Почему это случилось? Техногенные катастрофы в России - Александр Беззубцев-Кондаков

— У тебя прибор неисправный, — сказал он Воробьеву. — Таких полей в природе не бывает!

Воробьев сообщил об аварии в Киев дежурному по штабу гражданской обороны, а Брюханов начал звонить руководству в Москву — во Всесоюзное производственное объединение «Союзатомэнерго».

Заместитель председателя «Союзатомэнерго» Евгений Иванович Игнатенко в феврале 1986 года приказом министра энергетики и электрификации СССР был назначен ответственным за координацию пусковых работ на вводимых в строй атомных энергоблоках — их в то время в стране было пять. В три часа ночи в московской квартире Игнатенко раздался звонок, и оперативный диспетчер сообщил, что на Чернобыльской станции произошел пожар с радиационными и ядерными последствиями. Взяв свой «тревожный чемоданчик», Игнатенко на такси поехал в министерство.

Связавшись с Брюхановым, Игнатенко попытался понять, что именно произошло на ЧАЭС. По словам директора станции, в результате взрыва, причина которого не ясна, обрушилась кровля машинного зала и аппаратного отделения. Реактор четвертого энергоблока, утверждал Брюханов, заглушен и контролируется. Также Брюханов сообщал в Москву, что отклонений в радиационной обстановке на станции нет… Из докладов директора ЧАЭС у московского руководства создавалось впечатление, что реактор цел, а значит — самое страшное не случилось… Именно так и было доложено в Совет Министров СССР, а ближе к утру — лично М.С. Горбачеву. Значит, паниковать нет причины. Однако тон докладов Брюханова час от часа менялся и становился все тревожнее. Так, руководство «Союзатомэнерго» узнало, что пожар полыхает сразу во многих частях станции, есть пострадавшие, прежде всего — пожарные, у которых выявлены признаки радиационного заражения.

В 10 часов утра московская комиссия вылетела с аэродрома Чкаловский. Самолет Ан-24 взял курс на Киев. Разворачиваясь в воздухе для посадки в Жулянах, самолет низко прошел над Чернобыльской станцией. Хорошо был видел развороченный взрывом четвертый энергоблок, от которого поднимался плотный белый дым.

В Жулянах москвичей встретил «Икарус» из Припяти. За окнами автобуса проплывали привольные пейзажи весеннего Полесья, люди работали в садах и огородах, жгли прошлогоднюю листву. Никто из них не знал о ночной беде.

Первыми вестниками трагедии стала встреченная «Икарусом» колонна пожарных машин, которые возвращались из Припяти. Возле развилки на Чернобыльскую станцию стоял патруль — милиционеры дежурили в респираторах.

«Аварийную команду» разместили в гостинице «Полесье», куда вскоре приехал Виктор Петрович Брюханов. Выглядел он после бессонной ночи подавленным и уставшим. Директор рассказал, что реактор сильно поврежден, отмечено высокое радиационное поле на четвертом энергоблоке и во дворе станции, пострадавшие пожарные и сотрудники станции готовятся к отправке спецрейсом в Москву. Вместе с Брюхановым, который сам сел за руль, несколько членов «аварийной команды» поехали на станцию. Переодевшись в санпропускнике, направились на четвертый энергоблок. «Здесь я впервые почувствовал воздействие больших полей гамма-излучения, — вспоминал Евгений Иванович Игнатенко. — Оно выражается в каком-то давлении на глаза и в ощущении какого-то легкого свиста в голове, наподобие сквозняка».

Разрушения, представшие перед комиссией, казались ужасными. Четвертый блок был завален рухнувшими конструкциями. Рядом с ним стояли брошенные пожарные машины. Двор станции и крыши зданий были покрыты густым и черным, маслянистым на вид налетом. Уровень радиации превышал тысячу рентген в час.

У всех, кто находился в эти часы на станции, появился «ядерный» буро-коричневый загар…

«Незамеченные» землетрясения: Чернобыль и Сасово

Возможно, причина Чернобыльской аварии кроется в недрах земли.

В ноябре 1985 года руководство Чернобыльской станции обратилось в Институт физики Земли с просьбой выяснить причины внезапно обнаруженных геодезистами вертикальных смещений фундамента четвертого (будущего аварийного!) энергоблока. В начале мая 1986 года в Припять в командировку должен был приехать научный сотрудник института Евгений Васильевич Барковский, который разработал специальную аппаратуру, позволяющую фиксировать малейшие нестабильности земной коры под зданиями… Судьба распорядилась иначе — Барковский начал заниматься проблемой Чернобыля уже после катастрофы.

