Клептоман - Михаил Берсенев

— Но ведь это практически невозможно! — Олег Николаевич даже слегка повысил свой спокойный голос. — Я работаю врачом по этим проблемам уже больше двадцати пяти лет! Вы меня простите, Петр Степанович, но получается, что у вас болезнь не прогрессирует, суставы не стареют, а омолаживаются! Вы уже, каким-то образом, даже стали тренироваться на стадионе, хотя еще не так давно ходили медленно и с резкими болями. Такого не бывает! Вы как сейчас лечитесь, позвольте полюбопытствовать?

Петр Степанович сказал в ответ, что перешел сейчас на лечение народными средствами: травы, массаж, продукты пчеловодства. Доктор сразу же скептически отнесся к этому сообщению, пожелал деду не поддаваться на рекламу и шарлатанов, коих сейчас «гораздо больше, чем честных врачей». Куравлев-старший не стал переубеждать своего собеседника, поблагодарил за заботу, но на очередное предложение лечь на операцию, отказался, сославшись на желание взять пока тайм-аут.

— Привет! Батяня! — радостно крикнул Федор, когда увидел на пороге своего дома отца, — как я рад тебя видеть! Как доехал? Сразимся в шахматишки? — Да дай ты отцу отдохнуть хотя бы с дороги! — прервала мужа Алевтина Куравлева.

—Проходите, Петр Степанович, милости просим!

Позади деда скромно пряталась миниатюрная Светлана Стриж, по прозвищу Лиса.

Предприниматель заглянул за широкую спину своего родителя и, улыбаясь, смотрел на спутницу любимого папани. Потом спросил:

— Пап! А кто эта очаровательная рыжеволосая девочка с тобой? На солнышко похожее?

— Это вторая внучка моего друга. Он сам в больнице. Просил меня присмотреть за ней. Ее же зовут Светланой. Она со мной. Ты не возражаешь, если она поживет тут у вас вместе со мной, пока ее сестричка Снежана в больнице?

— Приводи хоть батальон молодых девчонок! — весело засмеялся бизнесмен. — Всех приму!

Было видно, что настроение у хозяина дома в связи с приездом отца было хорошее. И вообще, в последнее время клептоману было более комфортно в стенах родного дома, рядом с близкими людьми, нежели в многолюдном офисе компании. К тому же, на работе в последнее время он часто бывал несдержан, и даже груб. Федор понимал это сам, старался себя контролировать. Иногда это получалось, иногда — нет. Но это было на службе, сейчас же приехал его отец вместе с очаровательной рыжеволосой девушкой и Куравлев искренне этому радовался.

Лиса немного покраснела, а Алевтина с укором посмотрела на мужа. Тот откашлялся, принял серьезный вид:

— Да не проблема, папа! Места полно! Вон, дом гостевой пустой стоит. У нас здесь, наверху, две комнаты свободны. Ты, пап, наверняка же опять в бане обитать будешь?

— Да. Я в дереве жить хочу. У печки. Так чтобы на дровишки, горящие в очаге посмотреть. Чтобы никто не беспокоил по вечерам. Я хоть и человек общительный, но хочу побыть один иногда. Ты же меня знаешь, сына.

— Я так и думал. Там уже все подготовлено твоему приезду. А вы Светлана, где бы хотели остановиться? У нас есть гостевой домик свободный, — Федор указал пальцем на отдельно стоящее двухэтажное здание. — Также у нас здесь, в доме, есть две свободные комнаты наверху. Комнаты с видом на сад. Или в гостевом домике желаете?

— Мне все равно, в принципе, как вам будет удобно, — скромно пробормотала Светлана.

— Хотя наверху, наверное, будет получше! Мне-то комнаты «выше крыши» хватит. Я лучше к людям поближе буду! Если вы не возражаете.

— Отлично! Вот все и решили. Алевтина! Проводи нашу юную гостю в ее комнату, а я батю в баню сопровожу. Пусть отдохнут после дороги. Кому нужен душ, ванна, пожалуйста, не стесняйтесь. Особенно это вас касается, юная леди! — обратился к Лисе Куравлев-младший.

— Мы уж без тебя разберемся, как девочка с девочкой, а ты — мальчик, и нам не мешай! — остудила пыл мужа супруга. Хозяин дома кивнул головой и громко объявил:

— Спасибо, что приехали! Сегодня будем шашлык жарить, пить вино, коньяк, играть в шахматы и теннис. Вон там! — мужчина указал рукой в направлении теннисного корта, обнесенного высокой сеткой. — Папаня молодец, что ты до нас добрался! Спасибо! Повторю еще раз. Пусть занудно, но повторю.

— А Артемка когда с соревнований приехать должон? — поинтересовался дед.

— Я ж тебе говорил по телефону, что через пять дней. Забыл что-ли?

— Ох…Точно, говорил. Слушай, Федя, что ты меня сейчас мурыжишь?! Дай нам со Светой хоть чайку попить с дороги!

