Скотина II (Огрызок) - Степан Городничий

— Слеза ладно, допустим, у тебя есть, или будет. И что я с ней буду делать? В либрусе нет никакой информации, как обучаются птоманты. И книг никаких не найти. Хотя можно поискать наставника, если ему хорошо заплатить…

— Митрофан, не надо никого искать, посвящать в наши планы. Я лично обучу тебя.

— Ты? Да ты сам ничего не умеешь, куда, это вообще ни в какие…

— Я буду ходить на занятия, запоминать, а вечерами рассказывать тебе. Уверен, что у нас получится, э-э-э, если ты будешь хорошо учиться. Здесь тебе тоже придётся поверить на слово. Дождись меня и пока никому не сообщай о нашем разговоре.

…

Оставил груду мышц со своими мыслями. Надеюсь, до моего выхода не выдернет у себя все волосья, такие пепельные кудри будет жалко. Зашли с Егором в зал, полный народа, и встали аккуратно у стеночки. До церемонии ещё два часа, а тут людей как селёдок в бочке.

Сделал пару кругов по залу, приметил перспективное место. Егор незаметно поменял свечу на мою поделку. Момент подгадал хорошо, я совершенно случайно наступил на ногу аристократу и рассмешил половину зала нелепыми извинениями.

Начала церемонии я дождался с трудом. Присесть негде, а на ногах так долго стоять Боре тяжело и непривычно. Надо колени укрепить, скрипят при ходьбе как несмазанные петли. Только сначала денег бы заработать на нормального лекаря.

Торжественную часть начал декан факультета птомантии, профессор Рольф. По толпе понеслось перешептывание:

— Сам Рольф!

— Рольф Сердцеед.

— А почему Сердцеед, у него вид чмошный, ни одна женщина на него не посмотрит?

— Потому, что сердца можно есть не только в одном смысле, но и вырывать из груди ещё живого врага и пожирать…

Заговорил декан таким нудным голосом, что сразу заныли зубы. Если этот хрен будет читать лекции — лучше сразу в петлю. Потянуло в сон, учитывая подкашивающиеся ноги — состояние очень опасное.

Декан вещал о защите империи, величии птомантии, о щите на пути мерзости. О великой миссии и опять про крутость и избранность. Прослушали десяток геройских историй, выданных сплошным текстом, как по учебнику. Интересные истории, жаль рассказчик говенный.

Наконец, прибыла важная шишка, аристократ с сопровождением в форме, напоминающей гусарскую. Поперли вперед, разрезая толпу как нож масло. Декан закруглился и суетливо уступил трибуну.

— Слово предоставляются светлейшему князю Лаврентию Ежову.

Аристократ поднял руку, тряхнул седеющей гривой и торжественно произнёс:

— Кандидаты, прошу подойти.

Мы, четверо, несмело приблизились, точнее трое ломанулись вперед, а я чуть отстал, крутя головой. Егор у колонны со свечой, ждёт сигнала и охраняет свечу от слуг, что могут поджечь раньше времени. Лицо сосредоточенное и злое. Наблюдателей в зале слишком много — одиннадцать фигур. Сюрприз неприятный, стоят и снимают в каждом углу, каждом закутке. Любая точка храма просматривается минимум с трех сторон.

— После суровых испытаний, призванных отобрать достойных, вы признаны лучшими… Не осрамим… Мы будем с честью нести факел….

Получили деревянные шкатулки из рук помощников. Неожиданно тяжелая, килограмм пять, а на вид и не скажешь. Вон девица чуть не уронила, да и для остальных — сюрприз. Меня не удивить, я три дня кота раненого таскал.

— Для осенения приглашается барон Валерий Хрущев, сын графа Хрущева-Казанского.

Ковбой в неизменной шляпе и штанах с бахромой поднял слезу на ладони.

— Даруй Вечный ученик терпения, кротости и мудрости.

Видимый ранее чёрный дым. Всего явление на пару секунд, золотые искорки яркие, как бы падающие сверху, штук пять.

— Для осенения приглашается Овод Мамаев, сын хана Мамаева.

Беззубый пихнул меня плечом и рванул вперед.

— Даруй Вечный ученик терпения, кротости и мудрости

Дым тот же, искр больше но бледные и невзрачные, как снежинки.

— Для осенения приглашается виконтесса Алефтина Рыжикова. Дочь прославленного князя Рыжикова-Ленинбургского.

Девица в черном вечернем платье с неизменным атрибутом — открытой правой грудью. Сосок не чёрный, а красной краской покрашен.

— Даруй Вечный ученик терпения, кротости и мудрости.

Вот тут интересно, искрами обсыпало как новогоднюю ёлку. И сам эффект дольше, секунд пять полыхало.

— Для осенения приглашается Борис Тараканов, сын, э-э-э, внук, э-э-э, просто Борис Тараканов, — выдал аристократ сквозь зубы и сморщил нос.

Я двинулся вперёд с неторопливостью линкора. Глазами показал Егору отбой. Во первых наблюдателей слишком много, не пройдёт провокация. Возьмут Егора, а за такой терракт в присутствии важной шишки, конец один. Во вторых с этими искрами не все однозначно, по разному они горят.

Шкатулку на стол, крышку долой. Вот она родимая, зелененькая. Слезу на ладонь, не дрожжать, соберись Боря. Толкнул слезу в рукав, подменил на свою, зажатую между мокрых пальцев. Ладони лодочкой. Зажмурился и сжал камнями. Зря зажмурился, сам свой дым не увидел, но судя по гулу в зале — ничего страшного, на других кандидатов почти также гудели.

Приоткрыл один глаз, потом второй. Смотрял презрительно, так вроде так и раньше смотрели. Шагнул к трем другим — все, дело сделано.

Взял слово декан, провожая взглядом аристократа, удаляющегося вместе с охраной.

— Поздравляю кандидатов, родственников и сопровождающих с завершением церемонии. Прошу теперь уже студентов пройти на сканирование милости и выдачу учебной мантии. Сегодня вам предстоит первая проверка ментальной стабильности и знакомство с основной группой.

Отправил счастливого Егора в карету, ждать моего выхода. Реально счастливого, похоже понял, что его ждало после диверсии. Общаться со мной никто не хотел. Все старались не замечать, хотя сделать это было не просто. Так даже лучше, меньше общения — и проблем меньше.

Сканирование милости прошло спокойно, перископ уже знаком. Прибор на столе выплюнул две одинаковые цветные карточки, одну забрал секретарь и подшил в дело. Вторую отдали мне в руки и сказали не терять. На лицевой стороне ровно то, что я указал в виртуальной милости.

Направились получать мантии.

Кладовщик, выдающий принадлежности, оглядел мою фигуру, четыре раза переспросил — точно ли нужна чёрная. Черной мантии по размеру не нашлось. Ожидаемо, не бывает птомантов моих габаритов. Переворошили все полки, тюки. Студенты, стоящие в очереди сзади, начали возмущаться вслух.

— Надо пошив заказывать. Отдельно. Не раньше, чем через месяц.

Я не растерялся, подал спасительную мысль:

— Давайте земляную подберем, там точно размер найдется.

После препирательств выдрал таки новую коричневую мантию с серыми полосками. Накинул сразу, села как влитая. Прицепил выданный черно-золотой шеврон с зеленой полоской, взял брошюру с уставом и поплелся дальше. Пора стабильность ментальную проверять.

В коридоре тилинькнула милость, тряхнуло так, что руки чуть не оторвались.

Прислонился к стене и заглянул. На видном месте целая кипа новых документов — Приказ о