По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии - Александр Асмолов

Таким образом, в своих экспериментах Н. Ах столкнулся с фактом перехода целевой установки на уровень операциональных установок, возникшего после многократных выполнений предлагаемого испытуемым задания.

Тот факт, что операциональная установка приводит к возникновению ошибок и приобретает известную самостоятельность от цели действия и целевой установки, может привести к мнению, что операциональные установки вообще не зависят от установок других уровней. Именно такого мнения придерживается А. С. Прангишвили, рассматривая вопрос о взаимоотношении инструкции и фиксированной установки. Анализируя образование фиксированной установки в экспериментах, проведенных методом «фиксации установки», А. С. Прангишвили (1967) специально подчеркивает, что установка создается в них совершенно независимо от словесной инструкции. Такое утверждение основывается, как нам кажется, на нескольких особенностях фиксированной установки, которые мы сейчас разберем. Во-первых, в любом выполненном методом фиксированной установки эксперименте конечный результат, к которому приходит испытуемый, определяется фиксированной операциональной установкой, а не непосредственно целевой установкой. Особенно выразительно определяющее влияние установок «фонового» уровня на конечный результат проявилось в исследованиях З. И. Ходжавы. В его исследованиях с помощью метода «чтения нейтрального шрифта» изучались установки на качественное отношение (Ходжава, 1960). Вначале испытуемых просили читать бессмысленные слова, написанные на латинском языке. При этом у испытуемых вырабатывалась установка на чтение латинского шрифта. Затем испытуемым предъявлялся текст, написанный нейтральным шрифтом на русском языке, т. е. написанный буквами, конфигурация которых одинакова как в кириллице, так и в латинском шрифте. В результате ассимилятивного действия фиксированной установки испытуемые прочитали русский текст как текст, составленный из бессмысленных латинских слов. Например, они прочитывали вместо «почва» — «норба». Особый интерес для нас представляет серия с так называемой «определенной» инструкцией, в которой испытуемого просят постараться прочитать слова на определенном языке и сознательно избежать ошибки. Несмотря на наличие такой жесткой инструкции и соответственно осознанного намерения прочитать слова на каком-нибудь одном языке, испытуемый не может освободиться от ассимилирующего действия ранее выработанной установки и читает нейтральный текст на латинском языке. В экспериментах З. И. Ходжавы проявилась важная особенность установок — их наполненность предметным содержанием. В них также установлен тот факт, что операциональные установки, приобретя самостоятельную силу, могут выходить из подчинения целевой установке и препятствовать достижению осознаваемой цели, стоящей перед субъектом. Опираясь на подобные факты, А. С. Прангишвили, по-видимому, и делает вывод о независимости установки от вербальной инструкции.

К такому выводу А. С. Прангишвили могло привести и то, что фиксированная установка в ряде случаев вырабатывается даже тогда, когда испытуемому специально дается инструкция, уводящая в сторону от непосредственной оценки величины и веса установочных объектов. Так, в исследовании Л. А. Венгера испытуемых просили сравнить и эстетически оценить изображения этикеток на папиросных коробках. Затем им многократно предъявлялись в руки две коробки с различным грузом. Оказалось, что у большинства испытуемых, несмотря на отсутствие прямой инструкции на оценку веса, образовалась установка на различие поднимаемых тяжестей. Но следует ли отсюда вывод, что инструкция вообще не влияет на образование установки? Нет. «Правильнее было бы сказать, — пишеч»

А. В. Запорожец, — что она сложилась пол влиянием второстепенных побочных условий поставленной задачи, не нашедших отражения в даваемой экспериментатором инструкции» (Запорожец, 1960, с.345). Еще с большим основанием относится это предположение А. В. Запорожца к тем экспериментам, где круг условий задачи прямо определяется инструкцией. Таким образом, в экспериментах, проведенных методом фиксации установки, операциональная установка зависит от целевой установки. Между целевой и операциональной установками существует двустороннее взаимодействие: целевая установка определяет общую устойчивость действия и тем самым прямо или косвенно определяет круг условий, на которые вырабатываются операциональные установки; операциональные установки лежат в основе различных способов осуществления действия и оказывают влияние, иногда искажающее, на конечный результат действия. Существуют случаи превращения операциональных установок в целевые, возникающие при сдвиге условия на цель («целеобразование снизу»). Вспомним молодого человека, который, спеша на свидание с девушкой, никак не может надеть ботинок. Условие, которое привело к задержке реализации операциональной установки, превращается в результате объективации в цель действия, и соответственно изменяется установка на это условие. Она превращается из операциональной в целевую установку и начинает стабилизировать направленность действия.

