Как убить свою свекровь - Дороти Кэннелл

– Так вы ее видели? – Эвдора обеими руками вцепилась в свою сумочку.

– Ну еще бы! Все последние недели, стоило мне зайти к вам выпить чашечку чаю с моей подружкой миссис Корнишон и показать ей, как управиться с уборкой до Рождества, на кухне тут же начинала крутиться эта старушенция в поисках своих вонючих папирос.

Облокотившись о стойку бара, миссис Мэллой выжидательно смотрела на Эвдору, словно надеялась на материальное вознаграждение за столь ценные сведения.

– Конечно, но я имела в виду сегодня и здесь?

– Не могу сказать точно.

Помня, что она все-таки принадлежит к приходу преподобной Эвдоры, миссис Мэллой спросила тощего юнца у другого конца стойки, не обслуживал ли он сегодня старушку с ирландским акцентом и шнобелем, как у попугая.

– Только не я!

Юнец даже не оторвался от пивных кранов.

– Все равно большое спасибо.

Эвдора протянула миссис Мэллой руку, и та склонилась, словно под благословение в церкви. Ее преподобие собралась уходить, но тут взор ее упал на наш столик. Памела сидела к ней спиной, но Эвдора сразу ее узнала.

– Дорогая, как вы себя чувствуете? Я так за вас беспокоилась…

– В пруд пока не кинулась.

– Мы ее убедили, что утопить свои горести можно гораздо лучше. – Фриззи нетвердой рукой подняла стакан.

Эвдора укоризненно посмотрела на нас:

– Только не переусердствуйте.

Я потупилась – кто, как не я, бессердечно бросила «хайнц» возле пивнушки, а сама распиваю горячительное?

– Простите, я невольно услышала, что вы расспрашиваете насчет своей свекрови, – начала я. – Для нас это очень щекотливый вопрос.

– Вы хотите сказать, что матери Бена не стало лучше?

– Ей стало еще хуже!

– И моя жизнь тоже не из сплошных роз состоит! – чавкнула Фриззи, посасывая ломтик лимона в надежде вытянуть из него весь алкоголь до последней капли. – Знаете, я вообще-то не пью. Лет десять не брала в рот ничего крепче лимонада.

– В горькие времена пьют горькую! – Памела тряхнула своими хвостиками и сжала стакан.

– Я могу чем-нибудь вам помочь?

Преподобная Эвдора уселась на последний свободный стул, явно вознамерившись наставить нас на путь истинный. Но три доблестные невестки-мушкетерши жаждали не наставлений, а горестных признаний о проблемах со свекровью. Так Эвдора стала четвертой жертвой конфликта, старого как мир.

– Я всегда помнила, что Бриджет – мачеха Глэдстона, и старалась вести себя так, словно она его родная мать. Вот почему я ни слова не говорила ей о табаке, хотя Глэдстон ненавидит курильщиков. У бедняги аллергия на табачный дым, и миссис Корнишон все время предлагает ему свое волшебное снадобье.

Из-за стойки бара тотчас высунулся нос миссис Мэллой.

– Даже не пробуйте! Если бы Эдна умела варить лекарства, она давно бы исполнила свое заветное желание…

«Неужто Рокси имеет в виду Джонаса? – подумала я про себя. – Не может быть, чтобы миссис Корнишон всерьез покушалась на его добродетель».

– Если бы я верила, что миссис Корнишон умеет колдовать, то со всех ног помчалась бы к ней, пусть вернет мне мои бедные волосы… – Фриззи залилась оранжевым румянцем стыда и быстро спросила: – У вас со свекровью только из-за курения дрязги?

– Боюсь, что нет, – покачала головой преподобная Эвдора. – Больше всего меня удручает ее манера рассуждать о Библии. – Тут она понизила голос, а мы конспиративно сдвинули головы. – Она все время говорит, что Библия еще развратнее, чем «Любовник леди Чаттерлей»… Но будет об этом, я не должна критиковать Бриджет, тем более что ее здесь нет и она не может за себя постоять.

– Да нет же, голубушки, продолжайте! – Миссис Мэллой поставила на стол еще один поднос и стала собирать пустые стаканы. – Джин-то бесцветный. Со стороны подумают, что это святая вода.

– Большое спасибо. – Эвдора стала перебирать звенья браслета, как четки, чтобы отогнать искушение. – Вчера епископ приехал ко мне, чтобы обсудить кое-какие церковные вопросы, но я никак не могла выставить свекровь из комнаты. Не прошло и пяти минут, как она накинулась на святого Павла и заявила, что он – сексуально озабоченный старый холостяк, которому надо было принять холодный душ, а не совать нос в супружескую жизнь посторонних людей.

– На вашем месте, – сочувственно заметила Памела, – я бы поспешила в церковь и утопилась в купели со святой водой.

Эвдора слабо улыбнулась. Наша пастырша так исхудала, что даже очки постоянно сползали у нее с носа.

