Я выжил, начальник! - Борис Бабкин

- А что у нас есть на Котова? - пожал плечами прокурор. - Он занимается золотом, но доказать это невозможно. Продает лес, и опять доказательств нет. Собирает, мягко говоря, дань с охотников и рыбаков, и снова ничего, к тому же никто…

- Боятся люди, - покачал головой майор. - Я давно предлагал взять его на трое суток, чтобы люди поняли…

- Пробовали, - напомнил прокурор. - И что из этого вышло? Пресса шум подняла, из Москвы приезжали. Поэтому наш единственный шанс - Роман. Он трус и сдаст отца, тем более наверняка знает немало. А нам хотя бы какую-нибудь зацепку, - вздохнул он. - И мне не стыдно так говорить. Два года мы пытаемся посадить эту сволочь, но, увы, не можем. Уверены, что он имеет пару золотодобывающих артелей. Ему отдают часть добытой пушнины и мяса охотники, но все шито-крыто. Поэтому Роман - наш шанс, и его надо найти.

- Сдаст он тебя, Данилыч, - сказал седобородый. - Прям так и говорит - передай бате, ежели он меня на Запад не отправит, я сам пойду в ментовку и все обскажу.

- И что ты предлагаешь, Пахом? - спросил Котов.

- Да я кто такой, чтоб что-то предлагать, - растерялся тот. - Но и промолчать я никак не могу. Ведь ты мне, Данилыч…

- Что Роман трус, я знаю, но мне кажется, он просто хочет…

- Так негоже сыну про отца говорить. Да и всерьез он пригрозил. Ей-богу всерьез.

- Значит, надоело ему в тайге сидеть, - рассмеялся Котов. - Решил под покровительство мамани уехать. Но как? Хотя сейчас, пока федеральный розыск не объявлен, вполне реально отправить его в Турцию. Ладно, я завтра приеду и поговорю с Ромкой. Надеюсь, Пахом, ты его не тронул?

- Да существенно нет. Просто пулей волоса ему чуток пригладил. Он и заверещал - папке все обскажу.

Котов рассмеялся.

- Завтра поедем туда. Твои не упустят Романа?

- Да он не уйдет. Из домика и то выйти боится. И в кого он у тя такой, Данилыч?

- Так все и было, - вздохнула Тамара, - вот здесь. А женщина как раз вошла. Остановилась. А Роман нож вытащил.

- На месте она, - сообщил по телефону крепкий парень. - Видно, что ее проводят…

- Понял, - перебил его Лютый.

Лесной

- Выходи, - кивнул прапорщик.

- Может, поможете? - Вулич, опустив ноги на пол, толкнулся руками и встал, упираясь ладонью в стену.

- Топай давай! - ухмыльнулся контролер.

Вулич медленно пошел к двери. В коридоре стояли еще двое зэков.

- Выходим, - кивнул в сторону открытой двери на улицу прапорщик.

- А у него действительно с ногами нелады, - сказал стоявший у окна врач.

- Запросто могут и совсем отказать, - подошел к нему бородач в белом халате. - Поврежден позвоночник. И если не лечить… Впрочем, сейчас это зависит от Всевышнего. Но он, считай, свое отжил, его возвращают в колонию, а там ждут не дождутся представители администрации, которую он подставил. Правда, серьезно никто не пострадал, но неприятности у них были. Особенно у начальника колонии, начальников оперативной и режимной частей. Значит, на Вуличе можно ставить крест.

Двадцать два человека по пять в ряд шли, сопровождаемые по бокам автоматчиками. Сзади двигались трое солдат и сержант с овчаркой на поводке.

- Твою мать, - ворчал старший лейтенант, - дождь всю ночь лил. Теперь меси грязь. Надо было заболеть, - сказал он напарнику.

- Да шевелись ты! - закричал прапорщик на медленно идущего рядом с пожилым зэком Вулича. - А то сейчас Берта поторопит, - кивнул он на овчарку.

- Оставить! - крикнул старлей.

- Ну, - спросил Егор вошедшего санитара, - отдал?

- Да. А тебе он вот это просил передать. - Санитар протянул Таежнику запечатанный конверт. Взяв его, Егор ушел в палату и достал из конверта фотографию Вулича в форме.

- «Она единственная, - прочитал он. - Пусть будет у тебя. Не хочу, чтобы ее кто-то видел за колючкой». - Егор со вздохом сунул фотографию в карман.

- Первый пошел! - крикнул прапорщик.

По второму пути в противоположную сторону проходил товарный состав. Вулич прищурился. «Это шанс», - подумал он.

- Пятнадцатый! - крикнул прапорщик.

- Пятнадцать, - повторил голос солдата в тамбуре вагона для перевозки зэков. В стороне стояли две женщины и, переговариваясь, смотрели на сидевших на корточках осужденных.

- Двадцать первый! - крикнул прапорщик.

Вулич, выпрямившись, с трудом пошел к вагону.

- Торопись! - крикнул солдат из тамбура.

- И рад бы, да не могу, - тяжело передвигая ноги, отозвался Борис. Овчарка, натягивая поводок, с лаем рванулась к нему. Вулич подошел к ступеням, взялся за поручни и с трудом начал подниматься. Солдат, поймав его за руку, дернул к себе.

