На высотах мужества - Федор Гнездилов

Гвардейцы нашего полка вместе с другими полками 303-й авиадивизии обеспечивали боевые действия штурмовиков [114] и бомбардировщиков, прикрывали наши войска, вели воздушные бои с вражескими «мессерами» и «фоккерами». 14 августа мы перебазировались поближе к участку прорыва, на аэродром Городечня.

Фашистское командование перебросило на это направление крупные силы наземных войск, значительные силы авиации. Схватки наших летчиков с фашистскими истребителями шли на всех высотах. Они начинались на рассвете и завершались с наступлением темноты.

В одном из воздушных боев особо отличился Владимир Запаскин. Он не просто показал высокое мастерство маневра, меткость в ведении огня из бортового оружия, но и проявил военную хитрость. А произошло это так.

Восьмерка наших «яков», ведомая капитаном С. А. Сибириным, встретила на маршруте 36 «хейнкелей». Они шли единой колонной, их сопровождали две шестерки истребителей. Силы были неравными. Однако никак нельзя было пропустить бомбардировщиков в район расположения наших наземных войск.

Сибирин приказал Запаскину атаковать «хейнкелей», а сам со звеном решил связать боем «фокке-вульфов». Однако противник оказался опытным, не дал себя обмануть. Одной шестеркой он атаковал звено Сибирина, шедшее в верхнем эшелоне, другой - звено Запаскина, и ни одному из наших истребителей подойти к бомбардировщикам не удалось.

А «хейнкели» между тем приближались к нашим войскам.

Здесь- то Владимир Запаскин и применил обманный маневр. Летчики его звена стремительно ушли вверх. Потом выполнили переворот, дважды сменили направление полета и перешли в крутое пикирование, демонстрируя выход из боя.

«Фоккеры» не стали их преследовать - не решились оторваться от своих бомбардировщиков. Когда же до земли оставалось не более 1000 метров, наши «яки» стремительно вышли из пикирования и, используя большой запас скорости, с набором высоты настигли «хейнкелей». Удар по ним нанесли сзади снизу метров с сорока. Меткими пулеметно-пушечными очередями В. Запаскин, Б. Ляпунов и И. Столяров подожгли одновременно три бомбардировщика.

Пока гитлеровцы соображали, что же произошло, четверка «яков» проскочила вперед, выполнила разворот на 180 градусов и атаковала «хейнкелей» вторично, на этот [115] раз на встречных курсах. Наши летчики по-прежнему вели по врагу прицельный огонь из всех своих точек. В. И. Запаскин и В. А. Баландин сбили еще два Хе-111.

Этот ошеломляющий удар с разных направлений расстроил боевой порядок фашистских бомбардировщиков. Они сбились в беспорядочную стаю и, сбросив бомбы куда попало, начали удирать.

В то время, когда летчики звена Запаскина атаковали «хейнкелей», Сибирин со своими ведомыми дрался с шестеркой ФВ-190. Фашисты разом накинулись на четверку гвардейцев. Однако Сибирин упредил их: обе наши пары «ножницами» разошлись в разные стороны, а затем атаковали «фоккеров» на встречных курсах. Враг не ожидал такого маневра, растерялся. Тут-то Сибирин и сразил одного из фашистов. Остальные рванули ввысь, чтобы нанести удар сверху. Но наши «яки» бросились за ними. Дмитрию Лобашеву удалось догнать и сразить еще один «фокке-вульф».

Это вызвало замешательство в строю противника, и четверка ФВ-190 ничего иного не придумала, как встать в вираж. Наша четверка тогда атаковала врага сверху. На этот раз удача сопутствовала Николаю Пинчуку - третий «фоккер» пошел к земле.

Так восьмерка наших «яков» сорвала бомбовый удар 36 «хейнкелей», уничтожив 8 самолетов врага…

В конце августа, завершив переформирование в тылу, к нам на прифронтовой аэродром прилетел полк «Нормандия». Теперь в его составе были четыре эскадрильи. А командовал полком майор Пьер Пуйяд, заместителем у него был майор Луи Дельфино. Все должности техсостава в эскадрильях укомплектовали нашими авиационными специалистами. Об этом просили сами французские летчики.

28 августа войска Западного фронта возобновили временно прерванное наступление. На земле и в небе, особенно в районе Ельни, разгорелись сильные бои. Об этом сам за себя говорил тот факт, что за период с 29 августа по 6 сентября гвардейцы 18-го полка сбили 32 фашистских самолета и потеряли четверых летчиков. «Нормандцы» уничтожили 13 вражеских машин и потеряли пятерых летчиков.

В наиболее напряженные часы боевых действий наших наземных войск все полки 303-й авиадивизии прикрывали их от ударов вражеской авиации. Не в силах прорваться через наши заслоны, бомбардировщики пытались наносить удары в то время, когда в воздухе не было [116] или оставалось мало наших истребителей. С этой целью вражеские авианаводчики вели непрерывное наблюдение за полетами «яков». И как только наши истребители уходили, немедленно вызывали находившиеся где-то в воздухе группы бомбардировщиков, нацеливая их на сосредоточения советских войск.