Как говорит профессор Московского государственного строительного университета Сергей Смирнов, авария на ЧАЭС просто противоречит законам физики. «Начнем с того, — подчеркивает профессор Смирнов, — что топливные таблетки, заключенные в твэлах (тепловыделяющих элементах) реактора, содержат всего 2 % делящегося урана, и именно это обстоятельство полностью исключает возможность атомного взрыва. Все, что могло произойти в реакторе и его каналах при самом худшем варианте развития событий, — это химический взрыв „гремучки“, усиленный тепловым (паровым) выбросом. Однако в реальности произошли два загадочных удара, которые привели к выбросу в атмосферу внутренней начинки реактора и радиоактивных веществ. Непонятная сила подбросила верхнюю крышку реактора и стальную крышу над энергоблоком».

Евгений Барковский считает, что авария, сценарий которой противоречит физическим законам, развивалась в полном соответствии с обычным течением гравитационного взрыва. Прежде всего, указывает ученый, нужно помнить о том, что Чернобыльская станция расположена в Припятско-Днепровской впадине, изобилующей всевозможными геологическими нарушениями в земной коре. Один из тектонических разломов проходит непосредственно под атомной станцией.

Итак, посмотрим, как нарастала в Припяти сейсмоактивность в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года.

В 0 часов 34 минуты оператор атомной станции зафиксировал дестабилизацию параметров реакторной установки.

В 1 час 14 минут стоявший вблизи центрального зала охранник внезапно упал в обморок. Приехавшая «скорая» увезла его в больницу, тем самым сохранив ему жизнь и здоровье. Ученые установили, что сейсмическая активность оказывает так называемое геопатогенное воздействие на живые организмы, от него даже иногда гибнут птицы, а люди испытывают нервное возбуждение и могут упасть в обморок.

В 1 час 23 минуты начальник смены реакторного цеха Валерий Иванович Перевозченко увидел странное голубое свечение в зале над реактором. Подобные световые эффекты — частый атрибут сейсмотектонических процессов, они связаны с ионизацией воздуха над подземным разломом. По словам директора Института геофизики Украины Виталия Старостенко, за двадцать секунд до нажатия аварийной кнопки операторы Чернобыльской станции увидели световые вспышки и несколько шаровых молний, что также является признаком тектонической бури.

В 1 час 23 минуты и 37 секунд сейсмостанция «Норинск» и метеостанция в Чернигове зарегистрировали сейсмический сигнал. В это же время сотрудники Чернобыльской станции услышали гул, доносившийся со стороны насосной, почувствовали вибрацию. Все приборы словно сошли с ума, станция заходила ходуном, со стен посыпалась штукатурка.

Специалисты Института имени И.В. Курчатова впоследствии выяснили, что температурные показатели в реакторе во время аварии оставались нормальными, на зато в подреакторном помещении словно бы бушевала раскаленная лава, в которой оказались куски графитовых сборок и урановых стержней.

Непосредственно перед аварией, по мнению Евгения Барковского, произошла резкая подвижка тектонических слоев на разрыве в земной коре. Когда трещина начинает раздвигаться, в окружающих ее породах резко падают давление и температура, а высвободившаяся энергия вырывается на поверхность. Причем ее мощность столь огромна, что она может нарушать законы земного тяготения. Поэтому в зоне тектонических трещин часто рвутся трубопроводы, сходят с рельсов поезда, происходят другие техногенные катастрофы, которые порой трудно поддаются объяснению… В таких местах наблюдаются необъяснимые явления, называемые полтергейстом — летают в воздухе предметы, сами по себе хлопают двери, гаснет и зажигается свет, раздаются странные звуки… Этот подземный энергопоток может подниматься на сотни метров вверх, и если в него попадает самолет, то возникает огромный риск потери управления. В районах активных разломов (а Чернобыльская станция, по мнению Евгения Барковского, оказалась именно в такой точке нестабильности) плотность выходящей на поверхность гравитационной энергии может быть столь мощной, что она способна извергнуть сотни тонн грунта.

12 апреля 1991 года в районном центре Сасово Рязанской области произошел выброс подземной энергии, причем за несколько минут до этого в домах, которые находятся непосредственно над разломом, людей, словно в невесомости, приподнимало в воздух, бросало из стороны в сторону, вылетала из шкафов посуда… Крышки канализационных люков подскакивали на несколько метров вверх. Перед аномальным явлением многие жители районного центра ощутили необъяснимое беспокойство, даже приступы панического страха. Беспокойно вели себя животные. Как и на Чернобыльской станции, в Сасово люди слышали гул, видели странное свечение и чувствовали вибрацию. Диаметр воронки от взлетевшего вверх грунта составил почти тридцать метров. В этой воронке, кстати, тоже было замечено сияние… Воронка мерцала, пока ее не залили водой. Подозрения на террористический акт не подтвердились — на месте «взрыва» вообще не обнаружили следов взрывчатых веществ. Никакого убедительного объяснения «взрыву», по своему разрушительному воздействию равному 25–30 тоннам тротила, в Сасово найти не удалось, зато появилось много «сенсаций» о потерпевшем катастрофу в Рязанской области НЛО. Евгений Барковский уверен, что никакой мистики в сасовских «взрывах» нет и инопланетяне ни при чем — просто здесь разыгралась тектоническая буря, природа которой до сих пор мало изучена.