Консорт (ЛП) - Линде К. А.

Сирена стиснула зубы, прижала ладонь к рукаву Эдрика. Для всех, кто смотрел, кроме Каэла и Меррика, они снова были едины. И мир это устраивало. Но это было далеко от правды.

Правда. Она чуть не расхохоталась от мысли. А какая правда? Чем больше она узнавала ее, тем больше подозревала, что ослышалась. Ей врали всю жизнь. Красивую ложь передавали из поколения в поколение. Пока она не покинула Бьерн и не узнала жуткую правду о своем роде Дома, она не понимала, каким фальшивым было ее существование. Она была наследницей некой судьбы, но сейчас она была девушкой, готовой на все ради семьи.

Сирена ощущала, как магия пульсирует внутри нее, пока шла за Эдриком вниз по ступенькам и к выходу со двора. Ответ на ее гнев загремел вдали. Она не звала бурю намеренно, но ее силы росли, когда эмоции сотрясали тело.

Она ощущала вкус приближающегося дождя и молилась Создательнице, чтобы это было что–то, что смоет это пятно с ее души. Эту боль, которая говорила ей забыть обо всем и сдаться горю. На миг она захотела отрубить Эдрику голову. Как в тот день на борту во время урагана, когда Дин убил Робарда, и магия крови позвала ее как маяк.

Она хотела вернуться в прошлое, где ее наибольшей угрозой была Калиана, а наибольшим страхом был вопрос, выбрала ли она верный путь для обучения при дворе. Ее бремя теперь было тяжелым, утомляло, и она хотела рухнуть от всего этого. Но не могла. И не станет. На кону были невинные жизни.

Когда Эдрик притащил ее в первую попавшуюся пустую комнату, он захлопнул за собой дверь, чтобы даже Каэл и Меррик не вошли следом. Он развернулся и толкнул ее в стену с безумными глазами и неровным дыханием.

– Я мог повесить тебя рядом с Дофиной за такой поступок! – заорал он ей в лицо.

– Так почему не сделал этого?

– Потому что я люблю тебя! Ты этого не видишь?

– По–твоему, это любовь? – спросила в ярости Сирена. – Угрозы, унижения и виселица?

– Я назвал Дофину виновной при советниках. Как бы я выглядел, если бы отпустил ее?

– Милосердно!

– Милосердие – слабость!

– Поэтому лучше врать мне в лицо? Это ведь вызывает в других доверие и силу, да?

– Я тебе не врал. Я обещал мир, а не прощение. Ты услышала то, что хотела, – он ударил кулаком по своей раскрытой ладони. – Ты просишь слишком много, а даешь очень мало.

– Ладно. Ты не соврал. Ты открыто обманул меня. Ты заставил меня поверить, что простишь Дофину, а сам убил ее. Это была черта, Эдрик, и ты ее пересек.

– Довольно! – взревел Эдрик. – Хватит. Я – не убийца. Я ее не убивал. Я признал ее виновной в измене, примирением была казнь через повешение. Ты не понимаешь, что я делаю это ради тебя? Ты так сильно изменилась за время отсутствия, что не видишь, какой я? Мужчина, любящий и восторгающийся тобой?

Ответ был «да». Она сильно изменилась. Сердцем, телом, разумом и душой. Эдрик уже ничего в ней не задевал… кроме нити, что связывала их.

Та… нить.

В ней было что–то знакомое.

Что–то, о чем она не думала раньше.

Та нить…

Глаза Сирены затуманились, и вдруг она оказалась не в комнате. Она не была с Эдриком. Ее даже не было в замке.

Она вернулась в видение Виктора и Серафины, в то воспоминание, которое видела, когда отключилась в Элейзии, попытавшись остановить ураган.

Виктор стоял с мечом между собой и Серафиной, в его руках был его первый ребенок. Серафина читала с книги, старой и почерневшей. Она сказала, что найдет для них способ всегда быть вместе. Чтобы они смогли это осуществить. Чтобы магия уже не была барьером.

А потом Виктор разрезал горло младенца и использовал сильную связь между отцом и ребенком, чтобы создать свою, глубокую темную магию крови. Его магия слилась с силой Серафины, и они оказались связаны.

Как она с Авокой.

Сирена не думала об этом раньше. Но что–то в тот миг щелкнуло в ней.

