Принц для неудачницы - Анастасия Соловьева

Линда весело открывала перед Ксенией двери. Супружеская спальня показалась Ксении несколько мрачноватой, вся мебель была черно-чугунной, витой, а драпировка – белая и ажурная.

– Оригинальная квартира, – согласилась Ксения. – Без коридора.

– Комнаты, опоясывая зал кольцом, лишают его дневного света, – говорила Линда. – В оленеводческом чуме вопрос решался просто – отверстием вверху. Как быть тут?

– Точно так же, – сказал Рахманов. – Дыркой в потолке.

– Финские архитекторы нашли другой, более подходящий выход.

– Окна в соседние помещения, – догадалась Ксения.

– А чтобы в зале не было видно, что делается в комнатах…

– …и наоборот, – вставил Рахманов.

– …окна прорублены под самым потолком. Потолок четырехметровый.

– А если встать на стул? – засмеялся Рахманов и хлопнул в ладоши. – Девушки, прошу к столу!

Когда они вошли, он резко выключил свет. Ксения с Линдой ахнули.

– Ты что, Рахман?.. – изумленно произнесла Линда.

– А что? – самодовольно переспросил Рахманов.

Длинный стол, застланный белоснежной скатертью, ломился от изобилия салатов, мясных и рыбных ассорти, вазочек с фруктами и пирожными, разнообразных винных бутылок. Но самое удивительное – канделябры с горящими свечами.

– Ты где взял эти канделябры? – продолжала дивиться Линда.

– Как где? Все там же, – пожал плечами Рахманов. – В супермаркете.

– И свечи?! И скатерть?!

– И скатерть! И что тут странного, не понимаю, – немного смущенно добавил он.

– Очень даже мило получилось, – улыбнулась Ксения, когда все расселись за столом. – Настоящий романтический ужин.

– А Ксения оценила! – обрадовался Рахманов. – Итак, с чего начнем? Ксения, можно вам налить муската?

Рахманов с Ксенией сидели напротив друг друга. Она несколько раз поймала на себе его внимательный и, как ей показалось, восторженный взгляд.

– Линда, а где твои мужчины? – спросил Рахманов. – Я имею в виду мужа и сына.

– В тренажерном зале. Сейчас придут.

– Ага, – кивнул Рахманов, и Ксения снова ощутила на себе его взгляд. Она не спеша подняла глаза – Рахманов тут же сделал вид, что высматривает какой-то салат рядом с ней.

Некоторое время ели молча. В тишине было слышно, как Рахманов тяжело переводил дух. Приподнявшись, он потянулся за кусочком хлеба и опрокинул бутылку.

– Ах ты. – Он украдкой взглянул на Ксению.

По скатерти расплывалось красное пятно.

– Ничего-ничего, – вскочила Линда. – Сейчас ликвидируем.

Она убежала на кухню за салфеткой.

– Можно я вам положу рыбы? – спросил Рахманов.

– Положите, пожалуйста. – Ксения протянула ему свою тарелку.

– Неплохая рыба, – сказал он, сгрузив Ксении в тарелку большой кусок, за ним второй и собираясь положить и третий.

– Спасибо, мне достаточно.

– Достаточно? – переспросил Рахманов.

Вернулась Линда.

– К этой рыбе полагается горчичный соус. Так вкусней. – Рахманов осторожно, чтобы ничего не задеть, взял соусницу и вновь опрокинул ту же самую бутылку.

– Господи, да что ж такое?! – Линда опять убежала на кухню.

– Ксения, у меня все валится из рук… – вздохнул Рахманов.

– Я воспитанный человек и этого не замечаю.

– …потому что вы очаровательны.

– Вот как? – Ксения изобразила удивление.

– О, если б вы сейчас видели себя со стороны! Мне жалко, что я не художник. По обе стороны от вас горят свечи… А фон рембрандтовский – глубокий и таинственный…

Вернулась Линда.

– Хорошо, что ты канделябры свои не посшибал, – заметила она, промокая на скатерти вторую лужу.

– А как фантастически вы смотритесь в этом скромном жакете! – продолжал Рахманов, когда Линда удалилась. – Ксения, вы королева!

Ей было приятно и неловко одновременно. Неловко еще и оттого, что рахмановские комплименты могла услышать Линда.

– Напрасно вы думаете, что этот жакет простой, – шутливо заметила она. – Заметили, наверно, как полегчала ваша кредитка?

Но Рахманов не воспринял шутки.

– Ксения, я совсем другое имел в виду. Я хотел сказать, что этот жакет вам удивительно к лицу.

– Иван, давайте обсудим это потом.

– Давайте. У вас удивительно красивые, такие гибкие руки. Я наблюдал, как вы режете мясо, ломаете хлеб. И не мог оторваться…

Будто вспомнив о чем-то, Рахманов примолк окончательно.

В дверь позвонили.

– Идут мои мужчины. – Линда мелькнула на пороге кухни и сразу убежала открывать.

– Ксения… – произнес Рахманов. – Ты мне должна ответить на один вопрос… Это касается нас обоих…

– Я слушаю тебя. Говори.

– Для меня это крайне важно… Учитывая обстоятельства, в которые ты… То есть в которых мы находимся…

Рахманов говорил с большим трудом.

– Что ты имеешь в виду?

– Да. Они мешают…

– Кто они?.. – уточнила Ксения. – О ком ты говоришь, Иван?

– Понимаешь, Ксения, мы в таком положении сейчас… – начал Рахманов, но договорить ему не удалось. В зале появилась Линда в сопровождении рослого бородача.

– Прошу любить и жаловать, мой муж Митя. А это Ксения. Она приехала из Москвы.

– О! – воскликнул Митя, присаживаясь рядом с Рахмановым. – Как там наша матушка-столица?

– Скучаешь по Москве? – вскинув глаза на мужа, Линда опустилась рядом, положив руку ему на плечо.

– Отнюдь, – засмеялся Митя. – По чему мне скучать? По вавилонскому столпотворению? Или по километровым пробкам? Нет уж, голубчик! Здесь моя работа, здесь мой дом родной. – Он нежно погладил женину руку и добавил: – И моя женушка.

– Постойте, я не вижу моего крестника! – воскликнул Рахманов.

– Твой крестник пошел к Алешке уроки вместе готовить, этажом выше. – Линда показала на потолок.

– Митя, а где вы жили в Москве? – поинтересовалась Ксения.

– На улице Гиляровского. Знаете такую?

– Еще бы. Но вы смотритесь, ни дать ни взять – настоящим шведским рыбаком, – заметила Ксения. – Очень органично!

Все дружно засмеялись.

– С волками жить – по-волчьи выть, – развел руками Митя. – Но попал-то я сюда впервые абсолютно случайно. Даже против собственной воли.

– Ксения уже знает о твоих похождениях. Боже, какой же ты был несчастный тогда! Смотрела я на тебя – и не могла сдержать слез.

– Ох-хо! – счастливо подхватил Митя. – Все было именно так! Помню, открываю глаза… И ничего не понимаю… Лежу я в какой-то горнице. Чисто кругом, стены белые. В маленьком окошке – серое небо. При этом я совершенно уверен, что нахожусь на том свете. Но меня мучает один вопрос: ад это или рай.

Поначалу со слабой надеждой решаю, что, наверное, рай. Стоит удивительная тишина. Меня никто не пытает и не жарит на сковородке.

Но тут до меня долетает запах копченого. И я понимаю, что рай это навряд ли. Кого ж коптят в раю?! Стало быть, как можно скорее отсюда нужно драпать.