Ночные окна. Похищение из сарая - Альманах «Подвиг»

— Дойдем и до грибного соуса, — ласково ответил оратор. — Мы могли бы признать наличие на Земле два мощных течения: плохое и хорошее, злое и доброе, сатанинское и божественное. Но и это не совсем верно. Поскольку сами мы, не обладая теми сакральными знаниями, не имеем права судить, что есть «хорошо» для всего человечества, а что «плохо»? Оценки наши субъективны. Смерть монарха одними будет восприниматься как благо, другими — как страшная трагедия. А где сокрыт корень? Поясню на примере. Николай Второй. В конце XIX века ему довелось прочесть запечатанное еще при императоре Павле Первом послание некоего таинственного монаха Авеля. В нем провидец предсказывал все, что произойдет и с последним русским монархом, и со всей Россией в XX веке. Николай понял, что роковой судьбы не избегнет, поскольку нельзя остановить ход времени…

— Нельзя ли поближе к грибам? — вновь вздохнул Леонид Маркович. — О груздях там, что ли…

— Нет-нет, очень интересно, — возразил Каллистрат, остановив хождение по комнате и плюхнувшись в кресло. Елена Глебовна перестала пудрить носик, Лариса Сергеевна оторвала взгляд от камина, а Алла Борисовна допила, наконец, свою чашечку кофе, которую приняла из ее рук Жанна.

— Ну-ну, продолжайте, — сказал Каллистрат, видя, что Антон Андронович как-то колеблется.

— Есть версия — и она вполне убедительная, что земной женой Иисуса Христа была Мария Магдалина… После Его Распятия тайная секта христиан, все его последователи и Ученики переправились на юг Франции. Туда же был доставлен сосуд со священной кровью Спасителя — Чаша Грааля, сохраненная Иосифом Аримафейским. Шли годы… Реальные потомки Христа продолжали жить, их берегли и даже само их существование держали в строжайшей тайне. Слишком сильны были те организации и силы, стремившиеся их уничтожить. Со временем один из потомков Спасителя занял французский престол. Это Меровей. По преданию, он вышел из моря. Собственно, так оно и есть, ведь Чаша Грааля прибыла морем из Иерусалима. Но в Средние века последний из Меровингов — Дагоберт — был убит в результате католического заговора. То есть сама христианская папская церковь воспротивилась продолжению рода Спасителя. Сначала Его распяли римские легионеры по навету иудейских первосвященников, затем — в виде последнего потомка — убили сами католики. Вот тут-то начинается самое главное, касающееся нашей истории. Начинается решающий этап борьбы за мировой престол, длящийся по сей день.

— Полярные зеленые, — отчетливо прошептал Каллистрат.

Антон Андронович вздрогнул, развернувшись к нему всем туловищем. Он словно ждал этих двух слов.

— Именно, — произнес он. — Я еще тогда понял, что вы в курсе. Откуда вы вообще-то взялись?

— Оттуда, откуда же и вы, — отозвался бомж.

— Все мы — оттуда, — зевнула путана, придавая своим словам какой-то иной смысл.

— А грибы скоро будут? — не сдавался Леонид Маркович, все еще желавший обратить происходящее в шутку.

— К ужину, — серьезно ответила Жанна. — Я могу пойти справиться у повара.

— Сходите, милочка, сходите, — сказала мадам Ползункова. — А заодно приготовьте мисочку сметаны для Принцессы. Я знаю, что она где-то здесь.

Длинноногая ассистентка, захватив поднос с чашками, выскользнула из комнаты.

— Идем дальше, — произнес Антон Андронович, но сам тем не менее остановился, вновь превратившись в Геркулесов столп. — «Орден Зеленого Дракона», или просто «Полярные зеленые», или «Орден 72-х», — названий много. Это одна из сил, стремящихся положить конец Истории и создать на Земле царство Антихриста. Сюда можно отнести иезуитов, тамплиеров, исмаилитов и исламских шиитов, нацистов всех национальностей, часть католической церкви. Другая таинственная организация, противодействующая ей, призвана продлить существование мира любым способом — «Орден Приората Сиона», еще дохристианский. Методы борьбы те же: революции, войны, убийства, экономические и политические кризисы. Да и внешние символы, атрибутика, идеи почти такие же — коммунизм, либерализм, демократия, а порой и тот же нацизм навыворот. Все дело в том, что обе эти силы часто камуфлируются друг под друга и разобрать, где истина, где ложь, кто есть кто, очень сложно, почти невозможно.

— На то нам и Александр Анатольевич, — заметила мадам Ползункова. — А вы бы отдохнули, голубчик, что-то бледны очень.

— Да-да-да, — кивнул Антон Андронович, потирая лоб. — Голова разболелась. Сил нет. Душно. Тяжело стало.

Он пошел к креслу. Каллистрат даже помог ему усесться.

— Продолжим нашу беседу в другой раз, — сказал бомж.

— Если она состоится, — как-то зловеще промолвила старая актриса. — Вы тут такого наговорили… Скоро за всеми нами придут зеленые человечки.

— Уж это точно, — согласилась путана, вновь достав свое зеркальце.

— С полным блюдом отравленных мухоморов, — добавил Леонид Маркович.

«Вот такие у меня нынче гости», — подумал я, вглядываясь через фальшивые окна в их лица. Каждый из них хранил в себе какую-то тайну. Я уже давно ничему не удивляюсь, понимая, что даже самые бредовые и фантасмагорические идеи могут оказаться правдой. Тому в истории есть немало свидетельств. Ведь она действительно загадочна и непонятна для человека.

ГЛАВА ПЯТАЯ, с грозовым оформлением

К вечеру несколько раз сверкали молнии, за которыми следовали оглушительные удары грома, но гроза так и не Разразилась. С почерневшего неба не упало ни капли воды, но атмосфера вокруг Загородного Дома сгущалась. Воздух был буквально пропитан электрическими разрядами. Что-то должно было произойти. Так, по крайней мере, выразился Левонидзе, с которым мы прогуливались по аллее парка.

— Сегодня я, пожалуй, останусь ночевать здесь, — мрачно сказал он. — На всякий случай.

— А где этот сухорукий Волков? — спросил я. — Что-то его давненько не видно.

— Лазит где-то по чердакам и подвалам.

В ту же секунду из кустов жимолости выбралась знакомая фигура с трубкой в зубах.

— Тут я, тут, — проговорил следователь ФСБ. — Воздухом дышу, а заодно наблюдаю за окнами.

— И что же вы там увидели? — поинтересовался я.

— Ничего особенного. Но поскольку я уже кое-что знаю об обитателях клиники, то могу сделать некоторые выводы. Разумеется, предварительные.

— Интересно послушать, — сказал Левонидзе. — Давай, Вася, не стесняйся. Здесь все свои.

— «Свои» у меня дома сидят, телевизор смотрят. А тут любая душа — потемки, — отозвался Волков-Сухоруков, пыхнув трубкой. И продолжил: — Итак, начнем с Бижуцкого Бориса Бруновича. Сорок семь лет. Очень подозрительная личность. Всюду бродит, сует свой нос, явно что-то вынюхивает. Несомненно, притворяется. Я бы с него глаз не спускал. Возможно, это именно он взорвал церковь, мечеть и синагогу, а также подвесил Лазарчука вверх ногами и распял.