Наездник - Радик Соколов

— Сначала подарки главе семьи. — Павел достал сверток. — Владимир Васильевич, разрешите подарить вам патронташ из кожи аллигатора с эксклюзивным крепежом для фляги которая благодаря вкладышам остается теплой, почти горячей пять часов. Практически весь световой зимний день. Глинтвейн можно пить из трубочки, вмонтированной в пробку, стоя прямо на номере и не доставая стаканчики, благодаря сменным насадкам. Также набор самонагревающихся стелек и вкладышей для рук, ног, тела и фляжки.

— Отец семейства был доволен. — Парень угодил. Скоро на охоту, а мерзнуть так надоело. Надо будет попробовать эту новомодную химию, даже если она вполовину так хороша, то это может быть спасением.

— Для мамы. — Из коробки появился огромный букет. — Пока Ирина Давыдовна привычно принимала дорогущий букет и дежурный поцелуй от Оли, Паша продолжил. — К букету прилагается личное письмо от Анечки ее маме. Оно должно быть открыто ровно через пять лет. Посмотрим, что сбылось?

— Дай-ка мне. — Ожидаемо, письмом завладел Владимир Васильевич. — Посмотрю, что там написано. Он углубился в чтение.

Написавшая письмо под диктовку Шатова, Аня восторженно посмотрела на Павла и покачала головой. Ненавязчиво и мягко перечислить все, что хочешь получить от родителей — было его идеей. «Твой отец, судя по тому, что ты рассказала о его характере точно вскроет. Не удержится,» — предрек оракул. В письме было признание в любви, восхищение папой и мамой, а также описание того как она счастлива вместе с ними и предположение событий, что произойдут в течении ближайших лет. Аня писала, что все будет просто здорово, родители будут счастливы, что она будет прислушиваться к мнению мамы, хорошо учиться, поступит в университет, встретит любимого человека, и он преподнесет ей долгожданные подарки: машину, квартиру, круиз…, которые не смогли дать заботливые, но прижимистые родители. Обидно только, что сейчас ей очень нравится небогатый мальчик, а родители мешают их чистым невинным отношениям. Сегодня мальчик со слов подруги должен признаться в любви, а для этого нужно, чтобы никто не мешал.

— Папа, не смей читать письмо. — выкрикнула через некоторое время подготовленная к такому развитию событий Анечка, — оно не тебе написано.

— Ладно, дочка, забирай, протянул прочитавший весь текст папа, запечатывай обратно. — Папа окинул взглядом Павла. — Я для своего зятя ничего не пожалею, запомни. Сразу мерседес и квартиру молодым подарю. В жизни не был жмотом. Озолочу.

Дальнейшее застолье было скомкано. Сразу после дежурных тостов, подскакивающая от нетерпения Ирина Давыдовна подхватила вяло сопротивляющегося супруга и удалилась обсуждать с ним письмо. Вскоре шум удаляющейся машины рассказал, что обсуждение продолжиться в городе.

Раскрепостившаяся молодежь продолжила празднование, захватив все подворье.

— Давайте в фанты сыграем — часа через три предложила именинница. — Это был подготовленный экспромт. Задания были давно расписаны.

— Лучше в три секунды. — Ольга первый раз в жизни открыто возразила богатой подруге.

— Никогда не слышал о такой игре. — Шатов был заинтригован.

— Очень просто. Играем в любую игру. Например, каждый берет по одной карте. У кого старшая, тот выиграл. Тот, кто проиграл замирает на три секунды, а победитель делает, что хочет. Можно гладить, целовать, пуговицы расстёгивать. Главное, что нельзя мешать и снятую вещь обратно одевать.

— Как же ты секунды засекать будешь — Аня уже внутренне согласившись, задала каверзный вопрос.

— Как парашютисты: пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три.

Началась чудесная ночь, такая замечательная, которая может быть тогда, когда все очень юны и жаждут приключений и экспериментов. Небо было такое глубокое, такое черное, что, взглянув на него из незанавешенного окна, невольно закрадывалась мысль: неужели же возможно под таким многозначительным и мудрым взглядом вытворять такие глупости. Хорошо, что эти слишком глубокие мысли не пришли в голову не на шутку расшалившимся школьникам, вовсе позабывшим правила благонравного поведения.

Жаль только, что скоро и безвозвратно испарилось замечательное мгновенье, что так обманчиво и скоротечно блеснуло перед ними.

Глава 7

Свинцовые тучи низко нависшие над городом предвещали скорое ненастье. Рекламные щиты жалобно скрипели. Хлопали на ветру натянутые на перетяжках грязные рекламные плакаты. Гордо подняв голову и стараясь сохранить безмятежное выражение на лице, она шла по центру города, вдоль громадных монументальных домов начала двадцатого века. Ей казалось, что ее шаги гулко громыхали по тротуару и звучали маршем грядущих перемен. Мимо проплывали кондитерская, куда обычно забегали обитатели офисов глотнуть кофейку в обеденный перерыв, бутики, из витрин которых глядели бездушные манекены, пустые фасадные окна.

Под визг тормозов она пересекла широкую улицу и стала приближаться к цели. Наконец мелькнула знакомая вывеска. Пожалуй, можно перевести дух. Сжав кулаки она подошла к двери. Запиликал звонок тревожной дрожащей трелью. Во внезапно наступившей тишине звук показался пронзительным и противным, словно скрип от проведенного по стеклу стекла.

Менеджер с оскалом, должным означать приветливую улыбку распахнула дверь и пригласила незнакомку к столу, но стоило будущей клиентке отвернуться, улыбка исчезла, и лицо сотрудницы приняло недовольное выражение. Настя, очень симпатичная девушка своим характером, напоминавшая Лису Алису, а внешностью Мальвину, вынужденно дарившую деревянным буратинам свое расположение, сразу невзлюбила пришелицу. Смена уже подходила к концу, а тут явилась эта фифочка. — Небось недотрогу из себя строит, а сама просто конфета в дорогой обертке, не всякому покупателю по карману.

Вечер тянувшийся как старая черная резина превратился в катастрофу обещавшую крах всех первоочередных планов. Если придется долго возиться с этой гадиной, то есть риск опоздать на свидание со спонсором — перспективным начальником отдела солидной фирмы. Какой же это был мерзкий тип, похожий на орех, внешне целый, но гнилой внутри. Вечно посматривающий на часы боясь опоздать к любимой женушке, дочке обожаемого шефа. После таких встреч, хотелось сутки сидеть в ванной, но идти надо. Ох как она потом посмеется, когда неизвестные подойдут к шалунишке с компрометирующей видеозаписью.

Вошедшая, высокая строгая красавица, меж тем выбрала себе такую горделивую позу, что казалась будто проглотила шпагу. Ее упрямый, подбородок выдавал весьма тяжелый характер, а глаза смотрели жестко и решительно. Единственным украшением незнакомки, по мнению администратора рецепции, служила густая копна темных волос.