Счастье по собственному желанию - Галина Романова

– Тетю Веру убили с одной-единственной целью – заполучить бумаги. Они, разумеется, их и заполучили.

– Они?! Почему они?! Тут что же, организованная преступность имеется в виду?! – Хелин откровенно занервничал и смотрел теперь уже на подаренное Любе кольцо, совершенно не стесняясь, со значением смотрел, между прочим. – Может быть, это был один человек? С чего ты взяла?

– Знаешь, один вряд ли с этим справится.

– Ладно, – впервые безропотно согласился он с ней. – Дальше…

– Я подумала, что теперь, когда бумаги уже у них, мне ничего уже не угрожает. И думала, что теперь мне бояться нечего, но сегодня ночью… – Люба в отчаянии замотала головой. – Я выглянула в окно, а там…

И она рассказала Хелину про ночное напоминание. И про страхи свои рассказала. И странное дело, он проникся. Сполз-таки со своего кресла. Подсел к ней поближе и обнял даже, забыв, что еще минуту назад с сожалением поглядывал на бриллиант.

– Ладно, Любаша. Будем думать, что тут можно сделать. Я же тоже не мальчик с улицы. У меня и охрана имеется. Начальник знаешь, какой зубр. Твоего ночного клиента вычислят мгновенно. Не переживай… Да… Думаю, что насчет отпуска ты была права. Тебе и в самом деле нужно где-нибудь спрятаться. Слушай, а может, в милицию?

– Что ты!!! – Люба чуть не подскочила со стула, но Хелин как раз начал клевать губами ее голое плечо, пришлось усидеть. – Какая милиция?! Я даже Генке Сячинову ничего об этом не сказала.

– А Генка – это кто?

– Это друг и соратник Тимоши Савельева, он ведет дело о двойном убийстве. Допрашивал меня, между прочим. – Люба зажмурилась, почувствовав ладонь Хелина на своем бедре, залез под сарафан, мерзавец, нашел тоже время.

– О двойном? Почему о двойном?

Все… Голос понизился до вибрирующего интимного, толку ждать больше нечего. Сейчас начнет гладить, тискать, и услышать и осознать ничего уже не сможет.

– Так Тимоша и тетя Вера! – воскликнула она, одергивая подол сарафана, в кабинет мог кто-нибудь войти, а Богдан излишне увлекся, полностью обнажив ее ноги.

– А Тимошу этого разве машина не сбила, у-уу? – Хелина понесло, еще минута другая, он точно разложит ее на столе. – Вроде разговор шел об аварии, или я что-то путаю?

– Нет, не путаешь, но это просто так представили. – Люба осторожно высвободилась, отодвинулась, а через минуту и вовсе выбралась из-за стола, отойдя к окну. – Поначалу все думали, что это обычное ДТП с наездом, повлекшим смерть. Ну, несчастный случай, то есть. А потом, когда нашли тело водителя, сразу стали думать по-другому.

– Тело?! Водителя?! Нашли?! Где нашли?! – на его лицо снова поползла восковая бледность, возвращая способность соображать и быть серьезным. – Какого водителя, черт возьми?! Он что – покончил с собой?!

– Если бы! Скорее всего, беднягу убили до того, как угнать его машину. Эксперты так считают. А потом использовали его транспортное средство с тем, чтобы совершить преступление.

– А это тоже эксперты так считают?! – лицо Хелина сморщилось так, будто у него разом разболелись все его безукоризненно белые зубы.

– Это в милиции так считают. Ну, и я с ними заодно.

– Нет!!! Не смей, Закатова!!! – Хелин аж подпрыгнул с места, подлетел к ней, ухватил за плечи и начал трясти, без конца повторяя: – Никаких заодно!!! Ты сама по себе, а они пускай как хотят!!! С твоим ночным визитером мы разберемся, но от милиции держись подальше! Мне не нужна жена с уголовным прошлым.

Конечно, его предусмотрительная трусость ее покоробила. Но то, что она, как будущая жена, все еще рассматривалась, немного смягчило впечатление.

– Богдан, теперь ты видишь, как все далеко зашло? – Люба осторожно пристроила свою голову на его плече и заговорила мягко-мягко, вкрадчиво-вкрадчиво: – Мне просто необходимо на время исчезнуть куда-нибудь. Не мелькать перед глазами у кого-то, не знаю у кого. Нет меня. Испарилась я.

– Да! Да! Ты, пожалуй, права…

Он привлек ее к себе, демонстрируя свое возбуждение. Пощипал за шею, словно конь, щиплющий траву. Потом помолчал, повздыхал и говорит:

– Я отправлю тебя к своей матери.

– К матери?! – такого поворота Люба никак не ожидала.

– Да, к матери. У меня тоже есть мать, как у всех у прочих. Интересная такая дамочка. Прикольная. Вы должны друг другу понравиться. – Хелин хмыкнул ей в ключицу, продолжая терзать ее кожу губами. – Там ты будешь в полной безопасности. У матушки охрана.

