Волчий пастырь. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей

– Да, я бы тоже послушал, – кивнул Гаррет.

Выглядел он невозмутимо, но желваками поиграл, явно сдерживая смешок. Все же Кавендиш довольно ловко меня подловил, спровоцировав. Молодец.

– Кстати, Рейнар, а почему ты так возмутился? – как раз сейчас ясным взглядом посмотрел тот на меня.

Вздохнув и выругавшись беззвучно, я отвечать не стал и начал сосредоточенно крошить ложкой твердое безе, глядя как растекается жидкий крем апельсинового мусса. Не отвечая на вопрос, я отстранился от всего мира и занялся наконец своим десертом.

Остальные за столом постепенно начали переговариваться, официант открыл очередную бутылку вина. Беседа пошла веселее, и только я уделял все вниманием апельсиновому муссу, лесным ягодам и частям разбитой меренги на своей тарелке.

– Рейнар, так ты анекдот-то расскажешь? – когда атмосфера за столом уже стала довольно благостной, вновь поинтересовался Кавендиш. – Ну мне на самом деле интересно! Смотри, я начало даже запомнил: заходит как-то карлик в бордель Амстердама. На поводу ведет осла, а под мышкой у него медовые соты. Маман наблюдает из-за стойки за столь странным гостем, и…

– Этот анекдот нужно рассказывать на языке тамплиеров, а вы его не знаете.

– На англосаксонском что ли?

– Да.

– А почему ты Никласу на всеобщем рассказывал?

– Потому что Никлас знает англосаксонский язык, и соль шутки выкупит. Это же очевидно.

– Ну ты ведь нам объяснишь? Рейнар, тебя второй раз просит индигет из Великого дома. Ты плюешь на силу традиций взаимоуважения Запада?

В ответ я только вздохнул.

– Ты неправильно воспроизвел по памяти: не осла он вел, а ослицу. И не соты пчелиные держал, а целый улей.

– Разница столь принципиальна?

– Да, это важно: ослица на англосаксонском языке созвучна со словом задница. А улей – это дом, в котором живет королева пчел. Это сложно, Кавендиш, ты еще не магистр и смысла этого анекдота не поймешь.

– Дай нам шанс!

Осмотрев всех, я увидел, что остальные действительно с интересом смотрят на меня.

– Заходит карлик в бордель, ведя в поводу ослицу и держа мод мышкой пчелиный улей. Маман спрашивает его: чего изволите? Хочу возлечь с женщиной, а то моя меня покинула, говорит карлик. Что же у вас стряслось, – огорчается мадам, – и зачем вы пришли с ослицей и с ульем?

Сделав паузу, я осмотрел всех. Надо же, слушают.

– Карлик говорит: понимаете, моя женщина нашла бутылку с джинном, и он пообещал ей исполнить три желания. Первым желанием она загадала себе дом, как у королевы…

Мой рассказ прервал шелестящий импульсный звук. Одновременно и вместе обернувшись мы увидели, как прямо на палубе открывается портал. Из которого один за другим начали вываливаться спартанцы в доспехах. Усталые, потрепанные, некоторые окровавленные – явно только что из боя.

Портал не закрывался, сверкая и сохраняя стабильность, на палубе возникла суета – бойцы прибыли прямо с передовой, видимо сразу по ликвидации очередного прорыва. Я видел отсветы алого пламени в ранах, кровь, рассыпающиеся головешки защитных артефактов – которые полностью исчерпали свой ресурс. Уже раздавались истошные крики боли – пораженные адским пламенем, даже спартанцы, часто теряют над собой контроль, не в силах терпеть столь сильные муки.

– Собираемся, уходим, – поднялся я.

Быстро, одним движением, собрал со стола скатерть вместе со всей посудой и оставшимися блюдами. Мимо нас уже бежали стюарды и медики из команды лайнера – следом за первым открылся второй портал, из которого также один за другим, прямо из боя, начали вываливаться бойцы. Некоторых несли на носилках – это были тяжелораненые, балансирующие на грани жизни или обращения.

Собрав простынь со стола в импровизированный мешок, я жестом поманил всех за собой, прочь из ресторана. Донеся сверток с посудой до неприметного приемного окошка кухни, отправил его туда и после мы тесной группой покинули открытую палубу. Оставляя позади гомон на палубе, который становился все громче – бой закончился, но начиналось сражение целителей за жизнь и души пораженных адским пламенем. Во время спуска по трапу среди бегущих к раненым бойцам целителей я, кстати, заметил точеную фигурку спартанки-инструктора, которая почти постоянно следует за мной.

