В плену у призраков - Джеймс Герберт

Эш вдавил в землю недокуренную сигарету и с трудом поднялся на ноги.

— Эй, послушайте, не так быстро! Я могу заблудиться! — крикнул он ей вслед.

Но Кристина не ответила, и ему оставалось лишь смиренно наблюдать, как ее фигурка удаляется все дальше и дальше.

Эш медленно направился вслед за ней, сам не понимая, раздражает его или умиляет детская непосредственность этой девушки. Потеря родителей в столь юном возрасте не способствовала взрослению Кристины и Саймона Наверное, им очень не хватало в жизни сильной руки отца и умиротворяющего, ласкового отношения матери. Няня Тесс, судя по всему, не способна была дать им ни того, ни другого. Похоже, роль старшего в доме, его главы, досталась Роберту, но он оказался способным не более чем на благожелательное равнодушие.

Впереди Эш иногда видел мелькавшую среди деревьев фигурку Кристины.

— Кристина! Дайте же мне передохнуть! — крикнул он, но в ответ услышал лишь ее тихий смех в отдалении.

В лесу царила полная тишина, нарушаемая только шорохом и хрустом листьев под ногами Дэвида. Вскоре он совсем потерял девушку из вида.

Он остановился и стал оглядываться вокруг. За спиной, как ему показалось, послышались чьи-то шаги. Он снова окликнул Кристину по имени.

Никакого ответа, даже смеха не слышно.

Он опять пошел было вперед и тут же снова остановился.

Кто-то прячется за деревом слева?

Он подождал немного, но не заметил никакого движения. Эта глупая детская игра раздражала его все больше и больше.

Вновь остановиться его заставил совершенно иной звук. Он был похож на смех ребенка.

Резко обернувшись, Эш успел заметить нечто, торопливо скрывшееся среди деревьев. Но все произошло мгновенно, и он не успел ничего рассмотреть.

Странно, но ему показалось, что это была маленькая девочка. Хотя с уверенностью он не смог бы это утверждать. Видение было таким коротким.

Он резко повернул голову. Нет, он не мог слышать чей-то шепот. Конечно же, это ветер шумит в кронах деревьев.

И вновь слабый отголосок смеха.

Эш резко втянул в себя воздух. Ему показалось, что откуда-то из желудка поднимается и охватывает его странное ощущение — будто кровь стынет в жилах, пробегает мороз по коже и холод медленно пронизывает все его тело. Он не мог понять, отчего ему вдруг стало не по себе, но чувство оказалось столь сильным, что игнорировать его было невозможно. Дэвид невольно ускорил шаги и пошел дальше через лес.

Время от времени он внезапно оглядывался назад, резко поворачивал голову то влево, то вправо. Он явно был не один. И все же рядом с ним никого не было.

Эш сдерживался, чтобы не побежать, но шел очень быстро.

Он услышал тихий смешок, чья-то рука коснулась его плеча. Конечно, прикосновение могло быть и легким касанием листьев. Но смешок — это смешок, и ничто другое.

Он едва не споткнулся и ухватился рукой за неровную кору дерева. Но задерживаться не стал и поспешил дальше. Лес стал гуще и темнее, создавалось впечатление, что здесь царят вечные сумерки. Но это невозможно. Быть может, и холод тоже был плодом его воображения? Лоб покрылся испариной, влажная рубашка прилипала к телу, спина тоже была мокрой. Эш торопливо шел вперед, теперь уже не обращая внимания ни на сопровождавшие звуки, ни на бесплотные тени вокруг.

Наконец он вновь оказался на солнце, на просеке, ярко освещенной теплыми лучами, как будто притягивавшей и копившей в себе тепло и свет. Он услышал даже ленивое жужжание мухи, спасавшейся от обычного для этого времени года холода. Эш зажмурился от невероятно яркого, слепящего сияния.

Просека представляла собой пространство, беспорядочно заросшее травой и усыпанное опавшими листьями. От ее неровных краев в стороны отходили несколько тропинок. В самом центре высилось квадратное сооружение, каменные стены которого были покрыты лишайником и какими-то темными пятнами. Высокая дверь из проржавевшего железа с заросшей травой нижней перекладиной была приоткрыта. По бокам от входа стояли две глиняные вазы с увядшими цветами.

Эш догадался, что это заброшенное, полуразрушенное сооружение не что иное, как склеп. Мавзолей? Последнее пристанище многих поколений Мариэллов?

Снедаемый любопытством, он подошел ближе.

Солнце постепенно согревало его, изгоняя холод из тела.

Вдруг изнутри склепа послышался какой-то звук. Какое-то движение.

Эш остановился. Примятая его шагами трава вновь поднялась и застыла, скрыв следы.

— Кристина, это вы?

Он подождал, но ответа не было. Но из темноты, царившей за полуоткрытой дверью, вновь послышался какой-то звук.

Дэвид заставил себя принять шутливый тон.

— Ну хорошо, Кристина, хватит меня разыгрывать. Вы, по-моему, уже достаточно повеселились.

Ответом ему была зловещая тишина.

— Кристина… — вновь позвал он со вздохом, устав от этих детских игр.

Воздух вокруг казался странно неподвижным. Эш вплотную подошел к сооружению, протянул руку и ухватился, словно ища поддержки, за прутья двери. Сбоку от входа он заметил табличку с полустертой от времени надписью, почерневшую и заляпанную грязью. Хотя и с трудом, он все же разобрал написанную на ней фамилию Мариэллов.

Он толкнул створку двери, и она со скрипом медленно открылась внутрь. В помещении воздух был сырым и затхлым, и Эшу показалось, что там совершенно пусто. Но потом он заметил, что вдоль стен ярусами расположены узкие бетонные платформы, на которых стоят каменные гробы.

— Кто здесь? — очень тихо спросил Дэвид.

И вновь никакого ответа. Вдруг какая-то тень шевельнулась в темноте и двинулась в его сторону из-за гроба, стоявшего на одной из платформ нижнего яруса.

Послышалось утробное грозное рычание, и черная туша собаки появилась из темноты. Пригнув голову к земле и оскалившись, Охотник на минуту замер.

Эш медленно и осторожно попятился назад. Пес двинулся в его сторону, в полуоткрытой пасти за подрагивающей верхней губой влажно поблескивали острые клыки.

Охотник хрипло зарычал, напрягая мышцы и чуть приседая на сильные задние лапы, упирающиеся в земляной пол. И вдруг прыгнул вперед.

15

Эш успел захлопнуть за собой решетчатую дверь, и в ту же секунду в нее с другой стороны всей тяжестью врезался Охотник. Удар был такой силы, что перекладины качнулись. Эш отлетел в сторону. Оказавшийся взаперти зверь буквально обезумел и залился яростным лаем в отчаянии от того, что жертва оказалась недосягаемой для его зубов. Слюна с огромных челюстей струйками стекала по ржавым прутьям двери.