Уроки Красного Октября - Игорь Фроянов

В смутное время начала XVII века Лжедмитрий I «открыл путь в Москву и католикам, которые для тогдашнего русского сознания были «душепагубными волками»[388]. Но «одним бурным взлетом народной волны опрокинута была попытка подчинить Москву католичеству»[389].

В XVII веке отношение к католицизму в России не изменилось. Русские внимательно следили за ходом Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) и радовались каждой победе над католиками, воспринимая их «как подлинное торжество своей собственной политики»[390]. По случаю Брейтенфельдской победы шведского короля Густава Адольфа над армией Католической лиги (1631 г.) в Москве состоялись церковный благовест и молебны, был произведен салют и устроен военный парад. В городе развернулось массовое народное гулянье, где участвовали, по некоторым данным, 60 тыс. человек[391].

При Петре I отношение к католикам переменилось. «Уже во времена Великого посольства и путешествия Петра по Европе в 1697–1698 гг. началось сближение России с католическим миром… Перемена была разительной: многие русские посетили папскую столицу, с благоговением поклонялись ее святыням; Б. П. Шереметьев привез папе царскую грамоту: в Москву был направлен папский нунций. Католики получили право свободного въезда в Россию и право строить католические храмы в русских городах».[392] Первая католическая церковь в Санкт-Петербурге была построена в 1710 г.[393]. Однако в 1719 г. из России изгоняются иезуиты, а в 1728 г. указом Петра II существенно ограничивается въезд в столицу католических священников. Императрица Анна Иоанновна несколько улучшила положение католической церкви, но явное предпочтение среди иноверческих конфессий она отдавала протестантизму[394].

Количество католиков в России увеличилось в связи с разделами Польши в последней четверти XVIII века. Принятие же Павлом I «звания гроссмейстера Мальтийского ордена повлекло за собой переселение в Россию многих мальтийских кавалеров, большей частью иезуитов. По повелению императора Павла I вблизи Невского проспекта на набережной Екатерининского канала для иезуитского коллегиума-пансиона был выстроен дом. В пансионе, который здесь разместился, получили воспитание дети многих русских сановников, некоторые из них по завершении образования перешли в католичество. На это обратил внимание Александр I, и указом от 20 декабря 1815 г. пансион иезуитов был закрыт, а сами они были высланы из Санкт-Петербурга; им было запрещено жительство в Петербурге и Москве»[395]. В последующие годы позиции католиков в России несколько укрепились. И тем не менее «в начале XX века католическая церковь имела в России 12 епархий». В Петербурге, самом открытом влиянию цивилизации Запада российском городе, в это время «действовало 8 католических соборов и не менее 10 приходских и домовых церквей»[396]. Все это, конечно, капля в море.

Исторические факты, приведенные нами, не дают никаких оснований считать католицизм «традиционной религией» в России, поскольку лишь с присоединением Польши он стал заметным явлением в стране, да и то на западной ее периферии, а на коренных российских территориях католическая вера была почти неприметной.

Несмотря на это, римский первосвященник вмешивается в конфессиональную жизнь России, настоятельно предлагая Президенту Российской Федерации сделать все, чтобы «законные права верующих были эффективно обеспечены и чтобы можно было прийти к новой редакции текста, который, опираясь на богатый международный юридический опыт в этой области, стал бы гарантом религиозного мира великой российской нации»[397].

Помимо Б. Клинтона и Иоанна Павла II, к Б. Н. Ельцину обратились американские законодатели: 11 сенаторов и 15 конгрессменов. «Одним из определяющих событий этого века, – пишут они, – стало возникновение демократии и появление гражданских свобод у народа России. Преобладающее большинство этих прогрессивных изменений состоялось под Вашим (Б. Н. Ельцина. – И. Ф.) мужественным руководством в критический переходный период вашей национальной истории. Фундаментальным вопросом, которому Вы последовательно уделяли повышенное и принципиальное внимание, является защита религиозной свободы. На этот раз целью нашего письма является убедительно попросить Вас выступить против недавно прошедшего через Федеральное собрание законопроекта, который, по нашему мнению, представляет серьезную угрозу столь трудно завоеванной свободе. Предложенный закон резко урезает религиозные свободы, завоеванные после крушения коммунизма, и подчиняет религиозную деятельность жесткому и беспрецедентному по нынешним временам государственному контролю. Ряд положений вызывает особую озабоченность»[398].

