Неудержимое желание - Сюзанна Энок

Было два часа ночи, когда карета вдовствующей герцогини Уиклифф остановилась у дверей Карроуэй-Хауса. Джорджиана поднялась с места, когда ливрейный лакей распахнул перед ней дверцу.

— Я рада, что Милли поправляется, — сказала Фредерика. — Передай ей это.

— Передам. — Джорджиана поцеловала тетушку в щеку. — Спокойной ночи.

— Почаще навещай меня, дорогая.

Джорджиана оглянулась.

— Я не останусь здесь навечно. Милли уже передвигается почти самостоятельно, и я еще успею надоесть вам.

— Никогда, дитя мое.

Докинз, казалось, редко бодрствовал и днем, тем более не следовало этого ожидать от него после часа ночи, поэтому Джорджиана сама открыла дверь. Тристан и Брэдшо исчезли с бала довольно рано. Очевидно, они скрылись в одной из игорных комнат, устроенных герцогом Девонширским. Она надеялась, что Тристан снова выйдет в зал, чтобы посмотреть, с кем она танцует, но он не появился. Амелия все-таки добилась своего: она танцевала с ним вальс.

Одна лампа все еще горела в холле, другая — на верхней площадке лестницы. Света было достаточно, чтобы благополучно добраться до своей спальни, и Джорджиана отослала служанку. Теперь ей нужно найти способ самой расстегнуть пуговки на спине, иначе придется спать в платье. Да ей и не хотелось снимать его.

Взгляд Тристана, буквально пожиравшего ее глазами, возбуждал ее. Она чувствовала, как по ее телу растекается когда-то такое знакомое тепло. Шесть лет назад она испытывала радостный трепет, ибо знала, что именно она привлечет его внимание и он будет смотреть только на нее. Господи, какой глупой и наивной она была! Да, до сих пор она испытывает эти чувства от одного его жадного взгляда или комплимента.

— Джорджиана.

От шепота, доносившегося из гостиной, у нее перехватило дыхание.

— Тристан? Что?..

— Иди сюда.

Сдвинув брови, она пересекла холл и подошла к дверям, в проеме которых увидела темную тень. Это был Тристан. Слава Богу, он не умел читать чужие мысли.

Взяв ее руку, он завел ее в комнату и закрыл дверь.

— Не двигайся, — прошептал виконт. Она чувствовала на затылке его теплое дыхание. — Я зажгу свет.

Через минуту лампа на столе вспыхнула, заливая комнату золотистым мерцающим светом. Тристан по-прежнему был в вечернем костюме, но уже без верхней одежды и перчаток. Он выпрямился, его глаза сияли.

— Уже поздно, Тристан, — так же тихо сказала девушка. — Говори скорее, что там у тебя, мне хочется спать.

От его обворожительной улыбки у Джорджианы пересохло во рту.

— Где ты взяла это платье?

— У мадам Перисс. Ты об этом хотел поговорить со мной?

— Оно словно соткано феями из паутины и капель росы.

Весь вечер она выслушивала комплименты, но ни один не тронул ее так глубоко, как этот.

— Когда я впервые увидела его, то подумала то же самое. Спасибо.

Он шагнул к ней:

— Потанцуй со мной. Я обещал тебе вальс.

— А музыка?

— Если хочешь, я буду напевать, но слушать меня я бы не советовал.

Она улыбнулась:

— Я могу отсчитывать такт.

Он был в прекрасном настроении. У Джорджианы мелькнула мысль, не сделал ли он предложение Амелии и та приняла его, но это вряд ли заставило бы его так улыбаться. Они с Амелией танцевали слишком сосредоточенно для влюбленных… по крайней мере пока. Размышляя о его отношениях с Амелией, она почувствовала что-то очень похожее на панику. Джорджиана перевела дыхание. Это смешно. Ничего не произошло, он еще не готов к женитьбе. Но даже себе она бы не призналась, что и сама не готова к тому, чтобы он женился на другой.

— Иди сюда, — повторил он, протягивая руку.

— Как тебе понравилось танцевать вальс с мисс Джонс? — спросила она, пряча за спину руки. Она была уверена, что стала мудрее за эти годы. Тогда почему ей так трудно устоять перед ним?

— Я бы с большим удовольствием танцевал с тобой, — по-прежнему очень тихо произнес он. — Ты дашь мне руку, Джорджиана? Я обещал тебе вальс.

— Ты и раньше давал мне обещания, но не выполнял их.

— Это было давно. — Зрачки его глаз сузились. — Теперь я выполняю свои обещания. Или стараюсь по крайней мере. А ты все немного усложняешь. Я хочу танцевать с тобой вальс.

Он неслышно и уверенно, ловко, как пантера, вплотную подошел к ней. О, она допустила ошибку! Ей следовало уйти, пока она не разрушила все, что было ею задумано. Оказалось, что она больше не способна ненавидеть его.

— Я хочу спросить тебя, — сказала девушка, пытаясь собраться с мыслями. — Я хочу знать…

— Почему? — подсказал он. Кажется, вопрос совсем его не удивил.

— Не надо лжи и витиеватых объяснений, Тристан, — решительно заявила она. — Просто скажи мне.

Помедлив, он кивнул:

— Во-первых, мне было двадцать четыре года, и я был очень глуп. Когда в клубе я услышал, как кто-то предлагает пари на поцелуй и чулок леди Джорджи, я охотно заключил его. — Он смотрел на нее, и в его взгляде не было привычного выражения уверенности и надменности. — Но не ради выигрыша. Просто воспользовался поводом.

— Поводом для чего?

Он наклонился и провел пальцем по ее щеке.

— Для этого.

Джорджиану охватила дрожь.

— Было время, когда я отдала бы тебе чулок. У тебя не было необходимости…

— Я и собирался попросить у тебя чулок. Но как только прикоснулся к тебе, мне захотелось большего. Я привык получать все, что хотел. А я хотел тебя, Джорджиана.

Она понимала, что он хотел этим сказать. И в те времена, и теперь его поцелуй молнией пронзал ее тело.

— Хорошо, я понимаю это. Но когда я узнала о пари, почему ты ничего мне не объяснил?

Тристан нахмурился и уставился на свои сапоги, как провинившийся школьник.

— Я не должен был делать то, что сделал, — поднимая глаза, ответил он, — каковы бы ни были причины для этого пари. Ты имела полное право сердиться на меня.

— Так где же мой чулок? — пересохшими губами прошептала она.

Неожиданно он улыбнулся:

— Я покажу, если хочешь.

Ее всегда беспокоило, что Тристан мог кому-то отдать чулок или бросить там, где его могли найти и, зная о пари, предположить самое худшее. Все эти годы Джорджиану не покидал страх, что ее репутация будет погублена.

— Покажи.

Взяв горящую лампу, Тристан сделал знак следовать за ним. Он повел ее по коридору, ведущему в западное крыло дома, и она заколебалась. Там были расположены его личные комнаты и спальня. Но если виконт надеялся, что она может простить его, то, возможно, он влюбится в нее и она успеет помочь Амелии. Осторожно ступая, Джорджиана последовала за ним, словно эта ночная рискованная прогулка ее совершенно не волновала.

Они остановились перед закрытой дверью. Оглянувшись, как будто желая убедиться, что она все еще здесь, Дэр открыл дверь, и они вошли в комнату.