Я твой монстр (СИ) - Ом Виктория

  – Постарайся дышать ровнее, – тихим тоном велел Дин, избавляясь от своей рубашки.

  Можно подумать, я не знаю этого. У меня не выходит! Я же умерла? Я точно умерла!

  Нет. Зачем? Там было так спокойно. Никого и ничего. Абсолютное ничто. Зачем?

  Щёки обожгло слезами.

  – Успокойся, – Дин схватил меня за руку и подтянул к себе.

  То слабое сопротивление, что я оказала ему, не помогло избежать крепких объятий. Горячо. И мокро. Попыталась оттолкнуть его одной рукой, так как вторую он плотно зажал между нашими телами.

  – Давай: медленный глубокий вдох, медленный долгий выдох, – он повторял по кругу, пока я не попыталась выполнить.

  Медленный вдох, пока спазмы не заставляют вновь закашлять. Дин ослабил свои объятья и одной рукой стал массировать мою спину: то ли успокаивая, то ли подбадривая, то ли... фиг поймёшь этого охотника.

  – Молодец, покашляй, легче станет.

  От злости поперхнулась при следующем вдохе.

  Совсем сдурел?! Как с маленькой разговаривает. Знаю я всё и не хочу ни этих успокаивающих объятий, ни его поглаживаний по спине. И слышать его тихий голос так близко с очередными указаниями не хочу. И без него смогу разобраться со своими трудностями.

  Я постаралась повторить попытку избавиться от навязчивой заботы. Понятное дело, что ему нужен был живой провожатый.

  Ох, надо будет избавиться от охотника до того, как кто-то из монстров решит, что я в предатели подалась. О повторной ссылке можно и не думать – разорвут, или скормят дионее, или к кеонгам закинут. Одни лишь проблемы с людьми, с мужчинами и особенно с этим охотником.

  Дин убрал руки, позволяя мне уйти. Далеко не уползла, конечно, но хоть не буду дышать мокрой землёй вперемешку с водой, что застряла где-то в моих лёгких.

  – Снимай одежду, надо просушить, пока солнце не ушло, – поторопил Дин, а сам принялся выжимать и раскладывать свои вещи на ближайших валунах.

  Я силилась унять дрожь в руках и даже убрала когти, чтобы легче было расстегнуть пуговицы, с которыми не успел расправиться охотник. Но все равно выходило не очень. Дин стащил с себя штаны, выжал как смог и разложил их, а рядом поставил свои сапоги. Мои же остались где-то там – на правом берегу этой треклятой реки. А куртка, похоже, утерялась в водах. Ну и ладно.

  Мысленно поблагодарила Дина, что не снял своё бельё, хотя толку от него было мало – мокрая светлая ткань плотно облепила мужское тело и просвечивала, не оставляя особого простора для фантазии. А он будто ничего не замечает, то так повернётся, то присядет, то...

  Фу, нет! Не собираюсь думать о его хозяйстве. И лучше побыстрее справиться со своей одеждой, а то поспешит на помощь, сверкая сокровенным перед самым носом. Гадость!

  Я полностью сконцентрировалась на пуговицах и закончила с рубашкой в аккурат, когда Дин решил проверить, как у меня идут дела. Стащила её с себя и отвернулась, протягивая мокрую вещь, – охотник приблизился, чтобы забрать её.

  Ну конечно. Совсем стыд потерял.

  – Ты … Я... – попыталась выразить своё возмущение и обратить его внимание на неуместность демонстрации мужского тела во всей красе, ну почти во всей, практически...

  Что-то стало жарко... фу-ур...

  – Всё в норме? – не понял он моих потуг.

  – Да, – выплюнула, старательно смотря куда угодно, только не в его сторону.

  Я принялась за свои штаны, пытаясь прогнать запечатлённый образ полуобнажённого мужчины.

  Меня не интересуют люди. Ни капли! Даже такие высокие, широкоплечие, с хорошим мышечным каркасом, аппетитной попкой...

  Тьфу, он же невкусный. Нечего пялиться на несъедобный зад!

  Наконец со штанами покончила, кое-как отжала и сама разложила на ближайшей груде тёплых камней.

  – Необходимо определиться с местом для ночлега, – в опасной близости прозвучал голос Дина.

  Я подпрыгнула от неожиданности и замерла. Нет, он же близко, значит можно и повернуться к нему, просто не надо опускать взгляд.

  Подумала – сделала. Ошиблась.

