Фантастические тетради - Ирина Ванка

- Я хочу остаться! От этого заявления желтые глаза Ксареса слегка позеленели. - Как это "остаться"? - Я не намерен навсегда покидать Ареал. - Вот как? Что значит "не намерен"? - Ксар, понимай это, как хочешь, но я вернусь! - Вернешься? Зачем? Планетарная фактура гораздо интереснее павильона? - Тебе интересно - вот и проваливай туда. Ксарес так опешил, что не нашелся, как возразить. - Ладно, извини. Я соскучился по дому, но это не дает тебе права посадить меня в клетку. Так с натуралами поступать нельзя. Это не гуманно. Гуманные гуманоиды так не поступают. Ксар обалдел еще больше. - Ты хочешь всю жизнь провести в моем зоопарке? - Я хочу иметь выбор! - Хорошо, оставайся, живи, где захочешь, но знай, что с этого момента и до конца дней своих ты не пересечешь ни одной бонтуанской зоны. - Но Земля... - Это весь выбор, на который ты можешь рассчитывать. Либо я тебя возвращаю, либо мои контакты с бонтуанцами на этом завершены. - Ты сможешь вытащить меня обратно. - Не рассчитывай на это, пока не узнаешь, каким образом тебе это удалось в первый раз. Ты думаешь, мне жалко оставить тебя здесь? Я дал тебе что мог, я не ограничивал тебя ни в чем, я терпел здесь мадисту, в конце концов. Знаешь почему? В первые дни своего появления в ЦИФе, ты, как одержимый, искал свою планету, и я подумал, что знаю о фактуриалах далеко не все... Ты отличался от других, Матлин. - А теперь? - Теперь ты имеешь право сделать выбор. - Ты оставишь мне связь? - Нет. Это бонтуанская зона. - Из одного зоопарка в другой зоопарк? Один родной - в другом клетки просторнее. Ты считаешь, что я не смогу прогрызть в них дыру? - Прогрызть дыру можно в любой точке ареала. - Что мне делать, Ксар? - Возвращайся. Другого шанса может не быть: они пропустят болф Суфа, выведут его обратно - с этого момента у тебя действительно будет выбор. Здесь ты всю жизнь проведешь в клетке. - Ксар поднялся на разметочную площадку, служившую универсальным входом во все закрытые павильоны, и поманил к себе Матлина. - Поторопись, пока я не передумал. - Куда? Ксар силой втащил его в лифтовую панель и выпихнул на берегу океана с белым песком и прозрачно-зеленоватой водой. Да, именно сюда они с Перрой тщетно старались проникнуть много раз. Мутный купол павильона не пропускал сквозь себя даже видеодатчики. Матлина эта ситуация раздражала невероятно: рядом с ним, почти бок о бок находилось совершенно непохожее на него фактурное существо, и Ксар не то что не собирался их познакомить, но даже отказывался показать, какое оно из себя. Всю кромку между водой и сушей занимали мясистые растения, больше похожие на подушки: мягкие и вонючие, как та жидкость, которой Суф протирал внутреннюю панораму пилотского шлема, прежде чем приступить к управлению "антикварным доисторическим аппаратом" и которая разъела Матлину кожу на руках. - Иди, иди, - подтолкнул его Ксарес, - любуйся на свое будущее. Между вонючими подушками растительного происхождения сидели или стояли на карачках два аналогично вонючих существа. Где низ, где верх у этих существ, где голова, где задница, - определить мог лишь опытный фактуролог. Матлин на всякий случай заткнул нос. Существа были влажны, пузаты и очень пугливы, но, завидя Ксареса, они выползли из подушек. Одно из них даже заголосило гнусавым басом и Матлину пришлось заткнуть еще и уши. Только когда Ксарес тем же манером заголосил ему в ответ, до Матлина дошло, что это речь. Но, немного пообщавшись, Ксарес отвернулся, и его глаза позеленели больше, чем речей Матлина. - Что случилось? - Все нормально. Они меня доканают. Каждый день по несколько раз я должен выслушивать от них одно и то же: они счастливы, у них нет проблем, они держат путь из достойного прошлого в достойное будущее, а теперь они втройне счастливы, потому что у них будет трое детенышей и они получат возможность исполнить свой долг. - По-моему, теперь ты обязан быть счастлив, - прогундосил Матлин, не разжимая носа. - Эта раса съедает своих детенышей. Они производят пищу в своей утробе вся этика и философия этой цивилизации оправдывает их природный каннибализм. Детеныши рождаются с инстинктом очень быстро бежать в разные стороны. Их двое - шанс выжить будет у одного. Это и есть возможность исполнить свой долг продолжения рода. Матлин ощутил приступ дурноты, и инстинкт быстро-быстро побежать в сторону лифта. Но Ксар предусмотрительно схватил его за руку, как раз ту, что закрывала нос, и он не рискнул даже пошевелиться. - Ты представить себе не можешь возможности этой расы: это уникальные способности интеллекта, для них не существует ни болезней, ни мутаций, ни... голода, ни холода: они решают любые проблемы ради одной-единственной, глобальной, незыблемой цели - продолжения рода! Подойди к ним! - Ксарес потянул его за руку. - Нет! Не надо, Ксар! - Подойди, расскажи им о своей Земле, я переведу. Расскажи, во имя чего живешь ты? Матлин, сопротивляясь, шлепнулся носом в песок, но Ксарес приподнял его за шиворот. - Теперь ты понимаешь, лягушонок, что такое фактура? Это твоя ступень, ты должен найти с ними общий язык. - Не надо, Ксар, прошу тебя! На моей Земле то же самое! Все то же самое! Так же как у них, только не на таких вонючих подушках! Ксарес, оставив его в покое, вступил в переговоры один и, пока они пронзительно блеяли, обсуждая подробности предстоящего ответственного момента, Матлин понял, как был не прав. До такой степени не прав, что ему стало за себя нестерпимо стыдно: его цивилизации, как ни верти, оказалось слабо найти философское оправдание пожиранию собственных детей.