Вместе. Навеки.

Дома и Дремилон.

Не может быть. Создательница! Такое не могло быть правдой.

Она знала, что после церемонии в саду следом за ее Представлением она была как–то привязана к Бьерну – к трону и самой земле. Но она не думала, что видение намекает ей на настоящее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Может… нить, которую она ощущала, энергия, от которой она не могла скрыться возле Дремилонов… означала связь с ними? Что Дома и Дремилон были связаны, чтобы быть навеки вместе. И это тянулось дальше смерти.

Она полагала, что все возможно, если исказить законы магии. Связи с тем, у кого нет магии, не могло быть. Искажение законов природы и кража магии имели последствия. Это могло быть следствием того, что Виктор и Серафина сделали ради их любви годы назад?

Ее тело задрожало, она пришла в себя. Кто–то тряс ее. Она была на полу.

– Сирена? Сирена, ты в порядке? – спрашивал Эдрик. Он опустился на колено и пытался привести ее в чувство.

– Что случилось?

– Ты упала в обморок.

– В… обморок? – прошептала она.

– Да. Внезапно. Наверное, из–за напряженного дня.

Сирена пыталась прочистить голову. Она зашла так глубоко в свой разум, пытаясь соединить кусочки, что потеряла сознание от усилий. И она не знала, была ли права. Но это ощущалось правильно. В этом был смысл. Хоть она и не могла толком объяснить.

– Позволь тебе помочь. Я отведу тебя в твою комнату, – сказал он, мягко помогая ей подняться.

Сирена поежилась и отпрянула от него на шаг.

«Я ощущала что–то к нему только из–за проклятия двухтысячелетней давности? А Каэл? Его это тоже касается?»

Всего было слишком много.

– Ты все еще злишься на меня? – спросил Эдрик, принимая ее отступление на свой счет.

Она тупо смотрела на него. Она не просто злилась на него. Она хотела уйти. Быть подальше от всего этого. Она не хотела быть пешкой в чьей–то игре.

– Я ухожу, – заявила она.

Он прищурился.

– Мы это уже обсудили.

– Да. Я сказала, что не могу больше оставаться тут.

– Ты научишься снова любить меня.

– Эдрик, – она покачала головой от его заблуждений.

– Или за это заплатит твоя семья.

Она замерла. Она не могла поверить, что он повторил угрозу.

– У твоей сестры скоро Представление. Я не хотел бы понизить ее в классе и заставить покинуть семью.

– Не так работает Представление, – заявила она.

– Твоя семья служит при моем дворе, пока ты слушаешься, Сирена, – сказал он, пересекая расстояние между ними. – Скажу просто. Ты – мой консорт. Ты останешься тут и будешь играть роль. Если будешь слушаться, твоя семья будет награждена. Если снова попытаешься мне перечить, как было во дворе, или хотя бы подумаешь покинуть меня, я с ними покончу. Их жизни в твоих руках, Сирена.

Сирена была готова разорвать его на куски, но в комнату ворвалась фигура.

– Ваше величество! – сказала женщина, опуская в низком реверансе.

– Да? Что такое? – нетерпеливо спросил Эдрик.

– Королева! Она рожает!

21

Альянс

Эдрик выбежал из комнаты, не оглянувшись на Сирену.

Ей стоило поспешить за ним. Слушаться и защищать семью. Но она не была готова поступать, как велят. Она не могла уйти. Это Эдрик ясно дал понять. Она не могла поступить так, чтобы пострадала ее семья. Если это означало, что ей придется остаться и играть с Эдриком, она могла это делать. Какое–то время.

Но это не был единственный вариант.

И это ей не должно было нравиться.

Она успокоилась. Ее гнев занял место, которое она всегда связывала с магией, и шипел оттуда, привыкал к новому дому. Но это была не холодная ярость, которую она ощущала перед тем, как отчаянно попросила помощи Дофины.

Это было что–то другое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

План как по волшебству появился в ее голове. Он словно всегда был там. Будто она знала, что до этого дойдет. А теперь она даже не боялась. Она была готова.

Сирена поправила платье и покинула комнату, в которой Эдрик ее бросил. Она была рада, что он отвлекся на Калиану. Ей нужно было, чтобы он не мешался.