Апокалипсис (СИ) - Котов Сергей

— Серьёзно? — Кай подошёл бесшумно; навыки передвижения у него «прошиты» на самом базовом уровне.

— Да, Кай, — ответил я, оборачиваясь, — серьёзно.

— И что это нам даст? Откатит время, да? Я прав? — спросил он, занимая место за столом.

В этот момент вошли Таис и Лев.

— Вы обсуждаете возможность использования тюрвинга времени, да? — спросила Таис, — я тоже думаю, что это единственный выход. Наш челнок всё ещё в строю, он полностью обслужен. Теперь нам доступны точные данные по тектонике. Мы можем прыгнуть обратно очень быстро, а не передвигаясь мелкими скачками, как раньше! Вернёмся на двести миллионов лет — потом обратно. Чтобы предотвратить главный удар. Верно?

— Таис, — сказал Кай, — Гриша нашёл способ объединить тюрвинги. Сделать то, что не получилось у птицеголовых.

— Так чего же мы ждём? — воскликнул Лев, — надо действовать скорее, пока ещё что-нибудь не случилось!

— Лёва, на Земле случилась ядерная война, — спокойным голосом ответила Катя, — погибли миллиарды. Понимаешь? И те, кто выжил, скорее всего, позавидуют погибшим в ближайшие месяцы… всё самое худшее уже случилось.

— Есть хранилища генетического материала, — возразил Лев, — у Братства есть шанс возродить цивилизацию.

— Гриш, а что случится, когда ты активируешь седьмой тюрвинг и соединишь их? — спросила Таис.

— Я не знаю, — ответил я. После чего пожал плечами и улыбнулся.

В комнате для совещаний повисло молчание.

Мы спустились в хранилище после двух часов споров и обсуждения самых безумных вариантов развития событий.

— Всё-таки я не уверена до конца, что нам следует это делать… — проговорила Таис, когда я подошёл к столу с тюрвингами.

— Почему? — спросил я, — Таис, мы ведь всё обсудили. Хуже уже действительно быть не может.

— Я чувствую подвох.

— В этом нет никакого смысла! — вмешался Кай.

— Кай, это сложно объяснить, — сказал я, — но я каким-то образом чувствую… нет, даже не так… я почему-то знаю, что это правильно. Что я должен это сделать.

Кай развёл руками, но промолчал.

— Давай уже, — сказал Лев, — если что-то делать — то лучше делать это быстро. Снаружи поступают тревожные новости. Боюсь, ещё не всё закончено. Если есть шанс спасти тех, кто остался — надо действовать.

Я улыбнулся. Потом взял седьмой тюрвинг в руки. Коснулся указательными пальцами двух точек на спирали — на внешней стороне и в центре. Слегка надавил. Потом посмотрел на оставшиеся на столе тюрвинги.

В хранилище было очень тихо. Я слышал дыхание Льва и биение сердца Кая.

Прошло несколько секунд, но ничего не произошло.

Я повертел тюрвинг в руках и повторил манипуляцию с двумя точками. Снова без всякого эффекта.

— Что-то не так? — спросил Кай.

— Не знаю пока… — растерянно ответил я, — уверен, что всё правильно, но…

В этот момент мне в голову пришла очень неприятная догадка.

Я взял тюрвинг перемещения. Подошёл к двери, открыл её и вышел в коридор — чтобы было больше пространства. Потом вошёл в режим. И попытался прыгнуть.

Я специально рассчитал так, чтобы расстояние прыжка было минимальным. И всё равно ощущение — такое же, как то, которые я испытал возле корабля одноклеточных — было крайне неприятным. Будто меня растянули на пространственной дыбе.

— Кто-то включил негатор, — констатировал я, — возможно, в усиленном режиме. В воде.

9

Нападение произошло значительно раньше, чем я мог подумать. Атакующие обошлись без ракет и артиллерии: ключевые объекты наружной инфраструктуры были атакованы диверсантами с мощнейшей бинарной взрывчаткой, которую не могли засечь наши детекторы. Вероятно, они были под защитой маскировки, основанной на технологиях Братства. Иначе провернуть такое было бы невозможно.

