были сестрами, — продолжала Зела, — Земле повезло больше, ваш мир прекрасен. И люди прекрасны… А мы вымираем. Нас осталось всего несколько тысяч на всей планете.

— И как вы там живете? У вас есть какой-нибудь общественный строй?

— Строй? Нет. Никому ни до кого нет дела. У нас нет сил, у нас нет здоровья, у нас нет воли и даже желания жить. Наша техника выходит из строя, а новую делать некому. Без техники мы не можем ничего, даже передвигаться. Аппирам нечего делить, у них есть все, даже с избытком, потому что их осталось слишком мало, у них нет только одного — желания жить. И это — наша единственная ценность и единственная валюта.

— Вы хорошо владеете биоэнергетикой?

— А что нам остается? Мы делим не пищу и не материальные блага, мы рвем друг у друга энергию. Кто сильнее, тот и богаче. Тебе, должно быть, мерзко это слушать, но мы такие, какие есть. Людям не понять этого. Они сильная, молодая раса, а мы — глубокие старики.

— А об эрхах ты что-нибудь слышала?

— Да. Говорят, когда-то эрхи помогали нам, но потом поняли, что это безнадежно, и оставили нас. И они правы. Потому что мы — прорва. Мы бездонная яма, на которую не напасешься никакой энергии. Если Создатель от нас отвернулся, то и эрхи не помогут.

Это говорила прекрасная, здоровая и сильная женщина. Правда, с расшатанной в конец нервной системой, но совсем не похожая на безвольное существо.

— Ты все-таки не аппир, — сказал Ричард, — даже странно, что ты говоришь от их лица.

— У меня к ним противоречивые чувства. Я жалею их страшно, я вижу их беспомощность, их уродство, их болезни… но они мне отвратительны. Их лица, их пустые глаза, их прикосновения… Они меня создали, я для них вещь, которая принадлежит самому сильному, таких немного, и они передают меня из рук в руки…

Звездная карта раздражала своим мерцанием. Ричард погасил экран. Потом достал фотографию, сделанную с фрески, и показал Зеле.

— Это не я, — грустно улыбнулась она, — это Анзанта. Богиня любви и красоты. Меня сделали по ее подобию.

Вот так все просто объяснялось.

— Кого ты испугалась на карнавале?

— Это был Конс. Мой хозяин. Он нашел меня здесь.

— Каким образом? Ни одного звездолета за три недели не прибывало.

— Наши звездолеты давно не летают. Да они ему и не нужны. Он телепортирует.

— Что? Через полгалактики?

— Он очень сильный.

— Подожди, я не пойму. Твой Конс — аппир?

— Среди аппиров тоже есть феномены. Их называют Прыгунами. Они сильнее людей, даже сильнее тебя, Ричард. Но их всего пятеро. И почти все когда-то были моими хозяевами.

Ему все больше хотелось закрыть руками уши. Кто-то взял и разбил на куски его мечту, его прекрасную богиню на древней фреске, которую, что бы там ни говорили, нашел именно он. Мир заметно потускнел от этого. В нем не осталось чуда. Не осталось прекрасной сказки, не осталось тайны. А были какие-то похотливые и избалованные своей техникой уроды, и было существо, которое они синтезировали себе для забавы, прекрасное, но залюбленное настолько, что впадает в шок при одной мысли об этом.

— Ты так нужна этому Консу?

— Я его. Я не сомневалась, что он когда-нибудь найдет меня.

Зела вдруг как будто сломалась. До этого она держалась вполне достойно, отвечала разумно и смотрела прямо, но теперь вдруг закрыла лицо руками и отчаянно заговорила:

— Я не хочу! Я больше не хочу этого! Я хочу жить с людьми!

— Тебя никто не прогоняет.

— Он заберет меня, когда захочет. В любую минуту!

— Не думаю.

— Он все может.

— Не Господь-бог же он. Для такого прыжка, да еще с двойной массой, нужно готовиться. Это не пять минут.

Ричард вполне отдавал себе отчет, что их разговор записывается и, возможно, уже собрал заинтересованных зрителей. Она не могла этого знать, и ему страшно хотелось остановить ее и поскорее успокоить. Почтенную публику интересовала информация, а не ее личные переживания.