Масоны из провинции - Максим Кузьменко

— Ну спасибо! Угодил девчатам! — Раиса Петровна не скрывала радости от подарка. — Думаю ты должен кое-что знать. — она посмотрела на племянника. — Если твой отец вдруг заартачится, — вообще-то женщина хорошо относилась к Александру Александровичу Глову, и любила зятя, но кто знает что в голове у этих москвичей? — то проблем с деньгами у тебя не возникнет. Когда мой батюшка составлял завещание, то и тебя включи в наследники, как единственного внука, и ты имеешь долю в моем деле. Естественно, как пайщик, ты получаешь прибыль, и так-же несешь затраты и убытки, но могу тебя обрадовать, доход больше чем расход. Олечка лучше знает, она твоими делами ведает.

— Вот те на! — засмеялся Алексей Николаевич. — Еще не супруги, а она уже его делами ведает!

— Молчи, старый черт! — Раиса Петровна наигранно рассердилась. — Мы хотели с твоими родителями дождаться когда тебе двадцать один исполнится, и ты учебу завершишь, да видимо там, — она показала пальцем правой руки в потолок. — решили иначе.

— Да, у тебя там уже кругленькая сумма. — прощебетала девушка.

Сергей посмотрел на любимую, взял ее ручку, погладил шелковистую кожу.

— Да этот молодой человек может и сам неплохо зарабатывать, своим умом! — Алексей Николаевич обратился к юноше. — Сколько ты за свой перевод получил?

— Двадцать.

— Двадцать! — подхватил мужчина.

Говорили о разном, о предстоящем гулянье, о Екатеринославске и о еврейских артистах, темы денег больше не касались. Раиса Петровна была в прекрасном расположении духа, но о своем вердикте помнила, Сергей снова отправился на ночевку к Алексей Николаевичу. Молодой человек очень скучал за любимой, ему ее не хватало, но он тешил себя мыслью, что скоро неделя разлуки подойдет к своему концу, а потом и вовсе, они венчаются, и больше никогда не будут расставаться. В прохладном, ночном воздухе чувствовалась осень, звезды сияли особенно ярко, месяц еще не взошел. Путники ехали молча, они провели прекрасный вечер, и теперь не хотели портить впечатление разговорами.

— Мой дом стоял заколочен. — они сидели в гостиной Алексей Николаевича, хозяин дома затопил печь и грубка давала тепло, на столике стояла бутылка настоящего рома, две рюмки, кусочками нарезанные сыр и сухая колбаса лежали на дубовой досочке. Мужчина продолжал свой рассказ, видимо ему хотелось выговорится, а Сергей хотел дослушать историю до конца. Еще юноша отметил, что сегодня генерал очень много курит, они выпили и рассказчик продолжил. — Что-то успели растащить, мои деньги и сбережения пропали вместе с Еленой, ну да я ее не виню. Из Александровска было письмо, скончался дядя Даниил, мой брат Павел звал в гости. Его даже не известили о моей смерти! Ну это было к лучшему, зачем потом объяснять мое воскрешение.

— А как ты остальным его объяснил?

— Правду рассказал, — Алексей Николаевич пожал плечами. — да особо никто и не расспрашивал, у них и без этого забот хватало. Меня восстановили в звании, готовили бумаги в Петербург, что так, мол и так, живой, рано похоронили. Я-же решил действовать. На следующий день я собрал Озерского и Колосова, и смог их убедить в целесообразности моего замысла. Я рассудил, что во вражеском стане, то-есть среди бандитов, началась неразбериха. Так оно и было, одни кричали что Брага, подонок и негодяй, решил присвоить все денежки себе, перебил остальных командиров и смылся, другие горланили что враждебная им банда похитила главаря, третьи винили предыдущих двух, дескать это они все устроили, а сейчас хотят глаза замылить, подозрения от себя отвести, а потом все денежки прикарманить. Но обо всем этом я узнал уже потом, когда допросил одного из разбойников. В общем, началась резня, половину нашей работы они сделали сами, распались на небольшие отряды, да разбежались. Самый многочисленный занял холм, вот примерно так я и убедил начальников штаба и города: «Самое время, пока они не опомнились, вторую зиму отрезанный город может не пережить». Долго, или нет, а согласились со мной и Озерский, и Колосов, а когда услышали что людей я сам поведу, даже обрадовались.