Ценой своих жизней они отрезали нам пути к отступлению. Точнее, думали, что отрезали: был уничтожен главный ангар, челнок и другие летательные аппараты были серьёзно повреждены. На их восстановление понадобились бы недели.

Уже через несколько минут после начала атаки мы с Каем были в ситуационном центре, готовясь к разработке плана обороны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но всего через полчаса после первых взрывов, когда мы ожидали огневого контакта со штурмующими, атака вдруг прекратилась.

Детекторы движения только что уверенно вели большое число вооружённых людей — и вот все отметки на главных экранах исчезли.

— Технический сбой? — предположил я.

— Никак нет, — ответил техник, отвечающий за детекторы; мужик лет сорока, выходец и российской армии, — телеметрия в порядке. Я тестировал калибровку — аппаратура даже мышей видит.

Подумав ещё секунду, я развернулся и, не говоря ни слова, бегом направился к ближайшему уцелевшему аварийному выходу. Не оглядываясь, я знал, что Кай побежал за мной — даже без использования режима я легко опознавал его шаги.

Пробираясь через завалы в технических помещениях, я уже догадывался, что найду. Но запрещал себе об этом думать.

Один из аварийных выходов находился на склоне сопки, замаскированный под неглубокую пещеру.

После небольшого марш-броска вниз по склону, я понял, насколько привык к функционалу тюрвинга перемещения. Думаю, ещё немного — и окончательно растерял бы форму. По крайней мере, в кардио функционале.

Кай молча следовал рядом. И я был ему благодарен за отсутствие вопросов.

Когда мы оказались на месте, я понял, что был прав в своей спешке. В лесу у подножия сопки, среди деревьев, ветер не был таким сильным. Но периодически ощутимые порывы проникали и сюда. Думаю, через час от нескольких пятен грязно-серой пыли не осталось бы и следа. Но пока что некоторые из них даже очертаниями напоминали человеческие силуэты.

— Считыватели… — констатировал Кай.

— Да, — согласился я, — или похожая технология.

— Думаешь, с ракетами произошло то же самое? Но какой смысл… — напарник осёкся, видимо, сообразив то, что я давно подозревал.

— Оно обращает в пыль то, что может представлять угрозу для тебя, — Кай сформулировал мои самые жуткие и странные подозрения, — но… я не понимаю. Гриша, ты… ты ведь Гриша?

Друг бросил на меня пронзительный взгляд. Наверняка, он просканировал меня во всех доступных ему диапазонах.

— Ты мне скажи, — ответил я, пожав плечами, — похож я на себя.

Кай потряс головой.

— Извини, — сказал он, — правда, ерунда какая-то.

— Мы всё ближе… — сказал я тихо, почти шёпотом.

— Ближе куда, Гриша?

— Ты извини меня, Кай, — ответил я, — во время своего полёта я встретил кое-кого. И он мне кое-что рассказал… я придержал эту информацию — ситуация развивалась слишком быстро. Надеюсь, ты поймёшь.

По дороге обратно на базу я рассказал Каю про встречу с Эльми, четырёхмерную вселенную, ограничения и другую Землю.

После моего рассказа Кай долго молчал. И я уже решил было, что друг сильно обиделся.

— Гриша, я бы хотел побывать на той Земле, — сказал он, когда мы подошли ко входу в пещеру и я перестал ждать его ответа, — и на том Марсе… Но знаешь…

— Что знаю? — переспросил я.

— Я не понимаю, как бы смог жить дальше, — ответил Кай, — я даже представить боюсь, насколько тебе тяжело… мне… мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через такое.

Оставив меня растерянно хлопать глазами, Кай активировал проход и спустился в открывшийся лаз. Мне ничего не осталось, как последовать за ним.

— Будем говорить остальным? — бросил Кай, когда мы вернулись к дверям ситуационного центра.

Я даже не сразу сообразил, что он имел в виду следы Считывателей, а вовсе не детали моего полёта к звёздам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не знаю, — ответил я, — не могу принять решение. Это может вызвать панику, как думаешь?

— Панику — вряд ли — усмехнулся Кай, — а вот неуверенность и ненужные подозрения — запросто.

— Тогда, пожалуй, промолчим, — предложил я.

Вместо ответа Кай кивнул.