Ошибка - Светлана Талан

– Уже прочитала послание Гипотенузы? – спросила Наташа, вытирая волосы полотенцем. Кира кивнула. – И что ты скажешь?

– А ты ничего не хочешь мне сказать? – Кира посмотрела прямо в глаза дочке – ни капельки раскаяния.

– Она меня не любит, потому что я пользуюсь косметикой. Понимаешь, мама, Гипотенуза – это сгусток эпохи развитого социализма. «Девочка должна иметь натуральную красоту!» А если мне Бог ее не дал? Мне надо ходить уродиной?

– Ну что ты на себя наговариваешь?! Нормальная у тебя внешность.

– Не буду я ходить как монашка!

Наташа бросила полотенце на кровать.

– Она меня ненавидит, и это взаимно!

– Доченька, я же не прошу тебя ее любить, – сказала Кира, заправляя кровать дочери. – Я прошу тебя посещать ее уроки и получать знания, для того чтобы ты хоть в техникум поступила. Пойми, она работала и будет дальше работать. Если ей все равно, какая у тебя оценка, то мне не безразлично, что у тебя вот здесь! – Кира постучала пальцем по голове.

– Если я даже пойду на ее урок, то все равно получу плохую оценку. Ты это понимаешь?!

– Хорошо. Я постараюсь найти время и схожу в школу. А ты не прогуливай, прошу тебя.

– Идея посетить Гипотенузу мне нравится, – улыбнулась Наталья.

– Почему ты так говоришь? Мой визит может что-либо изменить?

– Конечно! Отнеси ей подарок, и на какое-то время в моем дневнике появятся сносные оценки.

– Но в голове у тебя ничего не прибавится, – вздохнула Кира. – Собирайся в школу, поговорим вечером, а то я опоздаю на пятиминутку.

– Мама, да у тебя склероз! – засмеялась Наташа. – Забыла, что ты взяла отгул, потому что у твоей подруги сегодня выходной? Вы ведь собрались посплетничать у нее на кухне!

Кира хлопнула себя ладонью по лбу.

– Это ж надо! Одно утро можно было поспать вволю, а я, балда, забыла! Это ты все виновата! – Кира шутливо ударила дочку мокрым полотенцем. – Была бы ты как Никита, я бы горя с тобой не знала!

– А что Никита? Святой или у него крылья на спине выросли? – Наташа недовольно наморщила нос.

– Его не надо уговаривать ходить на занятия. Он сам бежит с утра и до вечера в институте – грызет гранит науки.

– Неправда. В последнее время я его часто вижу днем, в то время, когда он должен быть на занятиях.

– Значит, занятий не было в это время.

– Раньше были, а теперь не стало? Интересно! К тому же занятия всегда отменяют тогда, когда его родителей нет дома. Да и вообще, он стал каким-то странным, – сказала Наталья и повела плечами.

– Как это понимать?

– Раньше, если встретит меня, поздоровается, спросит, как дела, пошутит, а теперь может пройти мимо и не заметить, будто я какое-то привидение.

– Не выдумывай!

– Я серьезно! То ходит как зомби, то дерганый какой-то весь, нервный.

– Не знаю, – покачала головой Кира. – Сегодня встречусь с Вероникой, поговорю. А ты беги на кухню, завтракай и на занятия!

– Слушаюсь! – Наташа приложила выпрямленные ладони к виску, вытянулась по стойке «смирно».

– К пустой голове руку не прикладывают! Мы так в детстве говорили, – улыбнулась Кира.

– Мы тоже так говорили в детстве! – засмеялась Наталья и звонко поцеловала мать в щеку.

Кира добровольно взяла на себя труды по закупке продуктов на две семьи. Она купила все необходимое в ближайшем супермаркете. Конечно, Кира могла бы скупиться в одном из многочисленных небольших продуктовых магазинчиков, которые находятся неподалеку от дома, но в супермакете при желании можно было найти продукты по акционным ценам и воспользоваться скидками по карточке постоянного покупателя. Все было хорошо, пока Кира не перегрузила содержимое тележки в пакеты. Получилось три тяжелых сумки, с которыми ей пришлось тащиться целый квартал. Через пару сотен метров Кира уже пожалела, что пошла одна, а не с Вероникой. Один из пакетов не выдержал груза, и его ручка оторвалась.

– Ничего страшного, – сказала она себе, – что не может выдержать пакет, должна выдержать женщина.

Она уже собралась позвонить Веронике, чтобы та пришла ей на помощь, но передумала. Вероника в последнее время выглядела такой измученной, уставшей и раздраженной, что Кире перехотелось звонить. Она связала порванную ручку и не спеша потащила пакеты.

Занимаясь приготовлением еды, Кира рассказала о прогулах дочки и намерении купить подарок учительнице математики.

