Умереть от любви, или Пианино для господина Ш. - Анна Дубчак

– Нет-нет, что вы… У меня прекрасная дача с видом на Волгу, двухэтажная, с огромной верандой. Вы не поверите, но там еще сохранились астры, хризантемы и даже цинии. А рядом лес.

– Согласна и еще раз согласна. Поедемте. Мне просто необходима эта воздухо – и природотерапия. Валентина! – И она заметалась по квартире. – У меня есть одна жареная курица, две отбивных и булочки с корицей, правда, немного черствые. Но мы сможем по дороге заехать в магазин и купить что-нибудь еще.

Валентина, вышедшая из ванной на голос Наталии, посмотрела на нее вопросительно.

– Идем, я тебе кое-что скажу. – Наталия увела ее в кухню и сообщила о своей поездке. – Жалко, что у вас с ней такие отношения. А то бы поехали вместе.

– Да она меня ненавидит. Как можно вообще разговаривать с таким человеком?

– За тобой заехать? – спросила Наталия, пропустив это мимо ушей. – Как вчера?

– Нет, я доберусь сама. А если нужно будет, позвоню Игорю Валентиновичу.

– Вот как? – Жаркая волна снова обдала Наталию. «Значит, он уже дал ей свой номер телефона? Что дальше?…» Настроение было испорчено вконец. Но делать было нечего, в принципе все выглядело естественным и почти безобидным. Поэтому она даже попыталась улыбнуться: – Вот и хорошо. Но если я смогу, то все-таки заеду. Ключ у тебя есть?

– Есть. Спасибо.

– Пообедай обязательно, а то у тебя не будет сил. Ты обещаешь мне?

– Конечно. Тем более что здесь так вкусно пахнет.

…– Это государственная дача?

Проехав не больше сорока километров, они въехали в ворота дачного массива. Хвойный лес мок под дождем. Довольно широкая лесная дорога привела к большому двухэтажному особняку, огороженному металлической сеткой-рабицей. Возле крыльца действительно цвели кремовые хризантемы, бордовые и оранжевые с желтым цинии и всех оттенков розового и фиолетового астры.

– Нет, раньше была государственной, а теперь моя.

– Понятно. Результат приватизации? Вам можно только позавидовать.

– Так купите себе такую же. У нас здесь три дачи продаются, и намного лучше этой. – Оленина по-хозяйски открыла дом и стала носить туда сумки с продуктами. – Проходите, не стесняйтесь.

– Я немного подышу, хорошо? Вот, возьмите и мою сумку. Там консервы. А вы, как я вижу, собираетесь здесь остаться?

– Да, я и сегодня здесь ночевала. Тут тихо…

В доме было тепло и чисто. И если бы не большое количество пледов и подушек, напольных ваз с кленовыми листьями и деревянных, стилизованных под деревенскую старину лавок и стульев, можно было подумать, что находишься в городской квартире.

– Жалко, что вам нельзя выпить. У меня есть отличное домашнее малиновое вино. А то оставайтесь с ночевкой. Кроватей у меня достаточно, можно разместить человек тридцать.

– Неужели?

Ольга Константиновна захлопотала на кухне, а Наталия, сказав, что хочет посмотреть сад, вышла.

Черная туча, завалившись набок, закрыла полнеба. Дождь, казалось, зарядил на всю жизнь.

Наталия бродила по ухоженным дорожкам сада, то и дело оглядываясь: ей постоянно казалось, что за ней наблюдают. Неужели она подхватила, как насморк, паранойю? Чтобы освободиться от этого нездорового чувства, Наталия решила немного прогуляться по лесу. Выйдя за ворота, она вошла в мрачный, но прекрасный в своей естественной величественности и немного пугающей тишине лес и вдохнула полной грудью крепкий, настоянный на горьковатых земляных и хвойных ароматах влажный воздух. «Боже, как хорошо…»

И тут же чуть не вскрикнула, увидев приближающегося к ней человека. Он почти бежал к ней со стороны соседней дачи, которая почти точной копией возвышалась над аляповатым бетонным забором. Наталия бросилась из леса к калитке, но голос, который она услышала, показался ей знакомым, кроме того, ее несколько раз окликнули по имени.

– Борисов, ты? – Она почти столкнулась с ним, и они чуть не упали. – Ты что, ненормальный? Куда летишь? Напугал меня до полусмерти. Откуда и куда, признавайся, плут?

Борисов являл собой жалкое зрелище: в коричневой куртке из болоньи, вытертых добела широких, что называется, с чужого бедра, джинсах и вязаной черной шапочке; лицо, длинное, вытянутое, с длинным же носом какого-то красного, воспаленного оттенка, круглые голубые водянистые глаза с красными веками, совершенно безвольный опущенный рот и редкая рыжеватая щетина, свидетельствующая о крайней запущенности.

– Слушай, Наташа, как ты здесь оказалась? Я даже глазам своим не поверил, когда увидел твою шикарную машину. Ты что, знакома с этой мегерой? – Он явно имел в виду Оленину.

– Ну да, а что? Ты-то ее откуда знаешь? И вообще, что ты здесь делаешь? Если я не ошибаюсь, у тебя никогда не было своей дачи, да к тому же еще в таком месте.

– Ошибаешься, еще как ошибаешься. Видишь бетонный забор – это и есть моя дача. Но только бывшая.

– Продал?

– Если бы. Влип в одну историю, пришлось нанимать адвоката. Денег нет, так расплатился дачей.

– И что же ты здесь делаешь?

– Да адвокат попался порядочный, вошел в положение… Охраняю я, короче, эту дачу. Его дачу. А он мне еще и приплачивает.

– А почему не работаешь?

– Да кто ж меня с такой физиономией возьмет? Смеешься, что ли?

– Было бы желание… Если тебя отмыть хорошенько, приодеть и дать в руки скрипку.

– У меня пальцев нет. Трех. – Он достал из кармана куртки правую руку, и Наталия увидела, что на ней недостает указательного, среднего и безымянного пальцев. Она ахнула, представив вмиг весь тот ужас, который охватил этого человека в ту самую минуту, когда он осознал, что потерял практически все. Скрипач без пальцев? Ей сразу стала понятна и причина его падения. Алкоголь спасал его как мог. «Несчастный».

– Послушай, так это ты украл фоно у Олениной?

– Я. У нее их целая коллекция.

– А где? Я была в доме, там ничего нет.

– В углу сада стоит какой-то сарай, она держит там пианино, как скот. Ненормальная. Их там было пять, осталось четыре.

– Ты намерен украсть постепенно все остальные?

– Конечно. А зачем они ей?

– Вот пойду сейчас и спрошу. Только тебе лучше не показываться ей на глаза. Она вообще-то знает о твоем существовании?

– Знает о том, что я был хозяином. Но что я сейчас здесь живу и каким стал – думаю, нет.

– Да и вместе нас ей лучше не видеть.

– Стыдно?

– Нет. Просто она видела у меня дома то самое пианино, которое ты мне продал. И я решила ей его снова подарить.

– Ты что, с ума сошла? Даром? Вас, богатых, не поймешь. Она же богатая, у нее денег куры не клюют.

– Откуда?

– Всю жизнь из простого народа кровь пила. Партийная мафия. Сучка та еще…