  Трудно держать свой взор на уровне его головы, потому что мокрые волосы, зелёные глаза да запах земли навевают воспоминания о том, как я обожала прятаться в траве от всех и всего. А тут нужно спрятаться от голого мужика... не совсем голого, но задача не облегчается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  Я опустила веки, чтобы убрать с глаз это недоразумение.

  – Ты в порядке?

  – Ш-ш-ш. Я пытаюсь услышать, что вокруг нас творится. Можешь помолчать, раз с одеждой у тебя проблемы?

  Вот, сказала. Но не думаю, что он понял, о чём это я. Ну не скажешь же: «Я вижу твой детородный орган. Мокрая ткань с трудом скрывает очередное твоё достоинство». Да за такие слова меня можно записать в группу к несчастному Кусту, только я буду пытаться доказать всеми силами, что и даром не сдался мне этот охотник.

  Пришлось постараться, чтобы что-то услышать. Гудящая голова этому не способствовала. Хотелось пить, но от мысли, что нужно приблизиться к водному потоку, начинало трясти мелкой дрожью. Кожу покрыли мурашки, обняла себя за плечи, но это плохо помогало из-за мокрого комплекта из шарты.

  Уж его снимать не стану, и пусть только Дин заикнётся о нём, покажу, как правильно использовать когти.

  – Ничего не слышу, и по запахам тоже, – сказала, открыв глаза и устремив взгляд в сторону шумной реки.

  – Я осмотрюсь тогда, а ты за одеждой пригляди.

  А что за ней приглядывать – мокрая и прилипшая к камням. Ветра почти не было, и, на нашу удачу, дуло в сторону реки. Спорить не стала. Не смогла удержаться и проводила взглядом босоногого полуголого человека с кинжалом на поясе.

  Если добавить хвост и немного чешуи, то за обычного створга сойдёт...

  Бр-р. У меня температура, что ли, растёт? Сравнивать человека со створгом – с моей головой совсем плохо.

  А она продолжала гудеть так, словно чем-то увесистым по ней ударили. Я потёрла лоб, пытаясь прогнать неприятные ощущения. Выжала волосы, чтобы те перестали холодить спину стекающими каплями воды, и уселась сушиться.

  Несколько часов спустя солнце скрылось за деревьями, оставляя меня без надёжного источника тепла. Одежда успела подсохнуть, но ощущалась сыростью на коже. Я решила, что лучше она досушится окончательно на мне, а потом уже приступит к ответной благодарности. Ночью всё-таки будет нежарко.

  Дин бесшумно вернулся, вновь заставив вздрогнуть от его голоса:

  – Высохло?

  – Почти, – даже не посмотрела в его сторону, застёгивая на себе рубашку.

  Он принялся одеваться, попутно рассказывая:

  – Недалеко отсюда есть упавшее дерево. Его корни торчат с большим куском земли. Я там веток натаскал, можно будет устроиться под ним. Раньше ляжем, раньше встанем и со свежими силами пойдём.

  Идея неплохая, не скажу, что обрадовалась бы, если он велел продолжить путь, – все мои силы ушли на реку. А пока его не было, я сидела на траве, борясь с наваливающейся дремотой.

  – На дереве спать сейчас не лучший вариант, к тому же после купания в реке, – продолжал Дин, отряхивая свой плащ.

  А я чего, ни слова же не сказала. Откровенно наплевать уже. С удовольствием забьюсь под любой камень, если тот меня укроет от холода.

  Дин попил из ключа, что бил меж камней у самой реки, и направился в лес, маня за собой рукой. Пошла, не желая ждать, когда он удумает взять меня за руку супротив моего на то желания.

  Шагали вроде недолго, но я умудрилась запыхаться. Такое чувство, будто лёгкие стали совсем маленькими. Да и сердце с трудом справлялось со своей работой. Казалось, оно ускоряло темп при каждом шаге, гулко отдаваясь в ушах. Только от остановок, чтобы унять надрывающееся сердце, я отказалась, так как давно привыкла делать вид, что всё в порядке в любой ситуации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

  Обещанное дерево лежало, обнажив корни и уткнувшись обрубком, где должна быть верхушка, в землю. Створги обкромсали его или кто другой – не было запахов, которые разъяснили бы этот момент. В итоге пространство между стволом, обычной землёй и тем куском, что крепко держался поверх корней, хорошо подходило для обустройства места на ночь. Дин уже накидал мелких веток, усыпанных листьями, чтобы было мягче и теплее спать. Ветки покрупнее он поставил, оперев на ствол дерева, и получилась защита от гуляющего ветерка.