- Двадцать первый! - крикнул он.

Котчиха

- Снова уезжаешь? Будь поосторожнее, - попросил Виктор.

- Не беспокойся, капитан, - заявил один из стоящих рядом молодых мужчин в штатском, - доставим в целости.

- Видишь, - улыбнулась Вера, - охрана у меня хоть куда. Через два дня вернусь.

Диктор объявил о прибытии поезда.

- Кого-то вернули. - Виктор увидел шестерых вэвэшников за перроном.

- Откуда? - спросил один из сопровождающих.

- Из больницы. Видишь солдат? Это конвой. Значит, кого-то встречают.

К станции подходил поезд.

- Ну вот я и поехала, - грустно улыбнулась Вера.

- Береги себя! - Муж поцеловал ее.

Один из оперов поднялся в тамбур и протянул Вере руку:

- Прошу вас.

Поцеловав мужа, она поднялась в тамбур. Виктор увидел в окне лицо жены и помахал рукой.

Солдаты ВВ вели шестерых зэков к колонии.

- А она с характером, - прошептал оперативник.

- И симпатичная, - подмигнул ему второй. - Я бы сказал, красивая.

- Хватит, Воронов! - улыбнулся первый. - И не вздумай заигрывать.

- С ней это бесполезно, - засмеялся Воронов. - А я не люблю проигрывать, поэтому даже пытаться не буду, пустой номер.

- Вулич вернулся, - сообщил по телефону внутренней связи дежурный.

- Ясно, - послышался голос Заева.

- Лучше бы ты, Вулич, сдох, - усмехнулся дежурный, вешая трубку. - Неприятностей у тебя будет немало.

- Узнаешь? - подошел к сидевшему на стуле Борису старший лейтенант.

- А мы знакомы? - спросил Борис.

Старлей сильно ударил его по щеке.

- А ты, похоже, голубой, - криво улыбнулся Борис. - Даже бить как следует не умеешь. Но зря заигрываешь, я не голу…

- Ты мразь! - заорал старлей. - И сдохнешь тут! Понял?! Так, - он подвинул к Вуличу чистый лист бумаги и положил ручку, - пиши.

- А что писать-то?

- Ты сам знаешь…

- Без понятия.

Старший лейтенант ударил его кулаком в грудь и тут же коленом в бок.

- Хорош, мент, - процедил Борис, - а то нарвешься.

Старший лейтенант отскочил к двери.

- В изолятор его! - крикнул он.

В кабинет вбежали двое контролеров.

- Пошли! - кивнул один.

Борис встал и, с трудом передвигая ноги, направился к двери.

- Сысоев с ним беседует, - сообщил дежурный.

- Надеюсь, следов не оставит, - покачал головой Седых. - А то ведь опыта у него никакого. - Он рассмеялся.

- Вот и пусть привыкает, - кивнул дежурный.

Из кабинета вышел Вулич. По бокам шли контролеры.

- Это только цветочки. Ты лучше сам повесься, - сказал Борису Седых.

- Хрен дождетесь! - усмехнулся тот.

Седых порывисто шагнул к нему, но остановился.

- Руки пачкать нет желания! - Он пошел к выходу.

- Афган вернулся, - сообщил Барону Бурлак.

- Где он? - Тот встал.

- В изолятор утащили.

- Сейчас начнут прессовать. Узнай, в какой он хате, и подогрей. Вот ментовня, быстро же его вылечили. Двенадцать дней, и все, здоров. Сучары позорные!

- Афган? - удивился один из пяти зэков. - Вот это да…

- Заходите! - рявкнул контролер, открыв дверь камеры. - Куда его? - спросил он.

- В одиночку, - ответил прапорщик.

- Снова люкс, - усмехнулся Вулич.

- Эй! - раздался крик от входа в отсек с камерами. - Вулича к начальнику колонии!

- Пойдем, - кивнул плотный прапорщик. - Заев тебя видеть желает. Может, сразу гроб закажем? - подмигнул он коллегам. - А то злой Заев, как черт. Пришибет он его. Все трое рассмеялись.

- Если «скорая» и понадобится, - сказал Борис, - то только самому Заеву.

- Топай, твою мать! - Контролер хлопнул его по спине дубинкой.

- Афгана к Заеву повели, - сообщил Барону зэк.

- Что-то будет… - Барон покачал головой. - Заев конченая мразь. Добьют они Афгана.

- Значит, ничего не помнишь? - спросил сидевший за столом Заев.

- Нет, - ответил Борис. - Я и вспомнил, кто я и откуда, совсем недавно. А о кране и прочем вообще…

- А о барабане что скажешь? - перебил его Заев.

- О каком барабане? - удивленно посмотрел на него Борис.

- Если пытаешься быть дураком, - покачал головой начальник колонии, - то зря. Надо было в психушке играть. Мой тебе совет - выступи по нашему радио и…

- Может, еще на колени посреди плаца упасть? - усмехнулся Борис.

Заев бросился к нему и два раза сильно ударил кулаком в грудь. Борис упал вместе со стулом.

- У вас все сотрудники такие? - Тряхнув головой, Борис сел. - Бьют, как…

- Убью! - Заев пнул его ногой.

В кабинет вбежали прапорщики.