Эту уловку врага мы разгадали довольно быстро. Решили перехитрить фашистов. В намеченное по графику время две наши эскадрильи под командованием А. Е. Голубова ушли на прикрытие войск. В заданном районе они приступили к патрулированию. Однако время шло, а противник не появлялся. Тогда Голубов решил продемонстрировать ложный уход всей группы и открытым текстом передал ведомым:

- «Соколы», я - «Первый». Уходим домой!

Повинуясь команде, летчики последовали за ним курсом на восток. В глубине своей обороны, выполняя полет параллельно линии фронта, они снова начали набирать высоту. В это время наш наземный пункт наведения, находившийся в войсках, передал:

- «Соколы», я - «Залив». С запада подходит группа самолетов!

И Голубов повел эскадрильи навстречу врагу. Вскоре на горизонте показались свыше 30 «хейнкелей». Их прикрывали «фокке-вульфы».

- Я - «Первый», иду на «фоккеров». Сибирину и Заморину атаковать «хейнкелей»! - распорядился командир полка.

Сибирин и Заморин нанесли удар по передним звеньям бомбардировщиков сверху на встречно-пересекавшихся курсах. Они буквально врезались в строй врага. От мощного пулеметно-пушечного огня С. А. Сибирина, И. А. Заморина, В. Н. Барсукова и Н. Г. Пинчука четыре Хе-111 были сбиты в первой же атаке. Боевой порядок вражеских бомберов расстроился. Шестерка «фоккеров» бросилась на выходивших из атаки «яков», но Голубов перехитрил их. На крутом вираже сначала Георгий Хосроев, а затем и командир полка весьма расчетливо сразили двух помеченных крестами истребителей. Экипажи «хейнкелей», вероятно, не ожидали такого натиска гвардейцев. Сбросив бомбы, они повернули обратно. Наши «яки» стали их преследовать. Всего три минуты потребовались Н. Н. Даниленко, Д. А. Лобашеву и И. Соболеву, чтобы сбить еще три бомбардировщика. [117]

Вражеская уловка не удалась. 7 «хейнкелей» и 2 «фоккера» догорали на земле.

В день освобождения Ельни в одном из воздушных боев Н. Г. Пинчук таранил Ю-87. Впоследствии он рассказывал об этом сам:

- По сигналу с КП полка наша шестерка, ведомая Сибириным, взлетела на перехват бомбардировщиков. Следом за нами поднялась в небо шестерка французов во главе с Бегэном. Вышли в заданный район и насчитали в нем до пяти десятков «юнкерсов» под прикрытием «фокке-вульфов». Они шли нам навстречу. Капитан Сибирин приказал увеличить скорость и приготовиться к атаке. Мы пошли на первую девятку «юнкерсов» в лобовую атаку. От огня Сибирина, Лобашева, Арсеньева и моего четыре «юнкерса» рухнули на землю. Строй бомбардировщиков смешался. Прикрывавшие их «фоккеры» попытались нас атаковать, но сами попали под атаку французских летчиков.

Началась огненная карусель. В ней участвовали около восьмидесяти самолетов. Нас с Лобашевым попытались сразить «фоккеры». Мы ушли из-под удара, сами открыли огонь по врагу. Дмитрий Лобашев поджег одного. Моя очередь, к сожалению, прошла мимо. Отворачивая от фашистского истребителя, я увидел вблизи перед собой «юнкерс». Мгновенно взял его в прицел и нажал гашетку. Выстрелов не последовало. «Таранить!» - мелькнула у меня мысль.

Вражеский летчик начал маневрировать. Стрелок открыл беспорядочный огонь. Я довернул машину вправо, увеличил скорость и консолью крыла ударил «юнкерс» в фюзеляж. Он разломился надвое. Но и у моего «яка» не стало половины крыла. Он стал неуправляем. Выход был один - воспользоваться парашютом.

Начал открывать фонарь кабины, но не тут-то было. Не открывался он - заклинило при ударе. Тревожно стало на сердце. Отстегнув привязные ремни, я обеими руками потянул ручку фонаря на себя. Неожиданно меня выбросило из кабины, и я оказался в свободном падении. Дернул кольцо парашюта, а когда он раскрылся, посмотрел вниз и с ужасом определил, что спускался на вражеские позиции, и притом босиком. Мои сапоги остались на педалях самолета.

Понаблюдав за тем, куда меня несет, я немного успокоился. Ветер сносил меня в сторону наших войск. В это время увидел слева огненные трассы «фоккера». Он решил [118] расстрелять меня в воздухе. Думал, все, крышка мне. И тут увидел двух «яков». Они и спасли меня, отогнали фашиста. Коки воздушных винтов истребителей были трехцветные: французы, значит, выручили меня. На фюзеляже одного «яка» я увидел цифру «И». Это был самолет Альбера Дюрана. «Спасибо, друзья!» - выкрикнул им, будто они могли услышать.