Про Андрейку, Моську, Алеху и Читаку - Юрий Третьяков

— Зачем же делали? — не понимал Андрейка.

— Для эксперимента… — объяснил ему Читака, выковыривая из телевизора какие-то штуки, которые перед этим вставил. — Ну, теперь можно и идти!

Оставив демона менять пробки и придумывать, что говорить, когда вернутся с работы родители и захотят посмотреть цветную передачу, Андрейка с Читакой пошли к автобусу. Андрейка с азартом рассказывал о всех шапкинских новостях, происшедших за время отсутствия Читаки, но тот слушал рассеянно и вдруг сказал ни с того ни с сего:

— Надо бы другую лампочку ввинтить… тогда бы вышло!

— Чего? — не понял Андрейка.

— Да я о телевизоре…

Через некоторое время он опять перебил:

— Нет… пожалуй, та не годится: тоже замкнет!..

На остановке, дожидаясь автобуса, он все что-то чертил хворостинкой на земле и вдруг встал:

— Знаешь? Я догадался, где там ошибка. И знаю, как все обратно наладить. Там чепуха все… Ты езжай, а я вечером прибуду. А то я не успокоюсь — начну думать, и думать, и думать… Вези пока мой рюкзак, и змея ко мне несите. Маме скажете — я разрешил! А телек нужно же доделать до конца.

Удержать упрямого Читаку было нельзя, но Андрейка знал, что на него можно положиться: доделает до конца у родни их телевизор и приедет. Читака никогда не врал.

— Видал вон того пацана? — похвалился Андрейка незнакомому конопатому мальчишке с толстыми, как у телка, губами, тоже дожидавшемуся автобуса. — Это наш, шапкинский! Он знаешь математик какой! Например, может на основании высшей математики так дело подвести, что заяц черепаху нипочем не догонит!

Мальчишка раскрыл свои телячьи губы и ответил:

— Это что… Вот однова был с зайцем случай-то! Мы его задавили на мотоцикле с братенем и давай скорей варить! А гроза… А молния в самую кастрюльку как вдарит! Значит, ее жаром к себе притянуло… Да-а… Вот какие случаи-то могут происходить!

— А зайца съели? — поинтересовался Андрейка.

— Не… Он не годился уж… Весь керосином провонял…

— Так вам и надо! — сказал Андрейка и больше с этим глупым мальчишкой не разговаривал. Сразу видно, что ему зайцы нужны, только чтобы их варить, а в парадоксах ни капли не смыслит.

Глядя из автобуса на поля с золотыми подсолнухами и кукурузой, на блестевшие среди свежих зеленых лугов озерки со стадами белых уток, на красные стволы сосен в бору, откуда даже сквозь бензиновую гарь проникал смолистый аромат, Андрейка думал, что нужно не забыть расспросить у Читаки, нет ли каких интересных планет поближе: а то неохота из такого хорошего места очень надолго улетать!

6. МОРЕ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

Андрейкин дом стоит на самом краю деревни: дальше тянутся луга, а за лугами видны макушки ветел над речкой.

В разлив вода подступает прямо к огородам, зато летом, пока от речки идешь, так солнцем напечет, хоть возвращайся снова; иногда в сильные жары Андрейка так целый день и путешествовал взад-вперед: искупаешься, придешь домой — снова купаться охота…

Правда, поблизости был еще ручей по имени Рубец. Но про него и говорить не стоило: летом совсем пересыхал, и даже маленькие там не купались, потому что окунуться негде.

— И кто это наше Шапкино только строил? — как-то пожаловался Андрейка отцу.

— А чем тебе не угодили? — спросил отец.

— Да место плохое!.. Надо бы у речки, на берегу…

— Уме-ен! — покачал головой отец. — Ну, до чего сообразительный! В полую воду зальет — тогда как?

Андрейка минуту подумал:

— А пускай! Даже лучше: дом можно от фундамента открепить — он бы и плавал! А что? Тогда в разных местах можно пожить! Увидел хорошее место — причалил, надоело там — отчалил…

— Ишь ты… — усмехнулся отец. — «Причалил», «отчалил»… А хозяйство?

С хозяйством дело обстояло сложнее, но и тут Андрейка нашел выход:

— Кур — на чердак! Поросенка… тоже на чердак… А кошка в доме пускай живет, как жила!

— Та-ак… Ловко! А на работу мы с матерью как будем путешествовать?..

Андрейка промолчал, а отец уже серьезно объяснил:

— Шапкино поставлено на месте! И речка своя была — Рубец этот самый! Он уж потом пересох, а пацаненком я тут плавать учился… Рыбешка кое-какая водилась… Видал небось, в одном месте камни навалены? Там запруда стояла. Бывало, сойдет вода, мужики соберутся, подремонтируют…

— А сейчас что же?