И сейчас она получается находилась неподалеку от нас?

Решив подумать об этом позже, я повел всех своих вниз, в выделенные нам после запроса Никласа по указанию генерала де Монтеклера апартаменты. Люксовые апартаменты – здесь у нас был и свой небольшой бассейн со спа-зоной, и огромная гостиная, и даже панорамная терраса.

– Располагаемся, – широким жестом пригласил я всех занимать места и чувствовать себя как дома. – Здесь как раз пять спален, занимайте приглянувшиеся.

Все разбрелись по огромным апартаментам, но буквально через несколько минут каждый, заняв комнату и настроив замок на артефакторный перстень, вернулся в общую гостиную.

Настрой на отдых после страшного зрелища сбился, все были максимально серьезны.

– Дракенсберг? – поинтересовался Кавендиш.

Да, время рассказа пришло.

– Дракенсберг, – кивнул я, не зная даже с чего начать. Подумав немного, начал с главного на сегодня.

– Итак, господа и дамы, у меня для вас есть неприятная новость: мы в заднице.

Слова мои встретили напряженным молчанием. Все смотрели на меня, не отрывая глаз и ожидая продолжения.

– Нам предстоит еще неделя тренировок с Никласом. После этого мы отправимся в Семиградье, на Бал Героев, где каждому из нас вручат заслуженную награду. Вам, каждому, дадут по медали «За храбрость», мне повесят на грудь орден «За выдающуюся храбрость». Но награды вручат не только нам: за победу над демонами и за спасение фрегата, а также за спасение жизней курсантов Корпуса, за спасение наших жизней, капитан Финнеган будет награжден Большим Красным крестом и Гражданским венком, после чего отправится для продолжения дальнейшей службы Империи в Сенат, получив честно заслуженную тогу с пурпуром.

С наступившей тишине с грохотом упал стул. Это Кавендиш поднялся и принялся мерить шагами гостиную. Остальные молчали, не в силах пока даже переварить услышанную информацию.

– Кто? – повернулся ко мне Кавендиш.

Я понял, что именно он хочет услышать, но только невесело усмехнулся и покачал головой.

– Кто, Рейнар? Кто первым вызовет его на дуэль, ты или я?

– Ни ты, ни я.

– Это надо будет сделать мне? – стараясь сохранять сдержанность, поинтересовался Гаррет.

Он, как я заметил, всегда сжимает челюсти в попытке сохранить лицо бесстрастным – не давая радости, злости или смеху найти отражение в мимике. Вот только сейчас Гаррет сжал челюсти так сильно, что все услышали скрип зубов.

Гаррету ответить я не успел, потому что заговорил Кавендиш.

– Прости, Гаррет, но ты конечно хорош в работе с пулеметом, но на дуэль тебе его не выдадут. Убить Финнегана в зале справедливости сможет только Рейнар, или я – если сильно повезет, – покачал головой Кавендиш, буравя меня взглядом.

– Нет. Мы не будем вызывать его на дуэль. Мы прибудем на бал, станцуем каждый по три танца и отправимся выполнять свой долг, как требует того от нас Корпус.

– …! – что-то на незнакомом языке выкрикнул Кавендиш. – Да что ты, черт побери, такое несешь! – заорал он, потеряв самообладание и вдруг подхватив и запустив в стену журнальный столик.

Столик прилетел в трюмо, все сломалось и разбилось, полетели по полу осколки зеркала. Кавендиш, густо покраснев от ярости, так что даже теперь не было видно его ярких веснушек, тяжело дышал.

Кожа его почти сравнилась цветом с его медно-красными волосами, кулаки сжимались. Видимо, резьба самообладания, которую безуспешно пытался сорвать Никлас во время тренировок, все же не выдержала от таких новостей.

– Кавендиш, ты из Великого дома, будь добр сохранять спокойствие и выдержку, – негромко произнес я, глядя ему во вдруг засверкавшие, а после потерявшие желтое сияние глаза.

Надо же – видимо его готовили к Посвящению не только лириумом, но и мутагенами, раз сияние проявилось, а после исчезло, когда он попытался взять себя в руки.