– Мне нельзя, – твердо ответила Люба, вспомнив предостережения насчет бегства. – Если я исчезну, могут пострадать близкие мне люди. Родители, ты, да и твою мать подставлять под удар не хотелось бы. Я останусь в городе. Спрячусь на какое-то время и постараюсь разобраться во всем.

Хелин сдался на удивление быстро. Выслушал еще пару-тройку ее не очень логичных доводов, погладил, пошлепал, потом подписал заявление на отпуск, да и отпустил с миром. Правда, перед самым ее уходом он вручил ей новехонький мобильный телефон с просьбой постоянно быть на связи. Люба игрушку приняла с благодарностью. Кто знает, что ждет ее впереди, может, он еще и пригодится ей, а то и жизнь спасет.

Она зашла к себе в лабораторию. Прибралась там, убрала бумаги в сейф и, опечатав дверь, пошла в кадры. Там ее ожидал сюрприз.

– Тебе звонили из милиции, Закатова, – провозгласила начальник отдела кадров, глянула высокомерно и подозрительно, мол, вот оно, твое новое назначение, недаром оно многим поперек горла.

– Кто? – Люба протянула ей заявление на отпуск и задержалась в ожидании ответа.

– Сячинов Геннадий, – зачитала начальница бумажку, подсунутую под телефонный аппарат. – Искал тебя. Просил с ним связаться, как объявишься. На, вот, звони.

И начальница отдела кадров пододвинула телефон к ней поближе.

Ага! Как же! Такая милая непосредственная предусмотрительность. Просто напрашивается на аплодисменты.

Сейчас ты, Закатова, поговоришь. А я – такая умная и находчивая – все узнаю. Чтобы потом, за обедом в заводской столовой было о чем поговорить и позлословить в адрес этой выскочки.

– Спасибо, – Люба улыбнулась догадливо. – Мне есть откуда позвонить. Всего вам доброго, до свидания.

– Счастливо отдохнуть! – рявкнула ей вслед раздосадованная начальница и со злостью громыхнула телефоном, убирая его на место. – Выходи вовремя, без прогулов.

– Непременно, – пропела Люба, запоздало подумав, что неплохо бы остаться в живых для начала.

Она вышла из управления и взяла курс на отделение милиции, где остался теперь в одиночестве Генка Сячинов. Остался без своего верного друга и соратника – Тимоши Савельева. Люба запоздало вспомнила, что сегодня хоронят тетю Веру. И надо бы сходить, да никому там ее присутствие не требуется, даже более того…

Она шла по распаренному под солнцем тротуару, старательно держась в тени. От субботней свежести не осталось и следа. Листья и трава снова понуро поникли, за мороженым и газировкой выстраивались длинные хвостатые очереди. А в супермаркетах, где относительную прохладу нагнетали изнемогающие кондиционеры, было не протолкнуться.

Люба купила в киоске газету и вяло обмахивалась ею теперь, медленно продвигаясь в сторону районного ОВД. Где же ей вздумалось перейти дорогу?.. То ли возле будки сапожника, то ли на углу галантерейного магазина. Потом с суетой, страхом, суматохами конкретное место как-то подзабылось, но вот что собралась переходить дорогу, помнила точно.

Встала на бровке тротуара. Покрутила головой по сторонам, как учила мама в детстве. Удостоверилась, что поблизости нет ни единой машины и даже велосипеда, и только тогда пошла.

Откуда вот он успел вынырнуть, а, этот странный автомобиль?! Огромный, черный, с целой батареей нацеленных на нее фар, сверкающих в свете солнца ярче, чем ночью.

Такие машины она видела раньше в передаче «Клуб кинопутешествий». И в «Мире животных» еще видела. Путешественники и ученые колесили на них по саваннам и редколесьям, выслеживая антилоп, львов и жирафов. Теперь вот выследили и ее, оказывается.

Странные все же мысли посещают людей при переходе через улицу и при переходе с этого света на тот. Очень странные. А она вот именно так и думала, наблюдая бешено мчавшуюся прямо на нее машину: «Машина какая интересная, никогда такую не видела в городе, только в телевизоре, давно…»

Странные мысли… Странные мгновения, растянувшиеся в бесконечность, из которой она как будто со стороны наблюдала, как машина едет ее убивать.

И вдруг сделалось так больно, что она не сразу поняла, что уже лежит на асфальте. Высоко над головой искрилось и плескалось бездонное голубое небо, обрамленное листвой деревьев, что росли по обочине. В лопатки что-то упиралось, острое и противное. А над головой это небо. Живое такое, пульсирующее…

– Жива?! Господи, она жива! Чудо просто какое-то! – верещал кто-то совсем рядом. – Из-под колес такой махины… И живой остаться!..