Единственный мужчина - Анджела Дивайн

Стараясь скрыть охватившую ее тревогу. Пенни разместилась на краешке накрытой пледом софы. У нее было время, чтобы осмотреться. Гостиная была отделена от кухни высокой бежевой пластиковой стойкой. С ее места было видно Джона, готовящего напитки на кухонной половине среди изобилия сияющих никелем приспособлений и аппаратов, которыми американцы так любят оснащать свои дома: огромный холодильник с морозильной камерой, микроволновая печь, кухонный комбайн, какая-то хитрая конструкция, видимо, для приготовления кофе.

«Как замечательно все устроено, — подумала Пенни. — И как бы мне хотелось однажды попробовать все это в действии!» Но в этот момент раздумья о ее будущих отношениях с Джоном вновь обеспокоили ее. И она снова переключила свое внимание на окружавшую ее обстановку.

Все вокруг хранило на себе незримый отпечаток характера хозяина. Чувствовалось, что мебель подбирал мужчина — она была и простая, и в то же время выдержанная в едином стиле. По обе стороны камина стояли уютные кожаные кресла. Темно-красные и зеленые пледы на диванах гармонировали с цветом штор. В комнате витал густой смолистый аромат от сосновых чурок. Побеленные стены украшали гравюры со сценами охоты и фотографии, напоминавшие об удачной морской рыбной ловле. Старинный кедровый столик перед софой был завален журналами для деловых людей и фермеров. Она так увлеклась осмотром, что слегка вздрогнула, когда Джон поставил перед ней высокий бокал с кока-колой, на дне которого мерцали кубики льда.

— Какая у тебя милая гостиная, — воскликнула Пенни. Голос ее прозвучал на два тона выше обычного и так неестественно, что Джон в испуге уставился на нее.

— Черт побери, да что с тобой происходит? — вопрос его прозвучал доброжелательно и озабоченно.

— Н-ничего, — запинаясь, выдавила из себя Пенни. — Не знаю, что ты имеешь в виду.

Джон одним махом проглотил полстакана виски и поставил его на каминную полку.

— Не надо играть со мной, Пенни, — произнес он нетерпеливо. — Ты ерзаешь так, как будто сидишь на иголках. Ты что, решила, что я сейчас повалю тебя на эту медвежью шкуру и стану насиловать?

Тут Пенни заметила устилавший пол роскошный ковер из медвежьих шкур, и ее охватило чувство возбуждения, к которому примешивались и некоторые опасения. Она покраснела и опустила глаза.

— Нет, конечно, нет, — прошептала она.

— Не думай, что мне бы этого не хотелось, — в голосе Джона звучало ожесточение. — Но если мы дойдем до этого, думаю, мы оба непременно будем знать, на что решились. Говоря о том, что нам есть, что обсудить, ты абсолютно была права. Так что начинай!

И в этот решительный момент Пенни с ужасом осознала, что ей совсем нечего сказать. Да она и говорить-то не могла! Чувствуя себя совершенно потерянной, она нервно сжала в руке стакан и в отчаянии улыбнулась Джону.

— А о чем бы ты хотел поговорить? — дрожащим голосом спросила она.

— О боже! — взревел Джон, и со всего маху врезал кулаком по каминной доске так, что стоявший на ней стакан с недопитым виски высоко подпрыгнул и чуть не лишился своего содержимого. — Я потерял целую неделю! Забросил все свои дела! Искал тебя! Нашел! А ты ведешь себя как деревенская идиотка! Где, черт побери, тебя носило все это время?!

Пенни внимательно вслушивалась в его выкрики, пытаясь найти в словах Джона какой-то скрытый смысл. Целую неделю? Неужели он потратил целую неделю, чтобы отыскать ее?

— Я-я была з-здесь, — запинаясь сказала она. — Ну, на Мертл-Бич.

— Так я и думал! — воскликнул Джон, меряя комнату огромными шагами. Вильма сказала, что получила от тебя открытку без обратного адреса. Но она была отправлена из этих мест. Но ведь в округе тысячи домов. Была даже мысль, что ты прячешься у Лэнни, но она отрицала это, когда я говорил с ней по телефону. Она сказала, что не встречала тебя с того самого вечера.

— Лэнни так сказала? — переспросила Пенни, и голос ее дрогнул.

Ей пришлось подавить накативший приступ смеха, чтобы не заводить Джона еще больше. Но того было трудно провести. Услыхав сдавленный смешок, он в три шага пересек комнату, оказался возле нее и сгреб ее в охапку.

— Лгала, не так ли? — взбешенно допытывался он. — Черт возьми, да вас линчевать за это мало обеих! Ты что, не понимаешь, что ты делаешь?

— А что я делаю? — стараясь придать себе невинный вид, спросила она. — Что собственно такого я делаю?

— Ты что, оглохла? — резко спросил Джон. — Я не знал, черт побери, где тебя носит. И только по чистой случайности я наткнулся на тебя сегодня. Ты исчезла из моей жизни, не объяснив ничего!

— А почему ты думаешь, что я обязана что-то объяснять? — вдруг на Пенни накатила волна раздражения. — В последний раз, когда я видела тебя, вы обнимались с Брэндой. Ну вот у меня и возникли вполне серьезные основания полагать, что тебе безразлично — где я нахожусь и что со мной…

— Какой абсурд! — продолжал бушевать Джон. — Да кто тебе дал право думать так обо мне. Да и в тот раз не я обнимал Брэнду, а она — меня. А это — большая разница.

— Правда? — Пенни постаралась вложить в свой голос как можно больше приторной сладости. — Похоже, что я заблуждалась, и заблуждаюсь до сих пор. Но мне совершенно ясно, что ты целовал меня в тот вечер только по двум причинам. Первая в том, что ты хотел унизить меня. А вторая — отомстить Брэнде.

— Это самая нелепая чушь, которую я слышал когда-либо! — возмутился Джон. — Отомстить? Месть? Меня не интересует месть! И Брэнда Сью меня больше не интересует!

— Правда? — сладко пропела Пенни. — Ну и что же ты делал с ней сегодня?

Джон остановился как вкопанный. Поднял голову. Лицо его посуровело.

— Тебя это не касается, — отрезал он.

— Да что ты говоришь? — воскликнула Пенни. — Как это интересно! Ты требуешь от меня объяснений — где я была, что делала. И в то же время не хочешь сказать, почему встречаешься с другой женщиной. И при этом еще заявляешь, что любишь меня! Ведь это называется двойной игрой!

— Здесь я ничего не могу поделать, — упрямо ответил Джон. — Придется тебе мне довериться, Пенни.

— Но почему я должна тебе слепо доверять? — теперь пришел черед Пенни разрядить сдерживаемые эмоции. — Знаешь, Джон, до сего дня я даже и представить себе не могла — насколько ты высокомерен. И это довольно глупо с моей стороны, ведь твоя собственная экономка предупреждала меня об этом.

— Сара? — в замешательстве переспросил ее Джон.

— Да, — продолжала Пенни. — Никогда не извинится, никогда ничего не объяснит — в этом весь мистер Джон! — стараясь подражать голосу миссис Маккендрик произнесла Пенни. — Это были практически первые услышанные мною от нее слова. И я была просто обязана к ним прислушаться.