Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен

– Поди сюда! Мне с тобой поговорить нужно.

Фу Второй не посмел ослушаться. У Сун отвел его в сторону и схватил за шиворот. Глаза у него зловеще сверкали.

– Выбирай – жизнь или смерть?

– Пощади, начальник! – взмолился приказчик. – Что я тебе плохого сделал, начальник? С чего так разгневался?

– Умереть захотел, так молчи, скажешь правду, будешь жить. Где этот Симэнь, я тебя спрашиваю? Когда к нему невестка ушла? Ну! Все как есть говори, тогда пощажу.

Приказчик Фу был человек робкий. При одном виде богатыря он весь затрясся со страху.

– Успокойся, начальник. Я ведь всего только служу у него. За два ляна серебром месячного жалованья в лавке торгую. Знать не знаю, какие дела делает хозяин. Его нет дома. Он недавно ушел с приятелем в кабачок на Львиную. Честно вам говорю.

У Сун отпустил приказчика и вихрем помчался на Львиную, а перепуганный Фу Второй долго еще не мог двинуться с места. Когда У Сун очутился у моста на Львиной перед самым кабачком, Симэнь Цин, оказывается, угощал местного посыльного Ли. Этот Ли только тем и занимался, что обивал пороги управы, совал нос в казенные дела, пронюхивал везде и всюду. Так и наживал деньги. Его подкупали и истец, и ответчик, он же оказывался посредником того и другого, когда требовалось подмазать власти. Потому-то его и прозвали в уезде Ли Доносчик.

В тот же день, только узнав, что правитель вернул У Суну жалобу, Доносчик немедленно доложил об этом Симэню. Тот на радостях пригласил его в кабачок и одарил пятью лянами.

Пир был в самом разгаре, когда Симэнь случайно выглянул в окно и увидел У Суна. Вид у богатыря был свирепый. Он бежал от моста прямо к кабачку. Почуяв недоброе, Симэнь вышел, будто за нуждой, сам же выпрыгнул в заднее окно на гребень прилегавшей к кабачку стены, а с нее в соседний двор.

В это время в кабачок ворвался У Сун.

– Симэнь Цин здесь? – спросил он слугу.

– Господин Симэнь наверху. Со знакомым пируют.

У Сун скинул одежду и стрелой взлетел по лестнице. За столом сидел один посетитель, сбоку расположились две певички. Узнав в посетителе Доносчика Ли, У Сун сразу понял, кто донес Симэню, и бросился прямо к нему.

– Куда делся Симэнь Цин?

У Ли от испуга язык отнялся.

У Сун пинком опрокинул стол. Вдребезги разбились тарелки и чашки, напуганные певички застыли на месте. У Сун бросился к Доносчику и саданул его кулаком. Доносчик с криком вскочил на скамейку, пытаясь спастись через заднее окно, но У Сун схватил его обеими руками, подтащил к переднему окну и выбросил на самую середину улицы. Он так грохнулся, что у него помутился рассудок. Никто не решался к нему подойти. Наблюдавшие буйство У Суна слуги в кабачке трепетали, охваченные страхом. Вытаращив глаза, стояли, как вкопанные, прохожие. Кипевший от гнева У Сун бросился вниз. Доносчик, полумертвый, распластался на самой дороге и только шевелил глазами. У Сун раза два пнул его в живот. Тот застонал и испустил дух.

– Ты обознался, начальник, – заговорили в толпе, – ведь это не Симэнь Цин.

– А чего он молчал, когда его спрашивали?! Ну, и ударил. Я убивать не собирался. Так вышло, – сказал У Сун.

Околоточный видел убитого, но забрать У Суна не решался, потом осмелел, потихоньку подошел к нему и ловким движением скрутил У Суну руки. Вместе с хозяином кабачка Ван Луанем и певицами Бао и Ню его отвели в управу, где они предстали перед правителем.

Между тем бурлила Львиная улица, волновался весь уездный центр Цинхэ. На улицу валом валили зеваки. Шли настойчивые слухи: Симэнь Цин, мол, остался невредим и где-то скрывается, а этот погиб ни за что ни про что.

Да,

Чжан пьет вино, а Ли пьянеет живо;Тутовник гнут, а рушится-то ива!И так случается: один крадет, другой под суд идет.О том же говорят и стихи:Осудят героя, что выместил злобу в досаде, –Не вступятся и Небеса справедливости ради.Безвинному к желтым истокам пришлось удалиться;Виновница смерти его между тем веселится…

Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

То он священные каноны все твердит,

То от напастей заклинания творит.

Сажаешь тыкву – тыкву уберешь,

Бобы посадишь – вырастут бобы;

Затеешь зло – спасенья не найдешь,

Жестокому помогут ли мольбы?

Спуститься ль в ад, подняться ль к Небесам –

Любой себе готовит участь сам.

Так вот. О том, как У Суна отвели в управу к уездному правителю, мы уже говорили.

