Трансплутон - Герберт Франке

В центре одной из палуб корабля находилась кают-компания — большое помещение, где члены команды обычно собирались в свободное время или для проведения совещаний. Вся мебель была укреплена на стенах, чтобы не занимать много места, но при необходимости всегда можно было снять со стен несколько столов и стульев и расположить их так, как было удобно в данный момент.

На этот раз поставили только один стол — для капитана и доктора Бломака, остальные члены команды уселись перед ними полукругом. Капитан отметил в протоколе корабельного компьютера дату и время начала заседания, затем предоставил слово доктору Бломаку. Однако тот покачал головой:

— Думаю будет лучше, если я выступлю в конце. Я не хотел бы сейчас высказывать предположений, я лишь попытаюсь сделать некоторые выводы. Сейчас я скажу только, что мы провели тщательное тестирование всех систем жизнеобеспечения корабля и не обнаружили ни малейших сбоев. Иначе дело обстоит с навигационными приборами. Но об этот лучше рассказать вам, капитан.

Капитан Йоргенсон едва заметно кивнул и начал говорить, почти не разжимая губ. Лицо его при этом оставалось бесстрастным и отрешенным, как будто он рассказывал о совершенно посторонних вещах, которые ни в коей мере не касались ни его, ни прочих людей, собравшихся в этом зале.

— Вы, разумеется, помните, как мы определяем наше положение в пространстве. Привязка к пульсарам, параллакс и так далее. Так вот, согласно приборам, мы по-прежнему находимся на линии Солнце — Альфа Центавра. Направление также верно — Солнце по-прежнему находится у нас за кормой. А вот впереди… Впереди мы не можем ничего обнаружить. И тем не менее если приборы не лгут, мы рано или поздно должны прибыть к Альфа Центавра.

— Мы «должны» прилететь? Кому это мы должны? — прервал его Ласло. — Мы прилетим или нет?

— Я верю тому, что вижу, — спокойно ответил капитан. — В данный момент я не вижу Альфы Центавра, и поэтому ничего не могу сказать.

— Могу ли я добавить пару слов? — доктор Ко Сахито с улыбкой поклонился капитану и доктору Бломаку и, дождавшись их ответных кивков, продолжил: — Обычно я не люблю теоретизировать, но в данном случае… Все, что вы сказали, было бы верно, если бы мы находились поблизости от Земли. Однако мы в космическом пространстве. На экранах мы видим узор точек, которые называем звездами. И сама наша цель — это всего лишь точка в мировом пространстве. Можем ли мы быть уверены в наших методах определения координат? Навигация в Солнечной системе отличается от навигации в океане, а навигация в Галактике отличается от навигации в Солнечной системе. Мне кажется было бы большой ошибкой экстраполировать знания, полученные в пределах нашей родной системы, на всю Вселенную.

Капитан задумчиво покачал головой и сказал:

— То, что вы говорите представляется мне чрезвычайно отвлеченными рассуждениями, далекими от наших реальных проблем. У меня не вызывает сомнений, что мы летим в нужном направлении, и у нас есть все шансы достигнуть цели.

Ко Сахито вежливо улыбнулся:

— Капитан, вы наверняка согласитесь, что в данный момент мы летим вслепую. Теория, которой вы руководствуетесь, определяя координаты нашего корабля и местонахождение цели, — это все лишь теория. Если мы достигнем Альфы Центавра, эта теория подтвердится. Если же нет…

И он развел руками.

— Ко Сахито прав, — неожиданно сказал доктор Бломак. — Мы определяли скорость корабля с помощью трех различных методов и получили три различных результата. Согласно первому методу, наша скорость сейчас составляет 50 000 километров в час. Согласно второму — 200 километров в час. Если же верить третьему методу, мы давно преодолели световой барьер.

Он, как и японец, развел руками и замолчал, внимательно вглядываясь в лица собравшихся.

Они оставались спокойными, лишь Ласло привстал со своего кресла, да Фредер щелкнул пальцами. Курт взглянул на Верену и с удивлением обнаружил, что она с трудом сдерживает смех.

— Но что же это значит? Нам угрожает опасность? — спросила наконец Мади Корко.

— По-моему, пока все чувствуют себя превосходно, — оборвал ее капитан. — Не надо бессмысленной паники!

Но Мади не так-то просто было остановить:

— Мы не знаем, где мы! Скажите прямо, мы заблудились?

Один из техников рассмеялся, но смех прозвучал скорее нервозно, чем весело.

Все начали переговариваться. Разумно ли будет продолжать полет? А если нет, то что же делать? Тормозить и поворачивать назад? Стоит ли запрашивать инструкции с Земли, если ответа придется ждать несколько недель? Кто знает, что может случится за эти несколько недель! А может, оставить корабль в покое и просто посмотреть, что будет дальше?

Они дискутировали около получаса, но затем успокоились — психологи могли бы гордиться своей работой. Так и не приняв решения, люди вернулись к гимнастике, мнемоническим упражнениям, физиотерапевтическим процедурам. Лишь некоторые из членов экипажа продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию. Разумеется, это были Ласло, Фредер, Верена и Курт. Именно в этот день зародилась их дружба. Отныне большую часть свободного времени они проводили у экранов, любуясь звездной радугой и пристально вглядываясь в жемчужно серое пятно, как будто надеялись увидеть, что скрывается за ним.

В последующие дни им было на что посмотреть. Разноцветные кольца радуги становились все уже и, казалось, сжимались вокруг звездолета — если верить прежним теориям перемещения на околосветовых скоростях, то получалось, что скорость корабля растет гораздо быстрее, чем это было запланировано.

Другое возможное объяснение было еще более фантастичным: сами звезды стремительно приближались к звездолету. Согласно специальной теории относительности, для пассажиров звездолета радиоволны должны были казаться короче, чем для наблюдателя на Земле. С этой теорией соглашались все современные ученые, но она еще ни разу не была проверена на практике. Теперь же наблюдения показывали, что волны могли периодически то укорачиваться, то удлиняться — каждые несколько часов рисунок менялся. Казалось, звезды не просто двигаются — они выгибались огромной дугой за кормой корабля. При этом часть звезд северного и южного полушарий поменялись местами.

Затем картина снова начала меняться. Светлый ореол таинственного пятна быстро потемнел, звездная радуга сместилась за корму корабля и почти мгновенно сжалась в ослепительное белое пятно. Затем астронавты увидели на экранах знакомое им черное небо с крохотными белыми точкам звезд.

Первыми эти разительные изменения заметили Ласло и Фредер. Случившееся настолько поразило их, что несколько минут они не могли выговорить ни слова. Наконец, собравшись с мыслями, Ласло включил микрофон и вызвал на мостик капитана и ученых. Все были потрясены как тем, что впервые после столь долгого промежутка увидели привычный им звездный рисунок, так и тем, что в самом центре звездного неба теперь красовалось однородное, светлое, идеально круглое пятно. Ученые смогли объяснить эту картину одним-единственным образом: корабль приближался к неизвестной звезде или планете. Они попытались вычислить размеры этого объекта, определить скорость корабля и расстояние до цели, но капитан Йоргенсон прервал их работу, объявив общую тревогу.