— Точно! Налетел коршуном! — поддержала Петра Степановича Алевтина. — Охолони!

— Алевтина! Приглашай нас за стол! Батя приехал! — радостно спохватился гостеприимный хозяин дома.

Спустя несколько часов, уже ближе к вечеру, Петр Степанович на вопрос Федора о том, кто такая Снежана, и что с ней произошло, просто попросил Алевтину и своего сына не расспрашивать пока ни его, ни Светлану по этому вопросу. Он только сказал, что эта девушка хороший человек и этого для семейства было самой лучшей рекомендацией.

— Да не вопрос, батя! — спокойно согласился Куравлев-младший. — Раз ты говоришь, что она хороший человек, то она точно хороший человек!

Больше никто и не задавал вопросы, откуда эта девушка и чья она подруга или родственница. А вот когда Лиса отлучилась поиграть на корте в стеночку в новеньком спортивном костюме и кроссовках, любезно предоставленных женой сына, Петр Степанович спросил Алевтину:

— Ну, а этот охламон, — указал он на известного в туристических кругах Москвы бизнесмена, — все еще озорничает с шоколадками в магазине?

Взрослый мужик Федор Куравлев поморщился, услышав, сей нелицеприятный для него вопрос, а женщина щелкнула звонко языком. Они втроем сидели в беседке в саду, пили чай с коньяком и ели мороженое. Алевтина продолжала молча смотреть на пенсионера, последний качнул понимающе головой и повернулся к сыну:

— А ну-ка, Федька, иди, погуляй! Нам с Алевтиной поговорить надо наедине.

Дедуля не стал скрывать тему предстоящего разговора и честно добавил:

— Про тебя будет разговор, про тебя, Федор!

Куравлев-младший остался недовольным тем, что его поведение будут обсуждать без его присутствия. Но папаня еще раз спокойно попросил:

— Иди, погуляй, сынок! Иди! Ты же все равно нам не дашь переговорить спокойно. Будешь перебивать, встревать в разговор, объяснять и ворчать на нас. Мы самые тебе близкие люди. Вот посему, дай нам потолковать наедине. Мне важна информация, а не эмоции!

Когда бизнесмен нехотя, но послушно, покинул беседку и направился с двумя бокалами и бутылкой дорого коньяка в сторону теннисного корта, ветеран правоохранительных органов повернулся к Алевтине и попросил коротко и без обиняков:

— Ну, рассказывай, дочка, про этот срам с шоколадками и блестящими безделушками в магазинах!

ГЛАВА 17. Абстиненция клептомана

Следует сказать, что характер у Куравлева Федора, как начальник, после эпизода в супермаркете «Радость покупки» в Костроме изменился. Первыми это заметили подчиненные, в семье же он старался быть таким же мягким и деликатным, как и раньше. Он чувствовал, что с одной стороны у него произошли хорошие изменения: он перестал красть из магазинов. С другой стороны, он стал ощущать некое напряжение в своей психике, сначала незаметное, но постепенно усиливающееся. Как будто ему чего-то не хватает, как будто его лишили чего-то важного в жизни. Первый звоночек, отражающий изменения в его поведении прозвучал, когда в его кабинет зашла сотрудница рекламного отдела Елена Малиновская. В этот момент хозяин кабинета сидел в мрачном расположении духа. Причем, это выражение мрачности отчетливо запечатлелось на его лице. Обычно, опытные сотрудники по внешнему виду и выражению лица начальства без проблем определяют, подходящее ли время беспокоить шефа, или лучше обождать. Елена Малиновская была еще неопытной «неоперившейся птицей» в этих тонкостях.

— Федор Петрович! А можно я сегодня уйду пораньше с работы? После обеда. А то у меня зуб болит.

Руководитель угрюмо посмотрел на подчиненную.

— Зубки болят? — переспросил он с некоторым ехидством.

— Да, — просто ответила Малиновская. — Я вчера, знаете ли, жевала варено-копченую грудинку, а она попалась твердая, как подошва. Так вот, жевала я ее, жевала, а пломба это не перенесла и выскочила. Такие вот дела печальные итоги, Федор Петрович.

— И что, сильно зубы болят после поедания грудинки?

— Да нет, но лечить надо. Не могу же я с брешью в зубе ходить. У меня от этой дырки неприятное причмокивание получается. Мне об этом мой молодой человек вчера деликатно намекнул.

— А с чего ты взяла, что надо лечить зубы в рабочее время? Ты закончила отчет по рекламному бюджету за прошедший квартал.

— Нет , не успела, Федор Петрович.

— Вот тогда иди и заканчивай его! Он мне еще два дня назад нужен был! Об этом я тебя предупреждал. Доделаешь отчет, положишь его мне на стол. Я его просмотрю и, если завизирую, то смело можешь идти заделывать дырку в своем зубе! — громким голосом потребовал патрон. Елена Малиновская сжала в обиде свои ярко накрашенные губки, демонстративно резко повернулась на каблуках и покинула кабинет, нарочно громко топая.