Жесть - Вячеслав Шалыгин

«Прирученные сталтехи? Остатки разума и человеческих понятий у бывших людей, превратившихся на девяносто процентов в биомехов? Какая-то нехарактерная для сталтехов программа трудовой деятельности? Что меня зацепило?»

Иван вдруг насторожился. Какая-то мысль почти сформировалась, но пока не всплыла на поверхность сознания. Требовалось срочно ей помочь.

Иван вернулся к тексту и еще разок пробежал взглядом по описанию эпизода в овраге. «Трудовая деятельность», нехарактерная программа, труба с защитной сеткой… Копейкин задумался. Что за агрегат на самом деле монтировали сталтехи в том овраге? И как эти полумертвые, практически лишенные интеллекта существа могли вообще что-то созидать. Они ведь всегда только разрушали. Неужели их действительно кто-то приручил и выдрессировал? Но кто и зачем?

Более продвинутые биомехи? Вряд ли. Они не строили ничего руками или манипуляторами, ни своими, ни чужими, для этого у них имелись скорги.

Люди? Тоже сомнительный вариант, хотя… если подумать… почему бы нет? Да и ничего другого просто не остается. Но зачем использовать сталтехов там, где можно обойтись таджиками?

«А если нельзя обойтись? — вдруг осенило Копейкина. — Мало ли какие места встречаются в Зоне. А если кругом кипящая ртуть или другая ядовитая среда? Если повышена гравитация, перепады температур космические и давление зашкаливает, как тогда быть? Роботов использовать? Так их скорги сожрут за милую душу… Стоп! Давление! Что-то я слышал про высокое давление, кто-то рассказывал… про двадцать атмосфер. А-а… военные рассказывали! Сразу после того, как закончилась моя одиссея по акватории Зоны. Они рассказывали, что Технокракен способен выходить за пределы локаций, потому что добывает на большой глубине энерговещество и хранит его в своем трюме под высоким давлением… Энерговещество! Скоргиум! Вот для чего могут пригодиться сталтехи. Для добычи скоргиума! Ай да Копейкин, ай да сукин сын! Соображаешь!»

Считать себя особо сообразительным всегда приятно. Вот только что давала эта догадка? Иван понял это не сразу. Сигналы организм по-прежнему посылал, на интуитивном уровне Копейкин чувствовал, что напал на след, но очевидной связи с заданием Черного Лиса пока не просматривалось. Пришлось ему пришпорить свою сообразительность еще разок.

Добычу скоргиума в Академе и рейд военных по Старой Зоне увязать никак не получалось. Если бы шахта, рядом с которой возились сталтехи, располагалась в Чернобыльской локации, другое дело, притянуть факты друг к другу, пусть и за уши, было бы возможно. Но события произошли в разных локациях, а значит… никакой связи между ними не существовало. О чем бы там ни сигналила интуиция.

Копейкин разочарованно вздохнул и скользнул взглядом по ряду уменьшенных копий объемных изображений, которые многие по старинке называли фотографиями, в приложении к «посту» Вована. Машинально палец коснулся уменьшенного фото сталтеха, и изображение тут же увеличилось и отъехало в сторону. А на его месте всплыла подсказка, а точнее, вопрос: «Искать похожие в приложении?» Удрученный Копейкин, не задумываясь, ткнул в подсказку и вдруг обнаружил, что в приложении имеются еще две фотографии, на которых целиком или частично изображены такие же уроды.

Первую сделал опять же не Вован, и сталтехи на ней мелькали на самом дальнем плане. Зато вторая… Копейкина будто бы ошпарило кипятком!

Это была одна из всего-то шести фотографий, сделанных лично Вованом. Изображение получилось частично смазанным, но рассмотреть то, что нужно, Иван сумел без труда.

На объемном движущемся снимке, или, если угодно — на трехсекундном ролике, смазанным оказался только первый план. Кусты автонов, какие-то развалины, край оврага. Зато неплохо получился второй план. А третий вышел так и вовсе хорошо. На втором Копейкин разглядел со спины трех биомехов упомянутой Вованом странной конструкции, топающих куда-то вдаль, и… правильно, десяток сопровождающих чугунков сталтехов! А на третьем плане выделялись несколько массивных фигур бронезавров и множество рапторов, дерущихся с людьми.

Иван увеличил изображение, отсек два ближних плана и потребовал у компьютера обработать все, что осталось. На процедуру у компа ушла секунда. Изображение стало четким, красочным и вполне информативным.

