Ледяная колдунья - Александра Николаевна Пушкина

широкое, не порожистое. Вот, подкрепись перед дорогой. – Выдринга придвинула к Ане деревянную кружку, будто вчера вытесанную из куска сосны. Жидкость внутри пахла травами. Как бабушкины настойки. Это было необычно, но приятно. В такой же деревянной плошке глянцево поблёскивало варенье, похоже, клюквенное или брусничное. Рядом Кэхэтис положила небольшую сухую лепёшку. – Извини, что так скромно, но в том доме, который Рута… достала из этого своего кармана, почитай, никаких запасов.

– Спасибо, – пробормотала Аня, которой и есть-то пока не хотелось. – А из-за чего сердится Рута?

Выдринга фыркнула:

– Сердилась. Вчера. Что я пациентов спасать не полезла. Бросила то бишь. Ну да ничего, она отходчивая.

– Но вы же… вы бы сами сгорели, если бы…

– А! Чего уж там! – отмахнулась Кэхэтис. – Живы все, и ладно. – Выдринга нагнулась и не без усилий поставила на стол корзину, накрытую серой тряпицей и обвязанную грубой бечевой: – Вот вам в дорогу. Здесь немного, но до Фора хватит, а там вы без присмотра не останетесь. Иди умойся. Водичка сейчас холодная, сон как рукой снимет.

Ане почудилось, что она в гостях у бабушки Кати – папиной мамы, не пожелавшей переезжать из своей деревеньки в шумный город. На сердце снова потеплело.

– А есть у вас что-нибудь для зубов? Может, прополоскать хотя бы?

Выдринга сперва удивлённо посмотрела на девочку, потом весело хмыкнула:

– Всё забываю, что ты не здешняя. На вот, – она протянула Ане тонкую веточку, свежо пахнущую хвоей. – Погрызи, чтобы размягчить, и волокнами зубы потри.

– Э-э-э… спасибо.

– Не за что. В Форе давно выжимки делают, Рута говорила. Только я думаю, что это для неженок. Вот же – на любой сосне тебе такая веточка растёт. И ведь главное – не стоит ничего. А в городе, говорят, за выжимку деньги берут, и немалые.

В кухоньку вошла Нарсу, которая тут же отвлекла на себя внимание хлопотливой Кэхэтис. Воспользовавшись этим, девочка выскользнула за дверь.

Косые лучи холодного утреннего солнца бликовали на воде у мостков, на которых частично стоял домик Руты. Свет рассеивался в перьях тумана, стелящегося над озером и в лесных низинах, превращаясь в янтарную дымку. Ничто не напоминало о вчерашнем пожаре, кроме, пожалуй, самого дома, ставшего новее, крепче, будто его только вчера поставили в лесу неизвестные строители.

Из чистой прозрачной воды на девочку смотрело худое чумазое лицо с заспанными глазами и растрёпанной светлой косой. Она же два дня уже не расчёсывалась! Аня вспомнила, что всё это время просто машинально заправляла за уши выбившиеся пряди. Холодная вода действительно бодрила. Грызть веточку, правда, оказалось невкусно и не очень удобно, зато после этой процедуры во рту и правда стало свежо, как после зубной пасты.

Пока Аня расплетала косу, из туманной дымки вынырнуло плоское бревенчатое сооружение. Сперва показалось, что оно плывёт само по себе, но немного погодя оказалось, что его толкают несколько сородичей Кэхи. Над водой торчали только их головы с маленькими «медвежьими» ушками.

– Э-эй! – крикнул один из них. – Куда причалить?!

Аня растерялась. Обращались, судя по всему, к ней, но она не знала, что ответить. Пока девочка соображала, из-за угла дома выглянула его хозяйка.

– К берегу давай! – прокричала она.

Кэхи, видно, уже покормив Нарсу, вышла встречать сородичей. Те вылезли из воды, и отряхивали намокшую шерсть. Помощница Руты раздала им по кружке своего отвара. Выдрингов оказалось четверо: один представительный седой усач и трое молодых.