Итак, между установками различных уровней складываются определенные взаимоотношения. Установки одного уровня могут переходить на другой уровень в том случае, если изменяется место вызывающего их объективного содержательного фактора в структуре деятельности. Смысловые установки принимают участие в выборе целей действия и тем самым в возникновении целевых установок. Они также выполняют функцию фильтрации по отношению к операциональным установкам. В свою очередь, цель действия и целевые установки «фокусируют» установки как смыслового, так и операционального уровней. Операциональные установки могут приобрести известную самостоятельность от цели и целевой установки, но никогда не выступают в полной независимости от установок вышележащих уровней.

В этой главе мы попытались дать решение центральной задачи нашего исследования — показать место и функции установочных явлений в предметной деятельности. Опираясь на выделенные в ходе анализа проблемы взаимоотношений деятельности и установки аргументы о существовании различных форм установок и о связи этих форм установок с объективными содержательными факторами ситуации деятельности, обусловливающими отдельные структурные моменты деятельности и вызывающими различные по своей природе установки, мы рассмотрели представления об установке в контексте общепсихологической теории деятельности. Будучи соотнесена с объективными факторами деятельности (мотив, цель и условия осуществления действия) и структурными моментами процесса деятельности (деятельность, действие, операция, психофизиологические реализаторы деятельности), установка выступает как иерархическая уровневая структура. Выделение установок различных уровней зависит как от объективного фактора, вызывающего установки, так и от того содержания сознания («значения» или «личностного смысла»), которое установки выражают в деятельности. Отрыв установки от выражаемого ею в деятельности содержания приводит к полному нивелированию своеобразия установок разных уровней, закрывает дорогу к изучению их специфических функций и поэтому является недопустимым. Готовность, лишенная выражаемого ею в деятельности содержания, точно так же пуста, как слово без значения, а «слово без значения есть не слово, а звук пустой» (Л. С. Выготский)! И точно так же, как звук без значения сливается со всеми остальными звуками, существующими в природе, готовность без содержания может слиться с многочисленными формами готовности к реагированию, проявляющимися в самых различных типах движения в виде тенденций к сохранению движения в определенном направлении. Только если рассматривать «готовность без содержания», личностная установка и сенсорная установка могут быть уравнены между собой и оказаться в одном ряду, так как они действительно обладают набором общих формальных характеристик, присущих любой форме готовности к реагированию, начиная от готовности нейрона и кончая готовностью личности (возбудимость, динамичность, инертность, константность, лабильность, грубость и т. д.). Без соотнесения установок с объективными факторами и соответствующими структурными единицами деятельности, а также без учета содержания, зависящего от места объективного фактора, вызывающего установку, в структуре деятельности все установки будут на одно лицо. Но стоит соотнести установки с объективными факторами, определяющими структурные моменты деятельности и вызывающими соответствующие установки, и положение разительно меняется. Перед нами предстают различные уровни установок — уровни смысловой, целевой и операциональной установок, каждая из которых вносит свой вклад в регуляцию предметной деятельности. Функциональное значение установки в деятельности состоит в том, что установка стабилизирует движение деятельности, обеспечивает сохранение направленности этого движения. О том, что установка является стабилизатором движения деятельности, свидетельствуют следующие особенности функционирования установки. Во-первых, точно так же, как описанная выше тенденция к сохранению направленности деятельности, установка феноменально не проявляет себя в условиях нормального протекания деятельности. Во-вторых, точно так же, как тенденция к сохранению направленности движения, установка феноменологически проявляет себя лишь в тех случаях, когда развертывающаяся деятельность встречает на своем пути препятствие в виде неопределенности воздействующей на субъекта стимуляции или в виде резкого изменения деятельности. Тогда и только тогда установки разных уровней как бы прорываются на поверхность в виде тех или иных феноменов. Эта особенность функционирования установок и обусловила то, что в роли основного методического принципа, явно или неявно используемого в экспериментальных исследованиях установочных явлений, выступил методический принцип искусственного прерывания, «сбоя» деятельности. Например, прерывание деятельности при помощи создания неопределенности предъявляемой стимуляции вроде дефицита сенсорной информации в психофизических экспериментах или пятен Роршаха. Этот общеметодический прием экспериментального исследования установочных явлений служит еще одним операционалистическим подтверждением правомерности понимания установок как стабилизаторов движения деятельности. И, наконец, четкое выделение особой функции установки в деятельности, функции поддержания и сохранения направленности движения деятельности, позволяет избежать растворения установки в других механизмах регуляции деятельности. Чрезмерное расширение функционального значения установки в деятельности, выражающееся в представлениях об установке как регуляторе деятельности вообще, неизбежно приводит к появлению таких двойников установки, как цель, мотив и задача. Иными словами, возведение установки в ранг общего регулятора деятельности лишь внешне выглядит как обогащение функций установки, так как за это обогащение приходится расплачиваться утратой специфической реальной функции установки в деятельности субъекта.