Дело Ханссена. «Кроты» в США - Александр Колпакиди

В 1949 году, во время создания берлинского воздушного моста, Копацкий был переведен в Западный Берлин. Там он и его жена по настоянию ЦРУ сменили фамилию и стали Францем и Элен Койшвиц. В Берлине Копацкий занимался вербовкой женщин легкого поведения. У него на связи было одиннадцать проституток и однорукий пианист, которые работали в одном из баров советского сектора. Они сообщали ему обо всех сплетнях, которые представляли военный или разведывательный интерес. Но основной задачей Копацкого была вербовка с помощью девушек советских военнослужащих.

Однако в том же 1949 году Копацкий пришел в советскую военную миссию в Баден-Бадене и предложил свои услуги в качестве агента. Его незамедлительно переправили в Восточный Берлин, где он подписал обязательство о сотрудничестве с советской внешней разведкой и прошел ускоренный курс тайнописи и микрофотографирования. Главной задачей, которую перед ним поставили, было проникновение в ЦРУ, а также саботаж операций, проводимых американской и западногерманской разведками против советских граждан.

Вернувшись в ФРГ, Копацкий продолжил свою работу на ЦРУ, одновременно передавая своим советским кураторам ценную информацию. (По некоторым данным с Копацким работали следующие оперативные сотрудники: Комаров, Галигузов, Красавин, Гранин, Крищенко, Борисов, Комев, Федорченко, Мельников, Чайковский, Шилов, Говорков, Питовранов, Лихачев, Бирюков, Зинченко, Олейник, Курышев, Арсенев, Федоренко, Макаров, Мякотный, Севастьянов и нелегал «Дима».) Так, он сообщил установочные данные на более 100 американских разведчиков и их агентов в Восточной Германии. Последние были либо арестованы, либо стали «двойниками», работающими под контролем ПГУ КГБ. Кроме того, 5 ноября 1951 года Копацкий напоил и передал советским разведчикам своего сослуживца по ЦРУ эстонца Владимира Киви. А в 1952 году он помог организовать «бегство» в ФРГ агента ПГУ «Виктора», который позднее был принят на работу на радиостанцию «Голос Америки» и передавал в Центр ценную информацию. Деятельность Копацкого в качестве агента высоко оценивалась в Москве. Об этом говорит и тот факт, что в 50-х годах ему выплатили в общей сложности 4000 дойчмарок и несколько раз награждали золотыми часами.

В 1951 году Копацкий, к большому удовольствию Москвы, был принят на работу в ЦРУ по контракту. Это значительно расширило его разведывательные возможности. Но в 1954 году у него родился сын Роберт, и Элеонора потребовала прекратить кочевую жизнь по меблированным комнатам. Копацкий доложил о требованиях жены начальству, после чего в 1956 году его перевели во Франкфурт и предложили американские паспорта. С паспортами, однако, произошла заминка, так как Франца Койшвица в 1954 году арестовали за нарушение правил дорожного движения в пьяном виде и некоторое время продержали в тюрьме. Поэтому в ЦРУ снова изменили фамилии супругов, и они получили паспорта на имя Игоря и Элеоноры Орловых.

Во Франкфурте они оба работали на ЦРУ: Элеонора Орлова — в отделе перлюстрации почты, курсирующей между СССР и Западной Германией, а Игорь Орлов пытался на основании полученных путем перлюстрации данных вербовать лиц, имеющих контакты с Советским Союзом. В апреле 1957 года в связи с предстоящим рождением второго ребенка Орловы выехали в США, где 9 августа появился на свет их второй сын Джордж. В это же время Орлов прошел оперативную подготовку в школе ЦРУ, после чего вместе с семьей вернулся во Франкфурт.

Работа Орлова в ЦРУ продолжалась до 1959 года, когда между ним и бывшим советским гражданином Николаем Козловым, также работавшим на американскую разведку, возникли разногласия. Однажды, вернувшись из командировки в Вену, Орлов обнаружил, что его сейф вскрывали. Козлов знал кодовую комбинацию, и Орлов, уверенный, что именно он открывал сейф, написал рапорт на имя своего начальника Соголова. На его беду, Соголов оказался близким другом Козлова, и карьере Орлова в ЦРУ пришел конец.

В январе 1961 года Орлова неожиданно отозвали в Нью-Йорк, где ему была обещана новая работа. Но в Нью-Йорке Орлову заявили, что работы для него нет и не продлили с ним контракт. (Все это время, с 1951 по 1961 год, Орлов работал на ЦРУ по контракту и не был штатным сотрудником управления.) Тогда Орлов установил контакт со своим новым оператором, сотрудником вашингтонской резидентуры И. П. Севастьяновым, от которого получил деньги для дальнейшего обустройства. Затем он устроился водителем грузовика в издательство «Вашингтон пост», а в 1964 году купил в городе Александрия под Вашингтоном магазин картинных рам, частично заплатив за него деньгами, полученными от КГБ.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление. В декабре 1961 года из Хельсинки бежал в США заместитель резидента ПГУ КГБ майор Анатолий Голицын. Он принес в ЦРУ сведения о теории тотального проникновения КГБ во все поры западного общества, в том числе и в разведку. Эта теория нашла отклик у шефа внешней контрразведки ЦРУ Джеймса Энглтона, и в управлении начался масштабный поиск «кротов» КГБ. По данным Голицына, этот «крот» имел в КГБ псевдоним «Саша», был русского происхождения, его фамилия начиналась на «К» и он работал в Германии. Орлов как никто другой подходил на эту кандидатуру, и в 1964 году контрразведка ЦРУ начала его разработку. А в середине 1964 года дело Орлова было передано в ФБР. (Здесь интересно будет отметить, что Копацкий-Орлов проходил в ПГУ КГБ под псевдонимами «Эрвин», «Герберт», «Ричард», но никогда не значился «Сашей».)

В начале марта 1965 года агенты ФБР провели в квартире Орловых обыск, а его самого подвергли проверке на детекторе лжи. Однако никаких улик, а тем более доказательств работы Орлова на КГБ, ФБР не обнаружило. Несмотря на это за домом Орлова было установлено постоянное наблюдение, а сам он регулярно вызывался на допросы в ФБР. В апреле Орлов не выдержал прессинга и тайно обратился в посольство СССР в Вашингтоне за помощью.

После визита Орлова в посольство вашингтонская резидентура в короткий срок разработала план его вывоза вместе с семьей на территорию СССР. При этом Центр намеревался использовать Орлова для проведения активного мероприятия. Планировалось провести в Москве пресс-конференцию, на которой Орлов был бы представлен как разведчик-нелегал, совершивший во время Великой Отечественной войны множество подвигов в тылу у немцев, а потом проникший в самое сердце американской разведки. Однако этот план сорвался, поскольку Элеонора Орлова категорически отказалась ехать в СССР. В результате побег не состоялся и Орловы остались в США. После этого связь Орлова с советской разведкой окончательно прервалась.

Посещение Орловым советского посольства не осталось незамеченным агентами ФБР. Но на их вопрос о причинах прихода в посольство Орлов ответил, что узнавал адрес матери, живущей в СССР. И хотя ФБР не стало закрывать дело Орлова, доказать факт его работы на советскую разведку оно так и не смогло. Однако в 1966 году дело Орлова получило неожиданное продолжение.