Их плот был готов. Осталось только позвать Нарсу.

* * *

– Я готова, у меня всё с собой. – Белькара, сидя за столом, точила свои ножи. – Корзину потащишь сама. Не знаю, что туда напихала Кэхэтис, но она тяжеленная.

– Хорошо, – кивнула Аня, подумав, что, слава богу, эту корзину ей тащить только до плота. – Я сейчас только с Тирре попрощаюсь.

Белькар лежал на кровати, задумчиво глядя в окно.

– Тирре, мы уплываем… в Фор.

Тирре как будто встрепенулся:

– Уже? Спасибо тебе за всё! Ты, видно, решила спасать белькар, в какую бы беду они ни попали: вывела из замка Вит, освободила Нарсу. Моё племя никогда этого не забудет.

У Ани вспыхнули уши.

– Тирре… но вы же чуть не сгорели из-за меня… – пробормотала она.

– Я слышал выдрингу, – по-доброму усмехнулся белькар. – Твоей вины здесь не больше, чем у ветра, раздувшего пожар. Зато у нас появилась возможность связать ласкетов долгом. Хотя ласкету с детьми я спасал, не думая об этом.

– Спасибо, Тирре! Ты очень добрый и замечательный белькар! Я бы… я бы не пережила, если бы кто-то погиб из-за меня! – Аня сейчас и правда чувствовала теплоту и признательность. – Поправляйся скорее!

– Благодарю тебя, – Тирре наклонил голову, став похожим на маленького раненого джентльмена, только с ушами и хвостом.

– Эй! Вы сегодня отплывёте или ещё недельку подождать? – крикнула от двери Рута.

– Да-да, иду! До свиданья, Тирре! – Прощаться насовсем не хотелось.

– До свиданья! – улыбнулся Тирре. – Лёгкого пути, и да хранят вас Слитые.

* * *

Корзина оттягивала руки – действительно, что туда могла напихать Кэхэтис, которая жаловалась, что в доме практически нет запасов? Аня поставила поклажу на середину плота, где в досках была выдолблена небольшая выемка. Местечко рядом с выемкой было покрыто дёрном и благополучно росшим мхом. Белый ягель выглядел сухим и мягким.

Нарсу легко прыгнула на плот, который с двух сторон уже держали выдринги.

Кэхэтис и Рута стояли на берегу, ожидая, когда гости отчалят.

– Счастливого пути! – пожелала целительница. – Не потеряй письмо!

– До свиданья! Не потеряю… – Аня почему-то смутилась.

– Да помогут вам Твилингары! – напутствовала Кэхэтис.

Выдринги помахали на прощание, и только Нарсу не сочла нужным отдать долг вежливости. Хотя ещё на суше, проходя мимо Руты, она, кажется, кивнула ей.

Плот мягко заскользил вдоль густо поросших молодняком берегов, постепенно удаляясь от обновлённого домика целительницы. У Ани защипало глаза. Она вглядывалась в туман до тех пор, пока даже размытые очертания избушки не истаяли в нём, а потом береговой изгиб скрыл и саму заводь.

Девочка смахнула рукавом непрошеные слёзы и повернулась к выдрингам, мерно гребущим короткими, но сильными лапками. Нарсу от нечего делать взяла удочку и теперь пыталась поймать рыбу, которую в прозрачной холодной воде было хорошо видно.

– Мотыля бы, тогда и ловить, – весело фыркая от воды, посоветовал один из выдрингов.

Нарсу его не удостоила ответом, а вот усач рассмеялся:

– Ты когда в последний раз удочкой рыбу-то ловил, Канэхи?

Остальные двое гребцов зафыркали, радуясь удачной шутке своего старшего товарища.

Вдруг у самой воды в тумане проступили очертания, похожие на человека с длинными когтистыми руками и