— То-есть как? Генерал не выявил желания покончить с такой угрозой самолично? — Сергей мало что понимал не только в военном деле, но и в тех, кто этим делом собственно занимается.

— А вот так, — Алексей Николаевич налил, они выпили, закусили сухой колбасой, ром Сергею понравился, но больно-уж тяжел напиток. — позволь я кое-что проясню тебе насчет армии его величества. Звания офицера, возможность дорасти до командующего и прочие привилегии там раздают не за личные заслуги и определенные качества, а за фамилию. Большинство бравых генералов и часу не были на полях сражений, предпочитая руководить действиями вверенных им соединений, находясь за десятки верст от линии фронта, сидя в удобных креслах, под куполами генеральских шатров. И офицеры тому не исключение, к примеру, я даже не обучался, мой отец был офицером, а этому содействовал дед, который в бытность службы своей, завел необходимые знакомства и дружбы, пристроил сына на теплое местечко. Таким образом и я стал офицером. Но есть разница между мной, как офицером, и теми бездарями, которые в угоду своей славе, или богатству, готовы губить десятки солдат. Тому множество примеров, и их больше, чем тех, когда генерал, подобно римскому герою, ведет своих людей за собой, а не прячется за их спинами, и отступает в первых рядах. Озерский не был плохим человеком, но он был штабной, и абсолютно бестолковый как военачальник, а Колосов боялся полностью потерять город, и в сущности был самым обычным трусом, а не сбежал из города раньше только потому, что боялся в дороге погибнуть. Хуже обстояли дела в казармах, было только двести человек солдат, два прапорщика да лейтенант с капитаном. С амуницией правда получше, ружья, пистолеты и заряды к ним, порох, сапоги и прочее, всего было вдоволь, с запасом. Отдавать приказ, который прозвучит примерно так: «Я уже пол-ста загубил, теперь ваша очередь!», я не стал. Вместо этого выложил все как есть, что мне известно местоположение их логова, что их главарь сидит у нас в карцере, что бандиты стали вести себя беспечно и теперь являются легкой добычей, стал ждать. К моему удивлению набралось больше семидесяти человек добровольцев, и прапорщик в придачу, надо отдать должное Озерскому, он не мешал, вообще не интересовался нашими делами. Причиной тому было следующее, под шумок предстоящих событий, он и Колосов хотели тихонечко убраться в Тобольск, переждать бурю, вот и не привлекали к себе лишнего внимания. — некоторые подробности шокировали Сергея, он конечно слышал о безалаберности российских чиновников, но даже представления не имел о масштабах этого явления. — Добрый десяток я отсеял сразу, мне нужны были молодые, здоровые и выносливые солдаты. Шесдесят восемь человек, вместе со мной и прапорщиком. Неделя ушла на подготовку, тренировал их в стрельбе, научил как выбрать дорогу в трясине. Лето было в своем разгаре, в пригороде я без труда смог отыскать необходимые мне травы, на опушке леса росли подходящие кусты. Я приготовил варево, подобно тому что пил в пещере Браги, в ночь его похищения. Три последние ночи я поил своих ребят этим варевом и приучал действовать в темноте. И вот мы выступили пешими на болота, провизии на три дня, побольше боеприпасов и у каждого по два ружья. Как и тогда с Никитой, двигались мы ночью, и почти сразу наткнулись на стоянку. Я решил действовать методами своего врага, подобно разбойничьему набегу, как можно больше уложить из далека, стреляя из ружей, остальных попросту добить, особо не рискуя. Солдаты разбились по три, самый меткий стреляет, двое заряжают и смотрят что-бы враг не приблизился, свою «троицу» каждый солдат знал сам, я с прапорщиком вдвоем. Мы окружили лагерь, человек