Плюс ко всему, на нем проявились невидимые прежде детали. Такие, например, как непонятное приземистое сооружение, которое напоминало то ли посадочный модуль корабля для полетов на Марс, то ли какой-то проходческий щит, но стоящий вертикально. Будто бы он собрался рыть не тоннель, а шахту. Вот на фоне этой дуры и дрались биомехи с людьми. И чугунки явно проигрывали. Почти все машины горели, а убитых или хотя бы тяжелораненых людей Копейкин не увидел вообще.

Иван присмотрелся к людям. Сомнений не осталось, биомехов нарезали тонкими ломтями военные. Только на их униформе не было знаков различия и все выглядели орлами. Нет, скорее здоровенными такими буйволами; накачанными, мощными, решительными.

— Ну вот, — удовлетворенно проронил Копейкин, — а ты расклеился. Интуицию не проведешь! Подсознание сразу заметило эту фотку! А потому в нем все давно сошлось, не то что в извилинах. Вот тебе и спецназ, вот тебе и шахта… будущая, и сталтехи, вроде как шахтеры, тоже будущие. Остается только… что? Правильно, остается выяснить, а не было ли шахты на пути у спецназа, который буянил в Старой Зоне?

Копейкин с новыми силами бросился в виртуальный бой и вскоре нашел в Сети все, что хотел. Нашел информацию о шахте в Копачах, о неудачной попытке добыть скоргиум, о повторной попытке, тоже неудачной, и, наконец, о том, что после провала третьей попытки шахту в Копачах тупо засыпали. К заметке о третьей попытке прилагались иллюстрации. На одной из них Иван без труда рассмотрел «неправильный проходческий щит» той же конструкции, что и на фотографии, сделанной Вованом.

— То есть третью попытку сорвали вояки, — пробормотал себе под нос Иван. — Так получается? И примерно тем же они занимались в Академе? Хорошо, допустим. Но при чем тут жженые? Шахты — это их проект? Или наоборот, это они навели военных на шахты? Но почему тогда исчезли? Вояки не устраняют свидетелей, это почерк другой организации. Ничего не понятно. Но тем интереснее!

Копейкин решительно свернул доступ в виртуальность и поднялся. Что делать дальше, он знал теперь точно. Окончательно прояснить ситуацию Иван мог только на месте. Либо в Старой Зоне, либо в Академе.

Второй вариант был на вкус Копейкина более удобоваримым. От Академа у Ивана остались более-менее приятные воспоминания. Насколько это, конечно, возможно. Ведь жуткая прошлогодняя авантюра с путешествием по Зоне закончилась именно там, в Новосибирске. Да и вообще, в Академе Иван хоть немного ориентировался, а в Старой Зоне не бывал никогда. Так что сделать выбор ему оказалось несложно.

Подготовиться тоже. До вечера все будет собрано и упаковано. На вечерний рейс до Томска Иван тоже успевал. Оставалось связаться с приятелем из Томского универа и договориться о транспорте до Зоны. Там километров двести всего, полтора часа езды от силы. В общем, к полуночи Иван рассчитывал оказаться в приграничье при любом раскладе, а к утру второго апреля попасть в Плотниково. И уж там выяснить все досконально, во всех подробностях, и не у залетных «Вованов», а у местных сталкеров, у настоящих специалистов.

Копейкин покинул ресторанчик и шагом человека, отбросившего все сомнения (решительным и твердым), двинулся к стоянке такси. Нет, если честно, где-то глубоко в душе сомнения все-таки остались. В первую очередь, Иван сомневался, что сделал правильные выводы. Во вторую, что его вояж не закончится так же плачевно, как «ходка» Вована. Но отступать Иван не любил, да и не имел права. На кону стояло самоуважение и уверенность в собственных силах, в том числе в силе собственного интеллекта. При таких ставках Копейкин всегда шел ва-банк.

Чем это закончилось прошлым летом, он старался не вспоминать.

5. Зона, локация Москва, 02.04.2058 г.

Примерно полчаса после перехода не покидает ощущение, что тебя вывернули наизнанку, хорошенько прополоскали весь «ливер» и засунули его внутрь, но частично перепутали органы местами. И теперь внутренности пытаются встать на положенные от природы места, толкаются, пульсируют, сжимаются в тугие комки, а потом вдруг расслабляются, отчего по телу пробегают то волны жара, то, наоборот, начинает морозить так, что мурашки по коже. Кто проходил через тамбур, тот наверняка понимает, о чем речь. И весь этот комплекс неприятных ощущений дополняется головной болью, головокружением и темнотой в глазах. Когда же «отпускает», еще на некоторое время остается слабость, непреодолимая без помощи усилителей бронекостюма, и страшная сонливость, что опасно вдвойне.