Тайна подводной скалы - Григорий Гребнев

Померанцев. "Защитники старых традиций Запада?..". Не понимаю, о ком вы говорите?.. О фашистах и поджигателях войны?..

Мерс (смеется). Названия не имеют значения.

Померанцев. Итак, вы сегодня не спали всю ночь и думали.

Мерс. Да! Я думал о моих соратниках, осажденных в этом страшном подводном форте... Их не легко будет взять! Это верно. Но рано или поздно, с большими жертвами или нет, их все же возьмут... Что ждет их? Смерть?.. Второй Нюрнбергский процесс!.. Вот об этом я и думал всю ночь.

Померанцев. К какому же выводу привели вас ваши размышления?

Мерс. Я пришел к выводу, что надо капитулировать, но поскольку они этого не понимают, или не хотят понять, то сделаю это за них я... Зачем мне это нужно? В чем смысл подобной капитуляции?.. А вот в чем... По опыту Нюрнбергского процесса мы знаем, что не всем подсудимым был вынесен смертный приговор... Зачем же моим соратникам всем хоронить себя в морской пучине?.. Если международный трибунал приговорит к смерти Шайно, Фау и Мерса, то, может быть, он сохранит жизнь некоторым их соратникам. Ведь многие дз них действовали часто и действуют сейчас только из страха за свою жизнь.

Померанцев. Кстати, чтобы не забыть. Сколько именно ваших соратников находится в подводном форте?..

Мерс. Клянусь, не помню. Это хорошо знает Фау.

Померанцев. Рума на этот вопрос ответил так: он сложил руки ладонь с ладонью и четыре раза поднял их и опустил. "Так сказал Маро", - пояснил он. Получается сорок человек.

Мерс. Верно. Там находится сорок человек. Вместе с Шайно и Фау - сорок два.

Наступила пауза. Мерс шагал, видимо, стараясь восстановить нить тщательно продуманного заявления. Гридин усмехнулся:

- Хорошо поет, собака!..

Серебряков только головой покачал.

Пауза кончилась. Вновь послышался голос Мерса.

"... Вот почему я решил помочь вам безболезненно ликвидировать этот последний форт приверженцев старых традиций, спасти ни в чем не повинного мальчика и сохранить жизнь хотя бы некоторым из своих бывших соратников...

(Пауза). ... Видит бог, я не предатель и не спасаю свою шкуру. Многие из этих сорока, которых судьба загнала на дно океана в страшную подводную нору, были искренними моими друзьями. Это несчастные люди, господин следователь... Я не собираюсь вас разжалобить, но, готовясь сам предстать перед лицом международного трибунала и выслушать смертный приговор, я хочу спасти жизнь хотя бы некоторым из них...".

Померанцев остановил магнитофон и вопросительно взглянул на Серебрякова. Тот сказал:

- Начало многообещающее...

- Он предложил что-нибудь определенное? - спросил Гридин.

- Да...

Померанцев поставил новую пленку, и в кабинете вновь послышался голос Мерса:

"... Да, вы не ошиблись, господин следователь, я один из тех троих, кто знал о существовании тайного хода. Этот ход ведет в глубь горного массива и выходит далеко от убежища. Он нужен был Шайно, Фау и мне для того, чтобы уйти в случае внезапного нападения на убежище и чтобы там, у самого выхода, взорвать подводный форт вместе с его защитниками и нападающими... Мы только никак не предполагали, что Маро, этот с виду тихий и забитый индеец, проведал о существовании тайного хода и даже о месте хранения трех самоходных скафандров... Так вот, господин следователь, я берусь ввести ваших людей в убежище через этот ход. Его шлюзовая камера находится рядом с комнатами Шайно и Фау. Мы захватим их внезапно, а затем через туннельную радиоустановку обратимся к остальным защитникам убежища, разъясним им всю безвыходность их положения и предложим сдаться...".

Голос Мерса умолк.

В кабинете Серебрякова на минуту наступила тишина.

- Что вы ему ответили? - спросил, наконец, Серебряков.

- Я ничего не ответил ему, - сказал Померанцев, - а лишь пообещал довести его заявление до вашего сведения.

Серебряков и Гридин переглянулись.

- Что вы думаете об этом, Андрей Андреевич?

Гридин покачал головой:

- Н-да!.. Люб-бопытное заявление...

- Маневр! - решительно выпалил Серебряков.

- Вот именно, Григорий Антонович... Слушал я его сладкие речи и думал; "ловко вьет веревочку главный разведчик Шайно, только расплести ее не трудно...".

- А вы что думаете об этом, Померанцев? - спросил Серебряков.

- Я думаю... - Померанцев помедлил... - Я думаю, товарищ начальник управления, что Мерс и сам не знает, как сложится обстановка в убежище, когда туда вместе с ним проникнут наши люди... Если мы оплошаем, он переметнется к своим, если же захватим Шайно, Фау и микрофон, Мерс будет до конца играть ту роль, в которой он сегодня перед нами выступал...

- Пожалуй, это верно, Андрей Андреевич, - сказал Серебряков, вопросительно глядя на Гридина.

- Безусловно, - согласился тот.

- Следует, пожалуй, принять его услуги, но во время рейда ни на миг не сводить с него глаз, - решил Серебряков.

- И предупредить его, - продолжал Гридин, - что в его скафандре будет включен сильный ток, если только он посмеет сделать хоть один лишний жест, или издать хоть один подозрительный звук...

Серебряков встал и прошелся по кабинету.

- Я очень не хотел включать Руму в этот опасный рейд. Он был нам нужен как проводник. Но сейчас он нам понадобится как главный контролер над Мерсом.

- Правильно, Григорий Антонович, - подтвердил Гридин.

Померанцев смотрел на Серебрякова выжидательно. Тот уловил его взгляд:

- Вы что-то хотите спросить, товарищ Померанцев?

- Да. Как вы полагаете, о нашем главном оружии Мерс должен знать или нет?

Серебряков замахал руками:

- Что вы? Ни в коем случае!..

XIII. ПОДВОДНЫЙ ВОКЗАЛ

Серебряков и Гридин не сомневались, что подводный форт Фау и Шайно был снабжен отличной сигнальной аппаратурой, которая давала знать осажденным фашистам о приближении к ним советских наблюдателей и разведчиков. Это же подтвердил и Мерс. Вот почему советские подводные Лодки днем и ночью патрулировали на большой глубине вокруг подводной скалы у полюса. На значительном расстоянии расположились вокруг подводной скалы и многочисленные батисферы, повисшие в глубине океана. Ни одна субмарина, ни один самоходный скафандр не могли приблизиться к подводной скале или отойти от нее не замеченными советскими дозорами.

Но вот Серебряков отдал приказ советским подводным лодкам сузить круг своего патрулирования и войти в сферу прямого наблюдения притаившихся фашистов.

Подводные дозорные не понимали этого приказа, но выполнили его немедленно. Теперь Шайно и Фау могли отчетливо видеть у себя на экранах сигароподобные силуэты субмарин, медленно круживших около их подводного форта.

Приказ Серебрякова содержал в себе еще один совершенно непонятный пункт: патрульные субмарины должны были на определенных дистанциях делать небольшие остановки и вести во время их тщательное наблюдение как с помощью инфракрасных лучей, так и сильных фар. Подводники не могли понять, зачем понадобились эти остановки, так как стационарное наблюдение велось одновременно и с батисфер. Однако смысл нового приказа Серебрякова станет нам понятным, когда мы проследим дальнейшее поведение людей, взявшихся спасти Юру Ветлугина и уничтожить гнездо злейших врагов мира.