А теперь расскажем о Симэнь Цине. Выпрыгнул он из окна кабачка на гребень стены и, спустившись по ней, очутился на чужом дворе, где и спрятался. А двор, надобно сказать, принадлежал почтенному Ху, местному врачу. В то самое время вышла за нуждой толстая служанка. Только она присела, как видит: у самой стены притаился человек.

– Воры, караул! – что есть силы закричала служанка, не будучи в состоянии бежать.

На крик тотчас же вышел хозяин.

– А, это вы, ваша милость! – сказал он, узнав Симэня. – Как я рад, что вы спаслись от У Суна. Он убил другого, и его забрали в управу. Смерти ему не миновать, а вы, сударь, можете преспокойно идти домой. Симэнь поблагодарил врача Ху и с беззаботным видом отправился к себе. Дома он подробнейшим образом рассказал о случившемся Цзиньлянь. На радостях они даже в ладоши захлопали, полагая, что избавились от беды. Цзиньлянь подговорила мужа денег не жалеть, чтобы покончить с У Суном раз и навсегда. Симэнь послал преданного слугу Лайвана поднести уездному правителю серебряный винный прибор с позолотой и пятьдесят лянов серебра высокой пробы. Щедро одарил он и его помощников, чтобы судили У Суна без снисхождения.

На другой день утром в приемной зале появился правитель. Выведенный под охраной У Сун, а также свидетели – хозяин кабачка и певицы – стояли перед уездным правителем на коленях. Подкупленный Симэнем тот заговорил совсем другим тоном:

– У Сун! – воскликнул он. – Как ты смеешь преступать закон?! Вчера ты оклеветал ни в чем не повинных, сегодня ни за что ни про что убил человека. Отвечай!

– Будьте, ваше превосходительство, мне судьею, – взмолился У Сун, склоняясь в земном поклоне. – Я хотел отомстить Симэнь Цину, да как на грех мне попался под руку этот. Спрашиваю, где Симэнь, он не отвечает. Зло меня взяло, ну, и убил сгоряча.

– Как это так?! – прервал его правитель. – Разве ты не знаешь, что Ли служил посыльным в управе? Нет, ты убил его с умыслом. Будешь говорить правду, а? Подать орудия пыток! – приказал он подручным. – Этого злодея избить мало!

Тотчас же явились подручные, неся с собой разнообразные орудия пытки. На лежавшего ничком У Суна градом посыпались удары. После двух десятков палочных ударов У Сун стал просить пощады:

– Ваше превосходительство, неужели у вас нет жалости? Ведь я вам одолжение делал. Пощадите!

Мольба У Суна привела правителя в еще большую ярость.

– Сам человека убил, да еще препирается, пощады просит! Надеть тиски!– распорядился он.

Пальцы У Суна зажали в тиски. После пятидесяти палочных ударов его заковали в тяжелую шейную колодку и повели в тюрьму. Там при проверке присутствовало несколько человек, среди которых были помощник правителя и более низкие чины. Они знали, что У Сун – человек честный и справедливый, и сочувствовали ему. Им хотелось как-то ему помочь, но что они могли сделать?! Ведь их одарил Симэнь, и они языки прикусили, не решаясь слова вымолвить.

Коль скоро У Сун требовал тщательного разбирательства, правитель несколько дней повременил, а потом кое-как составил показание. Он же направил одного из своих подчиненных на Львиную, чтобы тот в присутствии следователя, околоточного и свидетелей на месте осмотрел тело убитого Доносчика Ли. Заключение обследования гласило: обвиняемый У Сун, де, в самом деле искал встречи с Ли, дабы потребовать с него деньги, но договориться по-хорошему им не удалось. Злость охватила У Суна. Он поднял драку, пустил в ход кулаки и ноги, а потом выбросил избитого Ли из окна, отчего тот скончался. На груди слева, под самым сердцем, на лице и в паху убитого заметны раны и кровоподтеки.

Заключение передали в управу, а через день в областное управление Дунпина была направлена бумага для дальнейшего разбирательства и окончательного решения.

Правителем области Дунпин был в то время Чэнь Вэньчжао, уроженец Хэнани, человек честный и неподкупный. Как только поступило дело, он без промедления явился в управление. Вот какой это был правитель!

Только поглядите:

 Во всем правдив он и тверд. За добродетель и ум его чтут. Он с малых лет над книгами сидел, а возмужавши, пред государем блистал познаньями своими. Он верности исполнен и почтенья, гуманен к людям и милосерд в делах. И множатся подвластные ему, не в тягость им его умеренный налог. Как правителя, славят его на всех перекрестках. При нем не затевают больше тяжб, а про воров-грабителей совсем уже забыли. Старцы на рынках и у колодцев слагают гимны в его честь. Не отпускают со службы – толпою держат оглобли, срезают стремена. Имя его в анналы внесут – оно прогремит в веках. Ему, достойному, плиты и стелы будут петь постоянно хвалу. Правдивый и неподкупный, он народу как мать и отец. Ясным небом за ум и за честь величают его.