Легенда о Безголовом - Андрей Кокотюха

В поисках кандидата в убийцы недавно освободившегося из зоны рецидивиста Михаила Дорошенко оперативники получили информацию о Ваське Хмаре и, занявшись его поисками, отбросили все прочие возможные версии. Вещь, характерная для подобного расследования? Едва ли. Но это я теперь понимаю, что едва ли.

Идем дальше. Журналист Сизый – вообще не местный. Только на установление его личности ушла бы прорва времени, если б не случайная подсказка директора музея Анатолия Бондаря. Темные делишки Сизого с «сексуально ориентированным» путеводителем тоже всплыли неожиданно и исключительно благодаря усилиям Стаса. Все это могло бы вообще не случиться, а убийство приезжего, как правило, сильно затрудняет расследование, давая преступнику возможность замести следы.

К чему это я? А вот к чему: если все это принять к сведению, то выбор жертв уже не выглядит таким произвольным. Пока что связь между всеми тремя не просматривается, но кто сказал, что она сама должна бросаться в глаза? Главная цель преступника достигнута: расследование стоит на месте, а убийца между тем спокойно выбирает жертвы, и вовсе не «от фонаря».

Он как минимум знал, что Дорошенко не местный, в недалеком прошлом – вор-рецидивист и к тому же имел серьезный конфликт с Васькой Хмарой. И о Сизом убийца точно знал, что тот издалека. Такое просто выяснить, достаточно поинтересоваться постояльцами гостиницы, причем этот интерес должен выглядеть вполне естественным и не вызывать подозрений.

Придя к этим выводам, я не удержалась и набрала номер Жихаря. Абонент находился за пределами зоны досягаемости. Ладно, пусть. Набрала Тамару – та тоже отключила телефон. И правильно – звонят тут всякие, работать мешают… Я еще не могла отчетливо сформулировать возникшие у меня мысли, но точно знала – им не хватает какого-то стержня, без которого невозможно сложить всю эту мозаику.

Как только я осознала, что хоть куда-то, но двигаюсь, меня охватила неукротимая жажда деятельности. Все вокруг при делах, одна я, такая умная, сообразительная и, надо признаться, слегка под коньячком, ничем не занята. На этой волне я снова попыталась пробиться к Жихарю, и, к моему удивлению, это получилось.

– Ну? – коротко бросил он в трубку.

– Что «ну»? Ты очень занят?

– Лариса, вообще-то у меня рабочий день и, поверь, не лучший в моей жизни. У тебя что-то срочное?

– Ничего, – отрезала я, отключилась и решила обидеться. Подумаешь – дела у него! Обычные понты вечных неудачников, а Стас именно таков – варится в своей провинциальной ментовке без всяких перспектив и надежды на счастье в личной жизни. Еще и целоваться лезет, идиот самоуверенный!..

Немного подумав, я набрала мобильный Бондаря. Этот отозвался сразу после первого гудка и даже узнал меня по голосу:

– Добрый вечер, Лариса. Перезвоните мне по домашнему, так будет удобнее.

Через минуту я уже слышала его голос в трубке стационарного телефона.

– Еще раз добрый вечер!

– Вы, наверно, звоните, чтобы похвастаться?

– Чем же это?

– Собственной прозорливостью. Вы же предсказали третье убийство. В городе только о нем и говорят.

– Вы, надеюсь, никому о нашем разговоре не сообщали?

– Я, Лариса, не враг ни вам, ни тем более себе. Вся наша позавчерашняя болтовня – всего лишь гипотезы и предположения, в которые я, честно признаюсь, не особенно верил.

– А теперь верите?

– Смотря во что. В призраков не верю и не уверую. Я материалист, а охота на привидений – это занятие для журналистов.

– Не любите вы их все-таки…

– Скорее недолюбливаю, – согласился на другом конце провода Бондарь. – Может, заглянете в гости? Чайку попьем, хорошего, с мятой. И не с магазинной, а с настоящей. Наш сторож выращивает в саду, даже отдельную грядку для нее завел. Разотрешь в ладонях – а-ах, как пахнет! Степан, человек божий, сам собирает и сушит, да и мне кое-что перепадает.

– Аппетитно рассказываете. Но у меня встречное предложение: может, еще раз прогуляемся в имение?

– Вот так, на ночь глядя?

– А почему бы и нет?

– Согласен, прогулка романтическая, но ради чего? Что вы на этот раз хотите выяснить и что надеетесь разглядеть там ночью?

Сказать или нет? Об этом знают уже трое, но я, Тамара и Стас – люди не чужие, если можно так выразиться. А Бондарь как-то не вписывается в круг тех, с кем можно поделиться сомнительной информацией.

Все еще сомнительной, хотя Безголового уже видели двое дееспособных взрослых людей.

– Полковник Яровой собирался замуровать этот самопальный вход в подземелье.