– Может, так и надо сделать, – сказала Вероника, помешивая половником борщ в большой пятилитровой кастрюле. – Какая там зарплата у учителей? А если посмотреть с другой стороны, то каждый имеет право выбора. Не устраивает зарплата – ищи подработку. Я тоже мало зарабатываю, но не требую от больных взяток, а иду после работы делать уколы. Практически получается, что я работаю еще и манипуляционной медсестрой.

– Так и не научилась продавать больничные листы? – улыбнулась Кира.

– Нет. И не собираюсь. Я дорожу своим дипломом и работой. Лучше я по трем квартирам побегаю, три капельницы поставлю и заработаю то же, что за одну взятку, зато совесть моя будет чиста. Кстати, хочу рассказать тебе об одной пожилой женщине. – Вероника принялась чистить картофель и заговорила о Нелли Сергеевне.

– Представляешь, – говорила Вероника, отправляя очищенные картофелины в кастрюлю с водой, – я даже не предполагала, что пыль с годами может спрессовываться. В фильмах показывают, что в заброшенных пустых помещениях она поднимается столбом, как на грунтовой дороге после машины, но это неправда.

– Какой ужас! Я даже не могу себе представить! – воскликнула Кира, округлив глаза.

– А вчера, – продолжила Вероника, – я принесла продукты из дома, чтобы сварить ей легкий супчик. Захожу в кухню и начинаю искать кастрюлю и сковородку. Открыла стол – там стоит картонная коробка в целлофановом мешке и больше ничего нет. В настенном шкафу та же картина. Я заглянула в холодильник – он включен, но там пусто. Посмотрела в духовке – то же самое. Ничего не понимая, спрашиваю старушку: «Нелли Сергеевна, а где мне взять кастрюльку и сковородку?» Она отвечает, что вся посуда в коробке в столе, она еще не успела ее распаковать после переезда.

– Как не успела? Ты же сказала, что она переехала в эту квартиру почти восемнадцать лет назад? – удивилась Кира.

– Именно так! Я потянула мешок с коробкой на себя, и целлофан рассыпался от старости прямо у меня в руках. Достаю коробку, а там все так аккуратно сложено, все идеально чистенькое. Вся посуда переложена старыми газетами, видно, что женщина была настоящей хозяйкой, даже дно кастрюль вычищено до блеска. Там я нашла все, что нужно.

– Я не совсем поняла, – сказала Кира, – в чем же она готовила все эти годы?

– Ты правильно поняла. Она восемнадцать лет ничего не готовила.

– Как это?

– А вот так. Время для нее остановилось со смертью дочери. Она не смогла опомниться от потери, а рядом не было близкого или родного человека. Я слышала, что одиночество убивает, но не знала, что оно способно изменить течение времени. Заметь, она сказала, что еще не успела распаковать вещи. Это значит, что она полностью потеряла связь с жизнью, потеряла счет времени. И я не могу, да и не имею права ее осуждать. Ей кажется, что она переехала недавно, хотя прошло восемнадцать лет!

– У меня мурашки по коже! Как она жила все эти годы без горячей еды?

– Что-то ела всухомятку, вот и заработала рак желудка, – вздохнула Вероника и опустила в воду последнюю картофелину.

– А у старушки все в порядке с головой?

– Да. Она умная и мудрая. Ты знаешь, Кира, мне ее так жалко. Скоро закончу ей ставить капельницу, но все равно буду проведывать. Наверное, очень страшно вот так на старости остаться одинокой и никому не нужной, – задумчиво произнесла Вероника.

– Не приведи Господи такое пережить и до такого дожить, – сказала Кира. – А давай приготовим чего-нибудь больше и ты ее угостишь, – предложила она. – Пусть хоть последние дни вкусненько поест.

– Давай. Если бы ты видела, с каким аппетитом она ела мой постный суп!

– Что мы ей приготовим?

– Нужно что-то легкое, – сказала Вероника, – ее организм уже отвык от нормальной еды. Теперь важно не навредить.

– Может, куриный бульон, пюре на воде и паровую куриную котлетку?

– Подойдет, – согласилась Вероника.

Подруги еще долго пытались понять, как жила все это время одинокая, всеми покинутая и забытая женщина. Одно было непонятно: как могло получиться так, что за эти годы не нашлось ни одного человека, который бы поддержал Нелли Сергеевну, помог справиться с бедой?

– А кому нужны одинокие и обездоленные? – подвела итог Кира. – Я не знаю, что меня ожидает на склоне лет, но я и врагу не пожелаю такой судьбы, как у этой несчастной женщины.

– Давай не будем о грустном, – попросила Вероника.

– Хорошо. Расскажи теперь о Никите.

– Все по-старому. Учится.

– Наташа говорила, что видела его дома в учебное время, – осторожно заметила Кира.