О том как долг и обстоятельства создают Героя - Любовь Малафеева

— Что ты хотел спросить? — внимательный взгляд серых глаз, казалось, был готов пробуравить его насквозь.

С удовольствием проведя языком по губам, стирая липкие воспоминания от заклинания, мужчина спросил:

— Что тут у вас стряслось?

— Ничего непоправимого, дорогой не беспокойся. — Небрежный взмах руки и женщина медленно направилась к лестнице. Фаран последовал за ней, озабоченно оглянувшись на дверь в комнату девушки.

— Ты уверенна?

— Абсолютно.

— И все же…

Мать недовольно фыркнула.

— Тебе вряд ли захочется вникать в дебри устройства женской души, сынок.

— Не попробуешь, не узнаешь. — И ехидная ухмылка.

— Не простившись достойно с прошлым, невозможно встретить будущее. — Туманно изрекла женщина, и Фаран понял, что дальше спрашивать что-то бесполезно. Ему было хорошо известно, что его матушка подобным образом способна отбрехиваться до бесконечности, и он решил сразу перейти к своим новостям.

— Мам, у меня к тебе разговор. На счет той лошади, что мы с Сайфой сегодня купили…

— С ней что-то не так?

Они уже спустились вниз и удобно устроились в той самой комнате и на том же диване, где состоялось утренняя встреча. В руке у женщины, с любопытством обратившейся к своему сыну, волшебным образом возник бокал с красной густой жидкостью, которая была совсем не вином.

— Мне кажется это ваак-хи'идшерс.

Бокал застыл в ее руке, недонесенным всего полпальца до перламутровых губ. Взгляд Вестии приобрел пугающую глубину и остроту.

— Ты уверен? — ее голос чуть охрип.

Фаран остервенело потер слипающиеся от усталости глаза и кивнул.

— Да. — Это короткое слово упало в звенящую тишину и долго гуляло в ней в одиночестве, прежде чем мужчина продолжил, желая оторвать мать от раздумий. — Ты можешь это прокомментировать?

Она усмехнулась и подняла на него удивленно-радостный взгляд.

— Без проблем. Но все что я могу сказать по этому поводу, ты можешь найти в библиотеке в словарях по трольему языку в разделе «непереводимые идиоматические выражения».

— Мам, я серьезно.

— Ну, раз серьезно… в этом нет ничего удивительного.

— «Нет ничего удивительного»!! — взвился Фаран. Он вскочил с дивана и начал наматывать круги у окна. — Ты издеваешься?! Их же всех перебили больше ста лет назад!

— Видимо кого-то пропустили. Это может быть и полукровка. — Флегматично заметила Вестия, делая глоток из бокала.

— Нет, он чистокровный. Я уверен. — Мужчина растерянно остановился. — Что нам делать?

— Ничего. Успокойся и сядь. То, что ты своими мытарствами протрешь дырку в ковре, никоим образом в нашей ситуации не поможет. Да и нет, откровенно говоря, никакой ситуации. Конь признал ее своей хозяйкой? Признал, иначе бы не позволил бы себя куда-то вести. Теперь он порвет любого, кто попытается причинить вред его хозяйке. Под охраной его и Шерхана нашу девочку можно отпускать куда угодно. Да и сама она далеко не деревенская дурочка. В состоянии разрулить ситуацию и без вмешательства «тяжелой кавалерии». Так что не мечись тут как неупокоенный призрак, а иди лучше спать. Я же вижу, как у тебя глаза слипаются.

Зевнув пару раз с риском вывернуть челюсть, он согласно кивнул и пошел к двери, но на середине пути обернулся.

— Ты расскажешь отцу?

— Конечно. — Бокал опустел и, на слабо мерцавшем в темноте лице, женщины отражалось глубокое спокойствие и блаженство.

— А где он, собственно?

— Ты что совсем на небо не смотрел? Хоть оно и затянуто тучами, но все же полнолуние на дворе.

— Ах, да… Ну я ушел спать.

— Спокойной очи, дорогой.

6

Солнце светило с самого утра приятно грея кожу, пробивающимися сквозь листву деревьев лучами. Мимо проплывал однообразный частокол из деревьев Пограничного леса, изрядно поднадоевший мне за последние три дня путешествия. Сегодня к вечеру я должна буду пересечь границу Кохрии и завтра утром прибыть в Университет, успевая ко второму дню приема, как мы и планировали с Вестией.

Одна из сорока двух косичек вновь щекотнула ухо своим кончиком — я вздохнула. Множество косичек на голове очень удобная для путешествий прическа и по заверениям Вестии и по моим представлениям, но именно эта косичка за последнее время выбивалась из общего пучка демонову дюжину раз и я устала ее все время поправлять.

