Видеоунтерменш - Александр Селин

– А ведь это очень важное хранилище, – продолжал Полянский, сверяя индексацию на ящичках с тем, что у него было отмечено в записной книжке. – Понадобятся каким-нибудь поганцам эти архивы, так они запросто их возьмут. Достаточно подобрать ключи к подвальной двери и к парадным дверям учебного заведения… Но всем пока, слава Богу, не до архивов… Передел собственности, последствия дефолта, металлы… нефть… быстрые и очень быстрые непосредственные деньги… А ведь когда-нибудь дело дойдет и до архивов. Кому-то понадобятся… Дойдет.

Отыскав нужный ящичек, профессор открыл его и вытащил стопку переплетенных пожелтевших бумаг.

– Вот это возьмем с собой наверх, там сделаешь ксерокопии. Здесь должны быть интересные сведения о киевском князе Владимире… Я по своей лени едва-едва занимался этим вопросом, хотя на самом деле данный отрезок отечественной истории заслуживает большого внимания… И личность князя, и его потомки… и сами обряды Крещения…

Когда они выходили из подвала, охранник-старичок уже спал глубоким сном, хотя по инструкции должен был записать в журнале номера выносимых документов.

– Безобразие, – прошептал профессор, наклоняясь к журналу. – Ладно, сами отметимся, не станем его будить… А сейчас иди на второй этаж в 204-ю аудиторию, там есть копировальная машина. Как все сделаешь, найдешь меня в кабинете… Да все-то не копируй… выбирай хотя бы в полглаза, а то бумаги не хватит. Тут много лишнего всякого…

В кабинет профессора Сергей вернулся через час. Полянский, как обычно, сидел за столом, с энтузиазмом что-то выписывая из толстенных монографий, но, когда поднял голову и посмотрел на вошедшего ученика, то снял очки.

– Что-то случилось? Ты какой-то потерянный…

– Вот, – положив переплет на стол, Садовников раскрыл его в том месте, где заложил закладку. – Три страницы вырваны, Марк Соломонович, причем самым грубым образом… Документ восемнадцатого века… Честное слово, профессор, это не я.

– Да верю, верю…

Полянский посмотрел на место, откуда были вырваны страницы, быстро встал и ушел в соседнюю комнату, откуда по-прежнему доносился стук печатной машинки. Обратно вернулся с амбарной книгой, озадаченно почесывая седой затылок.

– Ну вот, Сережа, случилось… Кому-то уже понадобились и архивы… как я и говорил… Хорошо, что хоть документацию аккуратно ведем… кто приходил, что заказывал… Ага, вот смотри, в сентябре девяносто седьмого года, то есть примерно два года назад, этими же материалами интересовался некий господин по фамилии Афанасьеу А.П. Странная фамилия…

– Афанасьеу?!

– А ты что, знаешь такого? – удивился профессор.

– Конечно, знаю! – У Садовникова загорелись глаза, как у человека, желающего срочно вывалить вагон информации. – Очень хорошо знаю, Марк Соломонович! Если, конечно, это тот самый Афанасьеу… Ну конечно, тот самый! А.П.! Тот, которого я знаю, как раз Александр Павлович.

– Странная фамилия… Афанасьеу…

– Конечно, странная, но это долгий рассказ. Короче, этот человек из «Видео Унтерменшн», один из технических директоров канала. Что тут сомневаться? Фамилия эксклюзивнейшая. Тем более инициалы совпадают.

– Ну и денек. – Профессор Полянский осторожно присел на стул, с глупым видом уставившись на подпорченный переплет. Садовников виновато посмотрел на своего учителя, словно бы все эти неприятности были как-то связаны с его визитом. Он действительно очень хорошо знал этого Афанасьеу и сейчас сбивчиво и напряженно думал, как бы этого Афанасьеу найти, заставить признаться в воровстве, а сворованные листы вернуть…

– Телевизионщики, значит… – тяжело вздохнул Полянский. – Легки на помине, сволочи. Только сегодня говорили о «Видео Унтерменшн», опасались, что архивные документы могут кому-то понадобиться, и вот те раз! Накаркали. Одного не пойму, зачем же им нужно было страницы вырывать? Попросили бы, я и так дал бы скопировать за символическую плату. И вырвали-то на очень интересном месте, засранцы… ну да, где как раз говорится про скуфети.

– Какие еще «скуфети», Марк Соломонович?

– Скуфети? Это рамочки. Рамочки такие были у князей и воевод во времена язычества… Не знаешь? Хотя, впрочем, откуда тебе знать? Это далеко не программное. Да и относится к весьма спорным вопросам. В своей практике я сталкивался с упоминанием скуфетей только два раза. Помимо этой рукописи, что-то встречал в центральных архивах… до пожара.