В лаборатории они поостыли, обтряхнули с себя песок, надели защитные фильтры и гравитационные "буцы": Ксарес по-прежнему был полон решимости проводить экскурсию. Следующий экспонат находился на малом спутнике со слабой атмосферой и гравитацией, но зато очень липким рыжеватым грунтом. Вся поверхность была испещрена дырами метрового диаметра на расстоянии не более ста метров друг от друга. Ксарес подцепил перчаткой комок липкой смеси и шлепнул ее в дыру. Шлепок получился звучный. Из дыры высунулась голова такого же рыжего цвета, чем-то напоминающая глазастый огурец с такими же, огуречной природы, бородавками и в таком же, огуречной формы, прозрачном шлеме, на "макушке" которого красовался шлепок рыжей грязи. - Он за нами следил, - объяснил Ксарес и обратился к существу, - ну как, работа продвигается? "Голова" уставилась сначала на него, потом на Матлина. Глаза у головы были синие-синие, красивые-красивые, но уж больно целеустремленные, будто он полжизни получал грязью по голове, а следующую половину жизни давал по голове сам. - Их тут целая пропасть, - продолжил Ксарес, - весь спутник перекопали. Строят колонию внутри - меня туда не впускают. А этот, мой персональный сторож: ничего не слышит, не понимает и не говорит. - Как же он сторожит? - У него на меня нюх - у какой дыры ни появлюсь, он тут как тут. Раньше мы имели контакты. У них интересные старики, но стариков принято запирать, а новое поколение еще не поумнело. Жду. Строят что-то, суетятся, охраняют от меня какую-то тайну. На этапе интеллектуального созревания общий враг исключительно полезная вещь. - Это ты? - расхохотался Матлин. - А то кто же? Больше некому. Такова работа. Собственно, все их "тайны" у меня на панораме в лаборатории четче, чем в натуре. Но выводить их на контакт прежде времени - ломать естество. Сейчас им, безусловно, полезнее копать... Пока огурцеголовое существо безмолвно пялилось на них, из соседних дыр высунулись такие же. - Они пустились в полет из своей фактуры на аппарате, который наверняка даже Суф не с первого раза поднимет. Ну, естественно, удача им не улыбнулась - обломки собрали, этих... восстановили как смогли. Чистых натуралов среди них нет. Сначала были гибриды, а это - гибридопроизводные, но исключительно жизнеспособны. Между прочим, вторая ступень фактуры. Чудовищная мутация. Новое поколение "завоевало" весь спутник. Как думаешь, они соображают, где находятся и что с ними происходит? - Ты намекаешь, что я такой же? - Удивительно то, что с каждым из них отдельно взятым можно иметь дело, но как только соберутся в толпу - начинают жить по совершенно иным законам. Эти метаморфозы в любом направлении чудовищны. Ты бонтуанец и я боюсь за тебя, Матлин! Тем временем одно из огурцеголовых существ выволокло наружу предмет, который напомнил бы Матлину дуло от крупнокалиберной пушки, если б не был изогнут на фасон самоварной трубы. - Похоже, - предположил Матлин, - по нам сейчас постреляют. - Непременно постреляют. Поверь, я много чего видел, много что знаю и тебя изучил достаточно, для того чтобы утверждать: возвращение на Землю - твой единственный шанс удержаться в рамках самоконтроля, а не делать выбор между клетками, зоопарками. Если я наблюдаю фактуриала, я должен знать о нем все, даже то, о чем он думает, в чем боится признаться самому себе. Суверенитета личности на этой территории никогда не будет. Ни одно нормальное существо без критической необходимости не приблизится к ЦИФу во всем Ареале это "запретная зона". Ты обратил внимание, как редко здесь бывает Суф? Спроси его, почему... Из дула "самоварной трубы" вылетел великолепный мыльный пузырь, и все огурцовые головы попрятались в норы. Матлин уже ничего не слышал, лишь с замиранием сердца наблюдал, как это достижение огурцеголового прогресса медленно и степенно совершало движение в их сторону, выписывая немыслимые реверансы, переливаясь всеми цветами радуги, пока, наконец, с оглушительным треском не лопнуло за спиной Ксара. Ксар даже не вздрогнул, только силой удержал Матлина от рефлекса зарыться в грунт. - Этого только не хватало, - ворчал Ксарес, счищая рыжую грязь с его колен, - подумаешь, газу напустили! Для чего я надел на тебя фильтр? Чтоб ты рыл им окопы?