— Ну и шакхор с тобой!..

В пути я была пятый день и, не смотря на всяческие запугивания и предостережения родственников, мне по дороге не встретилось ничего опаснее двух купеческих караванов, которые я без труда обогнала и нескольких одиночных всадников, которые сами не пожелали со мной познакомиться более тесно, из-за угрожающего вида моего тьегра, каждый раз неведомым мне способом угадывающего момент появления в поле зрения каких-либо попутчиков. За это я была ему весьма благодарна — заводить знакомства на дороге одинокой и неопытной путешественнице совсем не хотелось. А может, на них производил отталкивающее впечатление мой грозный вид, что было хоть и смешно, но весьма вероятно. Из-за чрезмерной заботы своих родных я вооружилась как заправская наемница — обвешалась всевозможным оружием и амулетами. В качестве оружия я забрала из поместья весь свой арсенал, состоявший к моменту моего отъезда из: моего верного меча Драгоньера, трех кинжалов, четырех метательных ножей, лука с которым я худо бедно, но научилась обращаться (до легендарных эльфийских лучников мне естественно было как до небес) и небольшой топорик гномьей работы, предназначенный как для добычи хвороста, так и для сражения с незваными гостями (хотя единственное что я могла им сделать, это стукнуть его обухом недоброжелателя по затылку). Весь этот металлолом весил совсем не мало, если учесть еще и бытовые вещи и запас провизии. И для меня оставалось удивительным, как Мрак мог везти эту кучу и меня вдобавок, хоть Вестия и обмолвилась, что, мол, твой конь из особой породы, магически усовершенствованный и предназначенный как раз для извоза магов с их немаленьким количеством необходимых вещей.

Амулетов на мне болталось тоже целая связка — от насекомых, экстренное освещение, отпугивание мелкой и не очень нечисти и много чего еще. У меня просто не было времени разобраться во всех этих цепочках, бусах, кольцах и браслетах, в которых я себе напоминала новогоднюю елку. Мое предложение обеспечивать себя магической поддержкой самостоятельно, было встречено дружным хохотом моих названных родственников. Мне популярно, буквально на пальцах объяснили, почему мне, хоть и знакомой с основами магической теории, не следует блистать своими знаниями в Пограничном лесу, полному нежити, охочей до нежной человечины.

Мой верный Шерхан целыми днями пропадал где-то в лесу, совершенствуя свои охотничьи навыки и возвращаясь только к ночи. Иногда до моего сознания доносилось невнятное удовлетворенное бурчание, занятого поглощением пищи тьегра. Мрак в понуканиях не нуждался медленно, но уверенно преодолевая версту за верстой.

Итак, делать мне было абсолютно нечего и я, уставшая разглядывать красоты природы, придавалась размышлениям о том будет ли чем-то отличаться учеба в Магическом Университете от учебы в обычном, как неожиданно впереди раздался пронзительный, явно женский крик и громкий треск ломающегося дерева. Первым моим порывом было немедленно подхлестнуть настороженно всхрапнувшего Мрака и узнать, что меня ждет за поворотом, но мой внутренний голос, более разумный и осторожный посоветовал не нестись, как на пожар, а в начале разведать обстановку и степень опасности, буде таковая имеется. «Умно» — подумалось мне, и я потянулась краешком сознания вперед, на полную мощность используя свою способность к дальновиденью.

Как я и подозревала глубоко в душе, моему внутреннему взору открылась неприятная и обыденная для этого мира картина — банда головорезов грабила крестьянскую телегу, груженную мешками не пойми с чем. Романтиков с большой дороги было человек шесть, все вооружены мечами, у двоих были еще и топоры и у троих арбалеты — явно не шпана, а широко известная в узких кругах уважаемая банда. Их жертвой стала семья из пяти человек. Отец, на последнем издыхании отмахивался ржавой железкой, в которой с трудом опознавался меч, сразу от двух разбойников. Мать без сознания лежала на траве — от ее виска растекалось кровавое пятно. Рядом с ней истошно ревущий мальчик лет пяти, не перестававший трясти за руку свою родительницу. С другого бока телеги, парень лет пятнадцати уже не мог кричать и только слабо дергался в руках держащих его и гадко ухмыляющихся бандитов, увлеченно наблюдающих как третий, скорее всего главарь сдирал платье с отчаянно обивающейся девушки где-то моего возраста. Четвертый, уперев взведенный арбалет в плечо, давал сальные комментарии и советы.