— Взяться некому… — вздохнул отец. — Какой в Шапкине народ остался: детишки да старики? И без нее делов хватает…

Андрейка сразу пошел осматривать бывшую запруду. Теперь-то ясно, где она была. Как раньше не догадывался? Если вот в этом узком месте, между двумя высокими берегами, перегородить, то вода растечется и заполнит обширную низинку. Образуется такое море, наподобие Московского, но, конечно, поменьше, глубиной по грудь или чуть глубже, а шириной метров пять — десять… И сейчас заметно, где у этого моря были берега.

Идя на обследование Рубца, Андрейка прихватил с собой длинный шест, какие бывают у студентов дорожного техникума, каждое лето приезжающих сюда для практики чего-то вымерять. Правда, их шест слегка отличался от Андрейкиного: на том были деления, но Андрейке они ни к чему, раз у него нету интересной трехногой штуки с глазком, называемой теодолитом, через которую полагается на эти деления смотреть и что-то там такое высчитывать. А если б он и был, то все равно Андрейка плохо умел с ним обращаться, хотя студенты несколько раз давали ему глянуть в стеклянный глазок на окружающие предметы, и все они, в том числе люди и даже коровы, оказывались перевернутыми кверху ногами. Интересная штука!

За неимением теодолита Андрейке пришлось больше на свой глаз полагаться, прикидывая, сколько воды натечет, если строить плотину. Получилось — много!.. Словом, широко должно разлиться!

Если нет теодолитов и других инструментов, то можно так сообразить. Например, в одном месте среди луга тянется полоса белого песочка, зарастающего репьем и прочим сором… Как она там явилась — вдали от всякой речки? А так, что раньше до этого места вода достигала, и песок не просто песком считался, а пляжем для купания детишек, которые учились в этом месте плавать, рыли ямки и лепили всякую дребедень…

Кучи камней уже заплыли землей, поросли травами, и на глаз видно было, что не хватит их для плотины… Однако булыжников, больших и маленьких, много валялось по берегам Рубца, оставшихся, как Андрейка знал из географии, от древнего ледника. Их можно сюда перетаскать. Собрать бы побольше народу…

Но с народом в Шапкине вообще плохо обстояло, а сейчас и вовсе никуда не годно сделалось… Со всем народом — и с Алехой, и с Моськой, за исключением Читаки, — у Андрейки война шла. И конца этой войне не виделось.

Война получилась из-за игры в карты. Раз у Моськи в комоде обнаружили колоду драных карт и сели втроем играть в дурака. Сначала просто так играли, но просто так надоело.

— Давайте на воду будем, — предложил Моська. — Дурак выпивает полную кружку воды.

А сам кивнул на Алеху. И Андрейка сразу понял, кому придется воду пить… Они с Моськой сели так, чтобы можно было друг другу свои карты показывать и вдвоем играть против Алехи, который ни о чем не догадывался, и, конечно, первую порцию пришлось пить ему. Моська отыскал в буфете кружку — самую большую — и налил ее до краев.

— Ладно… — улыбался Алеха, честно выпивая все до дна. — Мы тоже выиграем!

Вторую кружку он пил уже не так быстро, с передышками и даже хотел на донышке немного оставить, но ему не позволили…

Такая игра, конечно, была гораздо веселее, и поэтому, когда обыграли Алеху на третью, Андрейка с Моськой так сильно смеялись и толкались, что Алеха заподозрил какое-то жульничество, но какое — догадаться не мог, и опять проиграл.

— Не буду пить! — обиделся он. — Вы мухлюете! Я вижу!

— А уговор! — закричал Моська. — Раз проиграл, значит, пей!

— А то нечестно будет… — поддакнул ему Андрейка: ведь всем интересно посмотреть, как Алеха станет выпивать третью кружку.

Алеха был человек необидчивый, но уж если его обижали, то делался очень сердитый. А тут из-за пустяка до того сильно рассерчал, что даже слезы на глаза навернулись и голос задрожал, как у маленького или у девчонки:

— Эх вы! Я думал, вы — честные товарищи, а вы… Воду я выпью, но только с вами больше играть… и вообще никаких дел иметь не хочу!

Он повернулся к Моське:

— Ты — что… Про тебя и говорить не стоит… А вот от Андрейки я не ожидал, что оказался такой… предатель!

Проигранную кружку Алеха все-таки честно выпил, от этого обиделся еще сильней и ушел, хлопнув дверью… Потом вспомнил, что не все досказал, вернулся и предупредил:

— Теперь в мои края даже носу не кажите. Кого поймаю — не обижайся!