Авторам письма показалось прямо-таки трагичным то, что «среди тех, по кому сильнее всего ударит» закон, принятый российским парламентом, окажутся «многие российские религиозные организации, которым отказывалось в регистрации в советское время. В их число входят многочисленные основные христианские конфессии и церкви, которые существовали в России в течение многих десятилетий, зачастую облегчая страдания ее граждан в тяжелые периоды их жизни»[399]. Американских корреспондентов беспокоит то, что с подписанием Б. Н. Ельциным закона «государственный контроль распространился бы даже на неформальные незарегистрированные религиозные «группы», такие, как молельные собрания в частных домах, от которых требовалось бы, чтобы они информировали официальные власти о таких собраниях. Более того, деятельность как зарегистрированных организаций, так и подобных неформальных собраний могла бы быть прекращена официальными властями по расплывчатым, недостаточно четко определенным причинам, включая «подрыв общественного порядка» или создание «религиозной нетерпимости». Как видим, американские законодатели настаивают на том, чтобы в России спокойно действовали всякого рода тайные религиозные организации, частные мольбища, чтобы в нашей стране продолжал существовать конфессионный хаос, в котором легко можно было бы растащить русский народ по различным, в том числе антиправославным, конфессиям. Сенаторы и конгрессмены с «почтением» обращаются с просьбой предпринять «все необходимые действия для того, чтобы данный законопроект не стал законом»[400].

По-видимому, в знак особого «почтения» к России и ее Президенту Сенат США принял решение заблокировать экономическую помощь нашей стране (195 млн. долларов), если Б. Н. Ельцин подпишет Закон Российской Федерации «О свободе совести и религиозных объединениях»[401]. С.  Шахрай имел все основания назвать эту акцию американского Сената «недопустимым по форме и несправедливым по содержанию вмешательством во внутренние дела нашего государства»[402]. В своем письме от 19 июля 1997 г. на имя Б. Н. Ельцина он привел убедительные доводы в пользу подписания закона[403]. Но 22 июля Президент отклонил этот закон.

24 июля 1997 г. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II выступил со специальным «Заявлением в связи с ситуацией, сложившейся вокруг нового Закона «О свободе совести и религиозных объединениях», где говорится, что такое «решение Главы государства вызвало сожаление в среде верующих Русской Православной Церкви. Ранее Патриарх, члены Священного Синода Русской Православной Церкви и другие архиереи, собравшиеся в Троице-Сергиеву лавру на праздник преподобного Сергия Радонежского, обратились к Президенту с просьбой ввести упомянутый Закон в действие. Обращения такого рода направлялись духовенством и верующими нашей Церкви и других традиционных религиозных организаций России». Новый Закон, по словам Патриарха, «создает предпосылки для действенного ограждения личности и общества от произвола деструктивных псевдорелигиозных культов и иностранных лжемиссионеров… Текст Закона, являющийся плодом долгих усилий его разработчиков, действовавших в контакте с российскими религиозными организациями, стал выражением высшей точки компромисса разно-действующих интересов, реально существующих в обществе. Дифференциация религиозных объединений по времени их создания, численности и распространению, вводимая новым законом, является весьма справедливым шагом и наличествует в законодательстве многих стран Европы и мира, причем в некоторых из них существует особое правовое положение одной или нескольких конфессий, чего нет в вышеуказанном законе… Вызывает удивление критика упомянутого закона со стороны некоторых зарубежных государственных органов и религиозных объединений, которые никак не реагируют на наличие в ряде стран гораздо менее либеральных законов о религии, а подчас прямо или косвенно поддерживают эти законы. Это говорит о предвзятости и политике «двойного стандарта» в отношении России». Патриарх предупредил Президента о том, что отклонение закона «может создать в России напряжение между властью и большинством народа, что существенно затруднит движение нашего общества к миру и согласию, годом которых провозглашен нынешний год»[404].