– Уже замуровал, я лично при этом присутствовал. Больше того – вручил ему ключ от двери и заверил, что дубликата не существует. Лариса, я понимаю ваше стремление включиться в поиски убийцы, но хочу дать совет: не гоняйтесь за призраками. И вообще – немного расслабьтесь и отдохните. Обойдутся и без нас с вами, какими бы добрыми намерениями мы не руководствовались. И не обижайтесь на меня: мне и в самом деле интересно с вами общаться…

– А я все-таки обижусь! – раздраженно бросила я в трубку и вернула ее на место, в последний момент едва удержавшись, чтобы не швырнуть на рычаг.

С какой стати все вокруг начали давать мне советы? То не делай, туда не ходи! Мир принадлежит мужчинам, а вы, бабы, сидите и не рыпайтесь. Дети, кухня, церковь или как там у немцев? Перетопчутся!

Присев на диван в гостиной, я закрыла глаза и попыталась вспомнить, где я видела в этом доме фонарик. И вспомнила. Порывшись на полках, в ящиках, а затем и под кроватью в комнате, где спали старшие дети, я с торжествующим видом вытащила из-под кровати мощный карманный фонарь. После этого, встав перед зеркальной створкой шкафа, разделась до белья и, глядя на себя в профиль, натянула джинсы и водолазку, а потом вытащила из шкафа Томкину кожаную куртку, которая с некоторых пор стала ей маловата. Натянула ее и застегнула молнию до самого подбородка. Последний штрих – синяя вязаная детская шапочка, которая пришлась мне как раз впору. Потуже зашнуровав кроссовки, я запихнула в карман джинсов свой мобильный.

Все, я готова.

К развалинам я отправилась на машине.

По пути подумала, что подъезжать вплотную не следует, и решила оставить «опель» примерно там, где вчера мы с Жихарем выслеживали Безголового. Укрытие получилось почти идеальным: машина была надежно замаскирована зарослями. Запирать ее я не стала – просто сунула ключи в карман, осторожно пробралась через колючий кустарник и спустилась с холма на открытую местность.

Еще когда я отъезжала от дома, ветер мне не понравился. А теперь, когда у меня не было никакой защиты, я всем телом почувствовала, каким резким, порывистым и влажным он стал. Первые капли упали, когда я уже приближалась к руинам, а затем, без всяких прелюдий, сплошной мокрой стеной хлынул дождь. Мне ничего не оставалось, как со всех ног броситься к разрушенному зданию, обогнуть его и нырнуть в первый попавшийся пролом.

Но и там я не нашла защиты от ливня. В том помещении, где я побывала позавчера, вообще не было ни потолка, ни крыши. А здесь над головой все-таки что-то нависало, только толку от этого не было никакого – чистая декорация. Точнее – дырявое решето, через которое лилось и лилось. Я еще не успела промокнуть до нитки, но если дождь не прекратится в ближайшие четверть часа – все, простуда и насморк гарантированы. Я вообще плохо переносила ненастную погоду, в особенности осенью. Сквозняки же были моими заклятыми врагами, из-за чего бывший муж дразнил меня, называя мерзлячкой.

Здесь, на развалинах, полный набор: из пролома сквозит, сверху льет, ну и прочие бонусы за дурость. А что, кроме дурости, могло загнать меня сюда ночью, да еще и в такую погоду? Рассказать кому-нибудь – засмеют. Да и рассказывать незачем. По-быстрому забыть все свои бредовые идеи и теории, марш-броском вернуться на холм к машине, потом домой, пока никто меня не хватился, глоток коньячку для профилактики – и под одеяло, отогреваться.

Минут через пять дождь как будто начал слабеть. Осторожно отлипнув от стены, где было чуть посуше, я убедилась, что так оно и есть. Дождь еще шел, но уже не лило как из ведра. Поправив шапочку, втянув голову в плечи и стараясь осторожно ступать среди обломков, я добралась до пролома и вышла из развалин.

Затем обогнула угол полуразрушенного здания и оказалась прямо перед остатками высокой стены.

Безголовый уже был на месте – на самом верху.

Мне никогда не случалось видеть призраков так близко.

Впрочем, до позавчерашнего дня я вообще ни разу не видела ни одного призрака ни на каком расстоянии. С того места, где я стояла, Безголовый казался гигантом, чьи плечи упираются в низкое небо. Он стоял неподвижно, и дождь, очевидно, ему ничуть не мешал.

Застыв как вкопанная, я тоже на какое-то время забыла о дожде. Но, когда призрак снова, как и в прошлый раз, взмахнул рукой, сжимавшей что-то похожее на саблю, я вышла из ступора и бросилась назад, под защиту главного здания. Другого места для укрытия здесь не было, вдобавок мне почему-то показалось, что развалины могут меня защитить.