Ева Моя - Лиза Мидлевская

негодовала по поводу такого поступка парня. Зачем, мол, обнадеживал, обещал что-то? Попрощался бы сразу перед отъездом. А так, вышиб у девчонки весь дух и сильно прокатился по самооценке. Это тоже Светины слова, — пояснил Глеб. — Так вот, почему-то мне кажется, что причина ее побега и вашего «разрыва» именно в этом.

— Скорее всего, ты прав.

Информация, свалившаяся на меня, с одной стороны прояснила немного поведение Евы. С другой — снова разбудила во мне худшие мои стороны. Я уже говорил, что оказывается я очень ревнив? Я знал, что у Евы кто-то был до меня. Да я и сам не святой. Но знать гипотетически и знать точно, что кто-то там был, что была влюблена, что страдала по нему. Просто крышу рвало от этого знания.

И все же я был благодарен Глебу за информацию. Надо было спокойно все обдумать теперь. Мы еще поговорили с другом. Я рассказал немного про нас с Евой. Глеб поделился как развиваются отношения со Светой. На том и разошлись.

Вернулся домой. Хорошо, что я ничего здесь не крушил. А завтра пойду в спортзал.

Сходил в душ. Освежил тело и, как мне хотелось думать, мысли. Достал письмо (хорошо, что не выбросил все же) и внимательно перечитал его несколько раз.

Сейчас, в более спокойном состоянии, я разглядел размытые пятнышки на бумаге — плакала. Маленькая моя.

А между строк разглядел отчаянье и боль. «Я больше не смогу подняться с колен после такого» — теперь стал понятен смысл этой фразы. Малышка моя. Я больше не злился на нее. Но по-прежнему не знал, как действовать дальше. Почему не доверилась? Почему не обсудила? Читал, перечитывал.

А потом вспомнил, что перед отъездом Ева много времени провела у Стаси. Поговорю-ка и я с ней. Они же подруги. Может, Ева делилась с ней?

Спать я пошел в этот раз почти умиротворенным. С утра поднялся пораньше. Небольшая разминка, пробежка — надо возвращаться в форму. Позвонил Стасе и договорился о встрече. До обеда она на занятиях. Будет гулять с малышкой после дневного сна. Договорились встретиться в парке. А пока поехал на работу. Там тоже вопросов накопилось, пока я разбирался с личными переживаниями.

Погода стояла отличная. Стася с девочкой уже гуляла в парке. Машенька подросла с тех пор, как я ее видел в последний раз. Хорошая малышка. Вызывает только позитивные эмоции. Подошел, поздоровался, передал девушке пакет с гостинцами для малышки. А сам взял ее на руки, подбросил немного вверх. Она запищала от удовольствия. Подбросил еще. Мне не сложно, а ей такая радость! Стася сделала несколько снимков веселящейся Машеньки. Мы еще немного поигрались, затем Стася усадила ее в коляску и мы стали неспешно прогуливаться по витиеватым дорожкам.

— Уехала? — Стася спросила первая.

— Да, — ответил, не зная как продолжить и задать волнующие меня вопросы.

— Она была у меня накануне отъезда. Мы много говорили. Ее очень волновал отъезд и вопрос дальнейшего развития отношений. Настолько сильно, что я никак не могла понять почему. Пока она не рассказала о том, как закончились ее предыдущие отношения.

— Я уже тоже в курсе. И все равно не пойму, почему она решила бросить меня? Стася, что она говорила? Вы одного возраста, сблизились в последнее время. Помоги мне понять этот ее поступок.

У Стаси заметно округлились глаза.

— Да ничего такого она не говорила. Больше плакала. Боялась потерять тебя и не знала, что делать. Честно говоря, я сама никак не ожидала, что она примет такое решение.

— Она ведь к тебе за советом приезжала, — постарался аккуратно прощупать почву откуда в симпатичной голове моей зазнобы вызрели такие мысли.

— Нет. Больше просто выговориться. Да и потом, какая из меня советчица в таких делах? Посмотри на меня, — засмеялась. — Сам видишь, насколько я «преуспела» в личных вопросах. Я ей советовала поговорить с тобой, но она все решила по-своему. И я даже как-то могу понять ее.

Я вопросительно уставился на нее.

— Ева — она очень хорошая. Добрая, чуткая. Я раньше думала, что все состоятельные люди сплошь и рядом снобы, но нет. Ева совсем другая. Простая. Близкая такая. У меня такой подруги никогда не было. Но ты знаешь, несмотря на внешнюю успешность, внутри у нее очень много страхов. Она вообще не доверяет этому миру и людям в особенности.

Что-то похожее я тоже замечал. Но мы так и не нашли времени обсудить прошлые вопросы друг друга. А насколько было бы сейчас проще, наверное.

— Ты знал, что в школе ее травили? Что она жутко стесняется своего роста, худобы и выделяющейся на фоне всего этого груди? Что у нее никогда не было подруг, потому что однажды ее бессовестно предали? А единственный человек, которому она доверилась и впустила в душу, бросил ее, заявив, что отношения на расстоянии — чушь, в которую он не верит. Как думаешь, сколько у нее было уверенности, что ваши отношения выдержат такое испытание? И не надо сейчас делать обиженный вид за то, что тебя сравнили с кем-то там, потому что ты не такой! Просто поставь себя на место Евы. Ей сделали больно. И она защищается как умеет. Я, например, тоже не уверена, что совершила бы адекватный поступок в ситуации, аналогичной той, которая принесла мне много боли. Я вот ее очень хорошо понимаю. Не одобряю бегство, но понимаю. Я тоже знаю, что такое быть, мягко говоря, не такой как все. Я тоже была долговязой и тощей. Еще и веснушки эти. Наверное, солнце, когда раздавало поцелуи, решило пошутить надо мной и поцеловало через сито, — засмеялась девушка. — Но пара фингалов, спущенных в унитаз учебников и приклеенных суперклеем задниц к школьным стульям быстро восстановили справедливость. А Ева — она другая. Она не стала развязывать войну со всем миром. Зато начала затяжную войну с собой. Уверена, она до сих пор, несмотря на внешнюю привлекательность, успех в гимнастике (ты кстати видел ее выступления? Нет? Поищи видео в Интернете), незаурядный ум, считает, что с ней что-то не так. Эта ее внутренняя борьба ощущается даже физически. Поэтому ее легко ранить. Легко внушить чувство вины. А ведь она такая замечательная! Мы с ней знакомы не так давно, а понимаем друг друга словно родственные души. С ней легко и тепло. Она классная! Что-то я тебе тут столько всего наговорила. Даже лишнего, наверное. Просто хотела, чтобы ты лучше ее понял. Не думаю, что вы обсуждали то, что я тебе только что рассказала. Теперь