– Я не знала, куда деваться, когда она насела на святого Петра, утверждая, что ему следовало лучше относиться к своим семейным обязанностям, вовремя выносить мусор и помогать детишкам делать уроки, а не улепетывать неизвестно куда, чтобы стать святым. Но самое страшное было впереди. – Эвдора собралась с силами. – Бриджет взялась за обрезание. Матушка объявила, что это самое смешное место в Библии. Она, дескать, не понимает, почему люди не помирают со смеху, когда читают, как Авраам собрал весь свой народ и заявил, что переговорил с Богом, а потому, мол, сию секунду скидайте портки, а я пройдусь с ножичком собрать урожай. Она даже осмелилась спросить епископа, ждал бы он покорно в таких обстоятельствах, пока придет его черед, или взял бы ноги в руки и помчался к черту на рога.

– Вы хоть поссорились с ней потом? – поинтересовалась я.

– Я выразила ей свое недовольство. Хуже всех пришлось Глэдстону. Он в это время как раз пек бисквитный торт – в надежде, что в этом году на ярмарке святого Ансельма получит главный приз. Глэдстон так расстроился, что вспомнил про торт, когда тот превратился в угли. Кстати, про жертвы сожженные… когда мы вернулись ко мне в кабинет, оказалось, что там бушует пожар. Слава Богу, небольшой, но моя воскресная проповедь превратилась в горстку пепла. Я понимаю, всякое случается, но Матушка преспокойно заявила, что она курила у меня в кабинете, а потом пошла приготовить себе чаю. Пепельницей она никогда не пользуется, просто положила сигарету на край пресс-папье, которое Глэдстон в прошлом году получил в награду за лучшую икебану. Я вспылила, а когда успокоилась, оказалось, что свекрови нигде нет.

– Надеюсь, ваш муж высказал ей все, что полагается? – с надеждой спросила я.

– Глэдстон просто не находил слов. Он тут же улегся в постель с жестокой мигренью. А я вскочила в машину и кинулась на поиски Матушки. Иногда она автостопом отправляется в деревню, чтобы купить сигарет. Поскольку магазины уже закрылись, логично было искать ее в пивной.

– Бьюсь об заклад, что она вернулась домой и поджигает то, что еще не сгорело! – Памела с трудом сосредоточила взгляд на бледном лице Эвдоры.

Стакан Памелы был пуст, Фриззи расправилась со своим джином… мне придется пить штрафную! Я поскорее отпила из своего стакана и поперхнулась. То ли джин всплыл наверх, то ли раньше я не замечала, как мало тоника плеснула нам миссис Мэллой.

– Доун сказала отцу, что требует для бабушки смертной казни за убийство Златовласки, – Фриззи хихикнула, – но Том отказался.

– Подлый трус! – икнула Памела.

– Должна признаться, что и мне сегодня не раз приходили в голову мысли об убийстве, – внесла свою лепту и я.

– Всем нам приходится переживать в жизни горькие минуты. – Эвдора снова поправила очки. – Но мы обязаны отгонять от себя дьявола и всеми силами восстанавливать гармонию в своей жизни.

– Но почему?! – Фриззи шарахнула стаканом по столу, да так, что медная грелка на стене закачалась, как маятник. – Почему мы не можем пристукнуть своих свекровей и жить в мире и гармонии всю оставшуюся жизнь?!

– Иногда нарушить закон очень даже полезно! – Памела хотела добавить что-то еще, но передумала.

– Самое сложное, – совершенно серьезно заметила я, – как следует замести следы.

– Ну-ну, милые дамы! – Эвдора испуганно оглядела пивную, цапнула свою сумочку и встала из-за стола. – Давайте на этом закончим и разойдемся по домам.

– Да ну вас! Госпожа викарий, хоть раз наплюйте на приличия! – воззвала миссис Мэллой, взмахнув тряпкой.

– Да-да, миссис Шип, не покидайте нас! – с пьяным радушием вскинулась Памела.

– Останьтесь! – воскликнула Фриззи, хватая очередной стакан.

– Самая лучшая терапия – тщательно разработать план убийства! – Джин уже всерьез взялся за меня.

– Право слово… – Решимость Эвдоры была явно поколеблена.

– Иногда и швисе… свищи… ящи… священ-нице надо исповедаться, – еде выговорила Фриззи.

Памела яростно затрясла головой:

– Это так весело!

Миссис Мэллой набожно сложила руки и оперлась о стойку бара, словно то была кафедра храма Святого Ансельма.

– Всему на свете есть свое время!

– Надеюсь, я не кажусь вам неземным существом.

Эвдора снова опустилась на краешек стула. Глаза ее за стеклами очков были полны глубокой душевной боли.

– Так как мы возьмемся за дело? – потерла руки Памела. – Столкнем с лестницы… или это слишком уж банально?