Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2 - Тимофей Тайецкий

кивнул, хоть и не был так начитан, как брат главного хана. Но я знал много историй от пьяных матросов и женщин с сомнительной моралью.

— Вы можете отослать своих людей, — сказал Кублай-хан, приближаясь. — Я довольно безобиден.

Мягко сказано, если вообще можно.

— Добрыня, Олаф, — обратился я к своим спутникам. — Подождите снаружи, пожалуйста.

— Вы уверены в этом, государь? — отозвался бывший дружинник.

Кублай-хан, поднял бровь с интересом.

— Я уверен, Добрыня, — ответил я.

— Ваш раб довольно непослушный, — прокомментировал Кублай-хан, когда они вышли из шатра.

— Добрыня работает на меня, но он не раб, — возразил я.

— Ах, конечно. Вы ему платите?

Хм, ну, нет.

— Он мой друг.

— А тот, другой мужчина, тоже ваш друг?

— Слуга.

Кублай-хан надулся и посмотрел на чашки, оставленные на низком столике перед ним.

— Слуга и друг, — наконец сказал он, потянувшись за серебряным кубком с кумысом. — Я правильно понял?

Я поморщился.

— Конечно, — проговорил я.

— Это типично для чужестранцев… Откуда вы? — Спросил он.

— Я с Северных краев, — соврал я, надеясь, что он примет меня за варяга. Замок стоял на границе. Так что это было почти правдой.

— Ах, Северные края, — продолжил он. — Дочь моего брата должна была выйти там замуж за правителя. Но её и будущего мужа убили.

Я кивнул, теперь уже менее уверенно.

— Сожалею об этом, — сказал я.

— Ничего страшного, Ярослав, — он отпил и предложил мне другой кубок. — Пожалуйста, это довольно вкусно. У нас много такого.

— Это то, чем вы занимаетесь, кхм… — спросил я и потянулся за чашкой.

Он улыбнулся, выглядя удивленным.

— О, вы действительно никогда не слышали о моей семье? Это чрезвычайно освежает. Я должен показать вас принцессе. Когда-нибудь…

Я откашлялся, что совсем не соответствовало моему тону.

— Она ваша жена? — спросил я.

Он усмехнулся, в его глазах появился озорной блеск.

— Мой брат предлагал, — признался он. — Я мог бы взять её второй женой. Почему бы не сделать это, как в прошлой Империи, верно?

— На самом деле я не…

— Она дочь покойного князя, — объяснил он. — Мой брат, хан Горги-Хальди выкрал её из Новгорода.

Мои волосы встали дыбом. Получается дочь бывшего князя в плену у хана. Интересно, знал ли об этом советник Велемир? Думаю, после смерти князя он стал главным в Новгороде. Вот только я никак не могу туда добраться.

* * *

[Дана]

Фома улыбнулся, продемонстрировав множество золотых зубов.

— Ну что ж, — сказал он, приглашая войти внутрь. — Следовало сразу начать с золота.

— Золото — это здорово, — выпалил громила Семен, и старик Кирсан начал хихикать.

Фома указал на селянина:

— Вот парень, который разбирается. — Он глянул на Дану. — Нет ничего лучше золота, мой хороший друг.

— Спасибо, — просиял Семен, глубоко тронутый добрыми словами.

Дана прищурилась.

— Нам нужна информация. Сколько это будет стоить?

— Два золотых за работу.

Ладно, это было не так уж и круто.

— Если золота нет, то нет информации, — он посмотрел на нее поверх очков. — И учти, если я не знаю, золота не верну.

«Мерзкий ублюдок,» — подумала Дана, намереваясь перерезать ему горло, а золото оставить при себе.

Хотя она вроде как хотела получить информацию.

— Хм, значит, у меня есть кое-что… — Пробормотала она, перебирая содержимое кожаного кошелька. Там было полно монет: тонны меди, немного серебра, но ни одной золотой монеты.

«Куда делись ее деньги?»

Ах.

«Это были чертовы бега!»

— Два княжеских орла или три ханских дирхама, — терпеливо пояснил Фома, ожидая деньги.

— Верно, хм… — Дана положила кошелек в карман, и расстегнула пару пуговиц рубашки.

— Прошу прощения, — сказала она, немного смущенная всеобщим вниманием. — Тайное место.

— Я поверю тебе на слово, — прокомментировал Фома, пока она доставала второй кошель, закрепленный шнурком на шее. — Наверно у тебя много золотых.

— Не слишком много, — солгала Дана и повернулась к Фоме с двумя квадратными монетами Ярослава. Фома взял одну из них и поднёс к своему лицу.

— О, Боги! — Ломбардщик ахнул, почти впечатленный. — Где ты это взяла?

Дана прищурилась.

— Это из моего приданого, — невозмутимо произнесла она.

Фома покрутил носом так и эдак, очки заплясали на переносице.