Erratum-2 - Дылда Доминга

— Марк, — поприветствовал он пришедшего по его зову брата.

Бывший монах был как всегда угрюм и молчалив.

— Да, Синглаф.

— Я хочу, чтобы ты отправился на землю и удерживал души умерших от колодца так долго, как только мог.

— Это вызовет войну, — холодно отметил Марк.

— Да, — в тон ему отозвался Синглаф.

— Мы развязываем войну с адом? — удивился Марк.

— Мы должны вынудить их к диалогу.

— Из-за вашей неудавшейся миссии?

Синглаф передернул плечами, но не нашелся, что ответить по поводу своего позорного провала.

— Это не Его воля. — Наконец, сказал Марк то, чего больше всего боялся Синглаф.

— Откуда тебе знать? — вспылил он.

— Вы больше не слышите его, ведь так? — Спросил Марк с той же интонацией, словно Синглаф ничего не отвечал только что.

— Нет, — сознался Синглаф, опустив голову и не в силах больше смотреть на правильного и прямолинейного Марка.

— Тогда вам стоит какое-то время провести на вторых, — заметил Марк.

— А может, сразу отправиться в ад? — снова вспылил Синглаф, но усилием воли заставил себя успокоиться.

— Вы не в себе, наставник, — проговорил Марк, глядя на него долгим взглядом. — Вы отравлены, и вы бы это поняли, если бы были в состоянии.

— Неужели я повторю ее путь? — в страхе произнес Синглаф. — Неужели я обрек ее на это своим поручением?

— Нет, не повторите, — утешил его Марк. — Вы исцелитесь. Она тоже исцелилась, по-своему.

— Ты считаешь ее темной? — спросил Синглаф.

— Светлейшей из темных, — ответил Марк, и, подумав, добавил, — и темнейшей из светлых.

— Как это понять?

— Она — связующее звено между нами. Хрупкий мост, соединяющий небо и ад.

— О чем ты говоришь? — Синглаф отклонился и едва не в ужасе посмотрел на Марка.

— Сострадание, изливающееся прямо во тьму. Кто из нас может это? Мы отгородились от них. Они — от нас. А она — стучится всюду, и всюду ее слышат.

— Ты говоришь, что мне не нужно ее спасать?

— Я говорю: молитесь о ней, она спасет всех нас. — На этих словах Марк молча развернулся и вышел, словно беседа была окончена.

23

Порывы ветра подымали песок в воздух, но Лили не замечала сотен иголок, толкающихся в ее кожу, и осыпающихся вновь вниз к ногам. Ее душа почти слилась с окружающим пейзажем, и такими же багровыми сполохами в ее сердце вспыхивала боль от безысходности происходящего. Если бы сейчас на нее напали гончие, она не стала бы сопротивляться. Погибнуть — это было бы так просто, почти что утешением в сравнении с тем, что происходило: с этим болезненным осознанием бесполезности и бессмысленности всего, что она сделала. Прав ли был Небирос? Если снова вернуть время вспять, и если в этом новом варианте она будет… Лили задумалась: она уже была в аду, была на небе — где ей еще следовало бы быть, чтобы дать шанс событиям измениться? Самому главному событию: Нику и кокону? Что могло бы удержать их друг от друга? Может, ей следовало войти в кокон с мечом, и убить себя внутри него, тем самым осквернив кровью, разрушив? Пусть бы ее больше никогда не было, но не было бы и проклятого кокона. Ник был бы свободен… Был бы? Лили едва не взвыла, вспомнив о том, что память о произошедшем рано или поздно все равно настигла бы его.

Усевшись на камень возле целой плантации серых грибов, Лили машинально засвистела, словно в ответ на очередной порыв песчаного ветра. И ей тут же отозвался высокий протяжный свист, а затем из песка и пыли, витающей в воздухе, показалась огромная голова с глазами-блюдцами.

— Рада тебе, здравствуй, — как можно отчетливее подумала Лили, и голова, на миг замерев, кивнула.

— Ты знаешь нас? — спросила голова, с интересом глядя на нее.

— Да, — просто ответила Лили.

— Откуда грусть? — спросил василиск, укладываясь кольцами рядом с ней.

— Ник, — ответила она, рисуя его в ловушке из света.

— Кокон, — дернулся василиск от картинки, и Лили поняла, что он отлично понимает, о чем идет речь, и даже обладает в сознании определением этого объекта.

— Откуда ты знаешь? — едва не запутала Лили змея сложность своего вопроса.

— Аспид, — коротко ответил он, вновь успокаиваясь и кладя голову на туловище.

— Кто? — Лили силилась вспомнить, о ком идет речь, но определенно ничего не находила похожего в своей голове. И тогда василиск милостиво предоставил ей картинку огромного черного дракона с антрацитовыми крыльями.

— Боже, — выдохнула Лили, отрываясь от открывшегося ей жуткого зрелища.

Василиск нервно щелкнул по земле хвостом, реагируя на запретное в этих землях имя, и Лили поспешила мысленно извиниться перед ним. Когда змей успокоился, Лили осмелилась спросить:

— Где?

Василиск открыл свои огромные желтые глаза и, не мигая, посмотрел на нее, потом поднял голову на мощной шее, и, высунув раздвоенный язык, зашипел. Лили невольно присела, испугавшись, что вновь чем-то рассердила змея, но он вроде бы не реагировал на нее, увлеченный процессом.

А потом свет померк, и даже зарево исчезло под покровом вечной ночи. Только глаза василиска светились ровным желтым светом в наступившей кромешной тьме. Лили боялась пошевелиться, боялась подумать о чем-то лишнем, когда тусклое свечение пустых земель вновь возвратилось, а мимо нее пролетела струя жидкого пламени, и огромная черная голова изучающе посмотрела на девушку.

— Будь проклят падший, — вылетело у Лили, и она рухнула на пятую точку, даже не позаботившись о том, чтобы посмотреть, куда приземляется. Сок раздавленного серого гриба медленно растекался под ней.

— Тавтология какая-то, — произнесла голова, — падший и проклятый — суть одно и то же.

— Что ты такое? — с трудом выговорила она, глядя на мощное туловище, с шипами вдоль позвоночника, и крылья, которые даже в сложенном состоянии внушали уважение.

— Что — объект неодушевленный, — возразило существо. — Я же — куда интеллектуальнее вашего желтоглазого приятеля. — Дракон посмотрел на василиска, и пасть чудовища приоткрылась в подобии ухмылки. — Хотя иногда не брезгую пообщаться и с ними. Змеи, по крайней мере, не доказывают мне, что аспидов не существует.

— Аспид? — Лили начала понемногу приходить в себя. — Вы знаете о коконе?

— Определенно, — кивнул он. — Ответ «да» на оба ваши вопроса.

— Но разве вы суще… — Лили вовремя остановилась, а аспид лишь фыркнул, выпустив в сторону клубы дыма.

— Гарус, — представился он, когда Лили окончательно успокоилась.

— Лили, — ответила Лили, машинально протянув руку, а затем убрав ее.