Гуманитарная помощь - Максим Шапиро

- Наши гены тоже совершенно эгоистичны142, – заметил Семченко, - Вот только члены команды боевого космического корабля могут ненавидеть друг друга сколько угодно и каждый может пытаться улучшить свою жизнь за счет других, но в открытом космосе бежать с корабля некуда. Так что, когда речь пойдет о выживании корабля в бою, все они будут выкладываться по полной. Просто из чувства самосохранения. Для наших генов таким кораблем является наше тело.

- Люди, однако, не живут в открытом космосе, - заметил Поллит, - Если конечно не брать в расчет «Свободное пиратское галактическое братство» и прочие исключения относительно недавнего времени.

- То есть им есть куда бежать? – спросил генетик.

- Теоретически есть, - ответил Поллит, - И, тем не менее, люди при определенных условиях весьма альтруистичны. Уже сами масштабы благотворительности свойственной роду человеческому должны заставить задуматься. Зачем мы помогаем тем, кто вряд ли когда-нибудь ответит нам услугой за услугу? С точки зрения логики быть эгоистом в достаточно большой группе альтруистов настолько выгодная и успешная стратегия, что непонятно, почему этот вариант выбирают так мало людей.

- Может быть эти эгоисты боятся, что эти альтруисты могут собраться вместе и переломать им ноги? – ехидно заметил Семченко.

- Но дело в том, - снова вступил в разговор Граф, - Что наказывать эгоиста, который тебя лично не обманул, а нанес вред кому-то еще - это тоже альтруизм143. Наказание обманщика требует затрат времени и ресурсов144. А в достаточно большом сообществе эгоист может просто раствориться в толпе и найти его, чтобы наказать потребует несоразмерных нанесенному вреду усилий. И, тем не менее, люди как правило этих усилий не жалеют145.

- Ладно, - вздохнул Семченко, - Сдаюсь. Давайте выкладывайте в чем же дело.

- Ответ на самом деле очевиден. Если эгоизм торжествует в условиях, когда покинуть группу легко, а сама группа достаточно велика, то наша склонность к альтруизму рождалась в маленьких обособленных группах, находящихся в состоянии настолько жестокой конфронтации146, что покинуть такую группу означало бы верную смерть. Межгрупповая конкуренция способствует групповой кооперации147.

- И тут самое время вспомнить с каким энтузиазмом резали друг друга наши предки из каменного века148и продолжают резать аборигены Сараста, - добавил Граф.

- Понятно, - кивнул Семченко, - Из-за того, что племена Сараста непрестанно воюют между собой, каждый отдельный член племени образец самопожертвования.

- По отношению к своим, разумеется, - уточнил советник.

- Даже гормон этим заведующий известен, - добавил Поллит, - Это окситоцин149. Он, что характерно, усиливает альтруизм к своим и одновременно агрессию к чужакам. Ну и то, что склонность к самопожертвованию150 определяется не только культурой, но и наследственностью151 уже давно не новость.

- Итак, фактически мы имеем кровожадные банды внутренне альтруистичных охотников-собирателей, которые к тому же и врожденные конформисты152, - подытожил генетик, - Но что-то мне все же не верится, что в таких тепличных условиях не возникает эгоистов. Альтруизм одних – идеальная питательная среда для эгоизма других. Ведь гораздо лучше, пользуясь альтруизмом соплеменников, отвертеться от войны, где могут убить, и остаться дома с кучей женщин, за которыми некому присматривать, пока остальные кладут свои жизни на алтарь победы над нехорошим врагом.

- Лучше, - подтвердил Поллит, - Но вот вы, генетик, скажите мне, что происходит, когда некий фермент, ген или целая клетка вырывается из-под контроля организма?

- Ничего хорошего. Все это, начиная от бунта B-хромосом153, мятежа фактора расхождения сегрегации154, коварства гена Медеи155, восстания транспозонов156, буйства эндонуклеазы генной конверсии157, заговора генов цитоплазмы158 и заканчивая банальным раком159 и прочим160, ведет к ослаблению этого самого организма, ухудшению приспособленности, а зачастую и к его смерти.

- Но, судя по тому, что организмы все еще существуют, они как-то научились с этим справляться, - заключил Поллит.

- Научились. И принцип тот же, что у разделения властей. Одиночка эгоист обычно не может выстоять против всех остальных членов сообщества, если они на него ополчатся.

- Ну вот и у людей также161. Более того, мы наказываем эгоистов не совсем бескорыстно. Сканирование мозга показывает, что мы при этом испытываем сильнейшее удовольствие162. Оно и неудивительно. Наши предки были высокосоциальные коллективисты эволюционно163 заточенные164 на выявление165 эгоистов и обманщиков. Это кстати одна из причин популярности мыльных опер. Мы инстинктивно любим сплетни.

Нашим предкам они среди прочего служили для все той же цели – выявления и запоминания людей с подмоченной репутацией166. А уж если наши пращуры выявляли какого эгоиста, то жизнь его становилась очень неприятной167 и, как правило, недолгой. Времена тогда были суровые. А на Сарасте они продолжают оставаться таковыми.

- Если аборигены Сараста не перестанут заниматься ерундой и не возьмутся за сельское хозяйство, то скоро времена там станут еще более суровыми. Если конечно жители планеты не освоят фотосинтез, как растения, которые они так упорно отказываются сажать, - ехидно вставил Семченко, - Или же они могут перейти на каннибализм. Тоже в принципе решение демографической и продовольственной проблемы. Темтболее, что я слышал, что там поеданием ближнего своего и сейчас не брезгуют. И если уж они там такие любители альтруизма, то могут честно делить мясо убитых врагов на все племя, включая стар и млад.

- Самое забавное, - улыбнулся Поллит, - Вы только что случайно сформулировали самую суть проблемы. Я, разумеется, не о каннибализме, а о склонности аборигенов Сараста делиться мясом дичи, добытой на охоте, с менее везучими членами племени.

- Потому, что они там все поголовно альтруисты, а те, кто не альтруист рискует получить копьем в бок или дубиной по голове?

- Верно, - согласился Поллит, - Но почему они такие альтруисты только в том, что касается охотничьей добычи? Альтруизм мгновенно испаряется, если дело идет не о мясе, а о плодах собирательства168. Которым занимаются именно женщины. Они собирают те продукты, добыча которых стабильна и прямо пропорциональна вложенному труду, а вот мужчины предпочитают добывать то, что встречается относительно редко и потому является деликатесом169. Это разделение труда по полу встречается почти во всех примитивных обществах.