Полянский перевернул несколько страниц, пожелтевших, грубых, с засаленными краями.

– А-а… кое-что все-таки осталось… Даже рисунки таких рамочек в пример приведены. Откопировал?

– Да.

– Видишь ли, автор восемнадцатого века утверждает, что во времена язычества на Руси князья, воеводы, вообще люди, занимавшие высокое положение, помимо оружия при себе носили вот такие прямоугольные деревянные рамочки. – Он показал на рисунок. – Крепились они обычно на поясе, на длинной цепочке. Рамочка считалась одним из главных символов власти. Если какой-нибудь князь хотел произнести «верное слово» или озвучить приказ, которого под страхом смерти ослушаться нельзя было, то он подносил рамочку к лицу и через нее говорил. Представляешь? Простолюдины эти рамочки уважали и безмерно их боялись. Разумеется, такие рамочки далеко не всякому позволялось иметь… Вообще очень интересный способ концентрировать внимание на себе. Ну что еще? В зависимости от общественного положения владельца эти рамочки были оформлены в разной степени богато. Большое значение имел орнамент, украшающий скуфеть. У каждого удельного князя был свой собственный орнамент на скуфети, который знали все его холопы. Если другой князь завоевывал какую-нибудь волость, то старался в первую очередь завладеть рамочкой побежденного, а если не удавалось, то уже приучал к своей. Интересно, правда?

– Да. Очень интересно. В первый раз слышу об этом…

– Вот, здесь, – профессор указал на место, где «с мясом» были вырваны страницы, – была в подробностях описана скуфеть, которая принадлежала Владимиру Красно Солнышко… И целиком, и некоторые фрагменты подробно… Где я теперь все это возьму?.. Существует версия, что Владимир, когда решился на православное Крещение повсеместно, поступил очень хитро. Повелел всем князям и воеводам сдать ему эти рамочки, уничтожил их вместе с языческими идолами, а оставил лишь свою… Сам понимаешь, что после такой акции никто уже против него бунта поднять не мог, и Крещение удалось провести. Поначалу ведь люди не хотели креститься. И простолюдины не хотели, и удельные князья не хотели, и воеводы… Вот и посуди, как перевести население в короткое время из одной веры в другую? Это, кстати, самое весомое доказательство в пользу версии о скуфетях… Вот, значит… Оставив в целости свою единственную рамочку, Владимир исколесил всю Русь, раздавая «верное слово», заставляя тем самым принять христианство. Парадокс, конечно, – языческий символ помог всеобщему Крещению! А когда дело было сделано, то вроде бы Владимир уничтожил и свою скуфеть… А может, и не уничтожил… неизвестно… Вот здесь, как раз где вырваны страницы, должно было быть подробное описание скуфети князя Владимира… Описание ее орнаментов… А они вырвали… Сволочи…

– А почему «скуфеть»? Что означает само слово?

– Ой, Сережа, это лучше к филологам. Я так понимаю, что «скуфеть» – какая-то производная от слова «искушение», или наоборот, «искушение» – производная от «скуфети»… Точно не знаю. Возможно, и произносилось это слово немного иначе, ведь буквы «эф» как таковой не было в русском языке… Вот так, значит… Рамочка всегда была желанной добычей для любого самозванца…

– Неужели самозванец сам не мог изготовить такую рамочку? Заказать мастеру…

– А вот не мог. Не мог! Из мастеров только единицы умели ее делать как надо, и все эти люди были на учете. Да и состав лака, скорее всего, был засекречен. Полагаю, что применялись и фосфорные добавки. Впрочем, что это я тебе все пересказываю? Ты же скопировал, дома и почитаешь. Лучше скажи мне, кто такой Афанасьеу?

– А вы не запомнили, когда он к вам приходил? Пучеглазый такой, маленького роста, с большой головой, жидкие седеющие волосы, заискивающие интонации, по-южному произносит звуки «г» и «в», почти что не выговаривает…

– Не помню. Должно быть, не до него было… Даже на фамилию не обратил внимания. Афанасьеу… Откуда такая странная фамилия? Он что, румын?

– Да нет, – улыбнулся Садовников. – Александр Афанасьеу – кубанский казак.

Глава 12 Бушующая Кубань

– Садовникоу! Напиши, пожалуйста, про кубанских казакоу. У «Тихом Доне» Шолохоу про донских написал, а про кубанских никто не пишет, хотя кубанские казаки лучше донских.

– Чем же они лучше?

– Да всем. Донские – вялые, тихие, как и сам ихний Дон. А кубанские бурлят, как и сама полноуодная Кубань. Бушуют!

– Я не Шолохов, Саша. Я так не напишу.

– Ну хоть как-нибудь напиши. Должен написать. Мы, кубанцы, все-таки становой хребет усех казакоу!