тридцать, не больше, но и это было уже что-то. Несколько минут стрельбы и криков, вот две «троицы» погнались за сбежавшими, три, четыре выстрела, и хлопцы вернулись, не ушли от них разбойники. Первая победа далась легко, подняла боевой дух, вселила в моих людей надежду, но расслабляться я им не давал: «Наше преимущество во внезапности, скорости и беспощадности.», так я им говорил, и они слушались. Обыскали убитых бандитов, взяв себе то что могло нам понадобится, мы двинулись дальше. Теперь, перед каждой атакой, я тщательно прорабатывал пути отступления, всегда готовил два-три варианта ухода, несколько раз мы заманивали бандитов в ловушки, и там расправлялись с ними. Лето в Сибири кончается быстро, так что, можно сказать что уже к осени, спустя две недели, мы вышли на холм с разбойничьим логовом. Ситуация была в точности такой, как я и предполагал, шатерный городок у подножья исчез, только обгорелые колья палаток торчали из земли, около двухсот разбойников теперь жили в норах на холме. За эти две недели мы перебили немало народу, но я, как и прапорщик, мы понимали, что только после разгрома этой банды, можно считать что наступил перелом в нашем противостоянии. За собой мы оставили не только трупы врагов, было еще сделано несколько схронов с оружием, порохом и другими припасами, я отправил десять человек, во главе с прапорщиком, забрать и принести все сюда, к холму. Сам, и еще десять со мной, пошли в разведку, нужно было обойти холм по периметру, осмотреть местность. Остальные готовили что-то наподобие укреплений, рыли длинные траншеи и накрывали их щитами, которые вязали из дерева. В случае неудачи, я хотел отступить сюда, укрытие давало возможность спокойно перегруппироваться, понеся минимальные потери, и решить что предпринять далее, здесь-же оставался резерв. За все две недели я не потерял ни единого солдата, благодаря своей осмотрительности и щепетильности в мелких деталях, а это поднимало боевой дух, здорово поддерживало мой авторитет. Разведка показала что жизнь дураков ничему не учит. Ни пропажа их командира, ни ночной погром в стане, ни междоусобица не заставили этих бестолочей даже караулы выставить, не говоря уже о дозорах! Разве что места на холме теперь хватало всем, не было шатров внизу, но даже загон с лошадьми оставался на прежнем месте! Я вернулся к нашему лагерю уже имея четкий план в голове. В сумерки вернулся прапорщик, я собрал всех бойцов и изложил свой замысел: «Три троицы остаются здесь, — нам всем нравилось это название. — если что пойдет не так, будете прикрывать наш отход. Остальные делимся на две группы, с одной я, с другой прапорщик Михайлов. Моя группа идет первой, заходим в нору и устраиваем там бойню, группа Михайлова идет за нами и прикрывает тыл. Михайлов, твоя задача не обнаружить себя, если на мою группу нападут, то ты должен застать неприятеля врасплох. В следующую нору заходишь уже ты, а мы прикрываем тебя. Там, между норами, почтительное расстояние, мы должны успеть перезарядится, сгруппироваться и быть готовыми ко всему, до полуночи мы их возьмем. Если нет, все должны помнить где лагерь, при команде разбиваемся на троицы и двигаемся сюда. Андрей, твоя троица старшая в лагере. Не жалеть никого, там мы встретим и женщин, и детей, все кто не связан, обязательно попытается вас убить. Разбится на троицы только по команде! В пещере есть шанс не только отбиться, но и подавить противника, если действовать правильно. А сейчас всем готовится, чистите ружья, готовьте заряды, и отдохните, через три часа выступаем». Мне ответили: «Слухаем батьку!». Раньше казаки батьком своего атамана называли, вот и я стал атаманом, не мудрено, я же из козацького роду.